Книги, статьи, материалы /ЭКСПАНСИЯ ПОРТУГАЛИИ В АФРИКЕ И БОРЬБА АФРИКАНСКИХ НАРОДОВ ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ  (XVI – XVIII вв.) /БОРЬБА НАРОДА АНГОЛЫ ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ ПОД РУКОВОДСТВОМ НЗИНГИ МБАНДИ НГОЛЫ

!!!------ОБЪЯВЛЕНИЕ------!!!

ТУР ОПЕРАТОР АФРИКА-ТУР ОБЪЯВЛЯЕТ О ПОЛНОМ ВОССТАНОВЛЕНИИ СВОЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И РАБОТЫ c 10 Февраля 2021г.**

Сайт и вся информация продолжает обновляться. В том числе цены на туры будут немного изменены по мере поступления информации в связи с ситуацией с вирусом. Проверяйте актуальность статей и появления новой информации. В общем почаще заглядывайте что-бы не упустить ничего. Туры, которые подвергаются небольшим корректировкам отмечены как "!!!--ИНФОРМАЦИЯ ОБНОВЛЯЕТСЯ--!!!". Это означает, что в течении нескольких дней они будут изменены окончательно, о чем даст знать подпись "----!!!ОБНОВЛЕНО!!!----".







САЙТ ПОСВЯЩЕН ПАМЯТИ МОЕГО БЛИЗКОГО ДРУГА, И ПРОСТО ПРЕКРАСНОГО ЧЕЛОВЕКА РОМАНА КАШИГИНА, КОТОРЫЙ СКОРОПОСТИЖНО СКОНЧАЛСЯ В ГОСПИТАЛЕ КАМПАЛЫ 2 НОЯБРЯ 2020 г. СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ!









!!!---ВАЖНО---!!! НЕ БЕРИТЕ ДОЛЛАРЫ ВЫПУЩЕННЫЕ ДО 2009 ГОДА, ТАК КАК БУДУТ ПРОБЛЕМЫ С ИХ ОБМЕНОМ!!!


БЛИЖАЙШИЕ ПУТЕШЕСТВИЯ ПО АФРИКЕ с русскоязычными гидами:

ВСЯ УГАНДА ЗА 10 ДНЕЙ (04 Апреля - 13 Апреля)
Активное путешествие по Уганде с посещением горных горилл за 10 дней.

-----!!!ОБНОВЛЕНО!!!----- ПУТЕШЕСТВИЕ ПО УГАНДЕ, КЕНИИ И ТАНЗАНИИ + ОТДЫХ НА ЗАНЗИБАРЕ на Майские праздники (28.04.-15.05.2021)
УГАНДА - КЕНИЯ - ТАНЗАНИЯ - ЗАНЗИБАР

-----!!!ОБНОВЛЕНО!!!----- САФАРИ ПО ТАНЗАНИИ С ОТДЫХОМ НА ЗАНЗИБАРЕ (29 Июля - 08 Августа 2021)
Великая миграция и отдых на побережье океана.

!!!--ИНФОРМАЦИЯ ОБНОВЛЯЕТСЯ--!!! ПУТЕШЕСТВИЕ ПО НАМИБИИ, БОТСВАНЕ, ЗАМБИИ и ЗИМБАБВЕ (13 Сентября - 25 Сентября 2021 г), а так-же дополнительно ЮАР - ЛЕСОТО - СВАЗИЛЕНД
Большое путешествие по странам ЮЖНОЙ АФРИКИ.

!!!--ИНФОРМАЦИЯ ОБНОВЛЯЕТСЯ--!!! ПУТЕШЕСТВИЕ ПО УГАНДЕ И РУАНДЕ (02.11.2021 - 12.11.2021)
Горные гориллы.

!!!--ИНФОРМАЦИЯ ОБНОВЛЯЕТСЯ--!!! ПУТЕШЕСТВИЕ ПО УГАНДЕ, РУАНДЕ и ДР КОНГО за 12 дней (02.11.2021 - 12.11.2021)
Горные гориллы и вулкан Ньирагонго.

-----!!!ОБНОВЛЕНО!!!----- НОВОГОДНЕЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПО УГАНДЕ! (с 29.12.2021 - 12.01.2022)
Лучшие парки Уганды и горные гориллы на Новый Год.


ПУТЕШЕСТВИЯ ПО ЗАПРОСУ (В любое время):

ВОСХОЖДЕНИЯ НА ВЕРШИНЫ: КИЛИМАНДЖАРО, ПИК МАРГАРЕТ, ВУЛКАН НЬИРАГОНГО И ДРУГИЕ.

Кроме этого мы организуем индивидуальные туры по этим странам Африки - Намибия, Ботсвана, Танзания, Уганда, Кения, Руанда, ЮАР, Замбия, Зимбабве, Бурунди, Камерун, Эфиопия.

-------------------------------------------------
** К СОЖАЛЕНИЮ НАЙТИ ВЗАИМОПОНИМАНИЕ С ОЛИВЕР НАМБУЯ ВЛАДЕЮЩЕЙ КОМПАНИЕЙ МАРАБУ-ТУР (НЫНЕ НЕ СУЩЕСТВУЮЩЕЙ ПО ЦЕЛОМУ РЯДУ ПРИЧИН) НЕ УДАЛОСЬ. В СВЯЗИ С ЭТИМ АФРИКА-ТУР НЕ НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ И ОБЯЗАТЕЛЬСТВ, ВЗЯТЫХ НА СЕБЯ РАННЕЕ КОМПАНИЕЙ МАРАБУ-ТУР, А ТАКЖЕ НЕ НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ОПЛАЧЕННЫЕ НА ИМЯ ОЛИВЕР НАМБУЯ И МАРАБУ-ТУР ПРЕДОПЛАТЫ ЗА ТУРЫ И ПУТЕШЕСТВИЯ. НО МЫ ГОТОВЫ ПОЙТИ НА ВСТРЕЧУ И СДЕЛАТЬ ВСЕ ВОЗМОЖНОЕ, ЧТОБЫ ЗАПЛАНИРОВАННЫЕ ВАМИ ПУТЕШЕСТВИЯ СОСТОЯЛИСЬ, И ПРЕДОСТАВИТЬ КАКИЕ-ТО СКИДКИ ТЕМ, КТО ПОТЕРЯЛ ДЕНЬГИ.
-------------------------------------------------
Мы уже потеряли часть клиентов, которые оказались жертвами недобросовестности Оливер Намбуя и ее младшей сестры Риты. Реорганизация заняла очень много времени, так как мы столкнулись со всяческими попытками помешать продолжать деятельность, но уже завершена. Мы будем продолжать водить группы тем же образом, как это осуществлялось раннее, но уже в другом составе.
-------------------------------------------------
Africa Tur Справочные материалы ЭКСПАНСИЯ ПОРТУГАЛИИ В АФРИКЕ И БОРЬБА АФРИКАНСКИХ НАРОДОВ ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ (XVI – XVIII вв.) БОРЬБА НАРОДА АНГОЛЫ ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ ПОД РУКОВОДСТВОМ НЗИНГИ МБАНДИ НГОЛЫ

БОРЬБА НАРОДА АНГОЛЫ ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ ПОД РУКОВОДСТВОМ НЗИНГИ МБАНДИ НГОЛЫ

На протяжении почти пятивековой истории португальского колониального господства в Анголе народ этой страны не прекращал борьбы за свободу.

Одна из самых славных страниц борьбы связана с именем замечательной дочери ангольского народа, «африканской Жанны д'Арк» — Нзинги Мбанди Нголы, возглавившей в 20-е годы XVII в. сопротивление ангольцев португальским завоевателям.

К сожалению, история 30-летней успешной борьбы ангольцев под руководством Нзинги Мбанди Нголы против иноземных захватчиков на заре португальской колонизации изучена еще слабо. Реакционная португальская историография приложила немало усилий, чтобы вытравить из памяти народов Африки самое имя Нзинги, изобразить ее как «кровожадную фурию», а возглавленное ею освободительное движение как вызванную кровожадными инстинктами войну каннибалов против христиан.

Во многих общих работах по истории Африки сведения о Нзинге либо вовсе отсутствуют, либо относятся к области скорее фантастики, чем науки. В литературе бытуют самые противоречивые суждения и сведения относительно событий, свя-занных с борьбой Нзинги против португальцев. Мнения авторов расходятся даже по вопросу о том, правительницей какого государства была Нзинга.

По существу, вопрос о борьбе Нзинги против португальских колонизаторов еще не подвергался серьезному научному исследованию. Между тем нам представляется, что ввиду важности изучения традиций освободительной борьбы особое научное и политическое значение приобретает задача восстановления яркой страницы истории Анголы, связанной с именем Нзинги. Эту задачу в состоянии решить совместными усилиями советские и африканские историки. В настоящей главе предпринята попытка осветить некоторые узловые вопросы в качестве шага на пути изучения этой проблемы.

Нзинга Мбанди Нтола, согласно сведениям жившего при ее дворе миссионера-капуцина Дж. Кавацци, родилась в 1582 г. и, была дочерью правителя Ндонго Нголы Килуанжи и его наложницы, от которой она и получила имя Нзинга [61, с. 494]. Как сообщает Кавацци, при ее появлении на свет расположение звезд было таково, что гороскопы не предсказывали ничего хорошего, «и их предсказания оказались очень верными».

Отец Нзинги любил ее больше других своих детей «за живой и глубокий ум, одним словом, за все то, что предвещало, что она станет в будущем великой королевой» [там же; 104, т. IV, с. 29].

Кавацци, стремившийся нарисовать весьма непривлекательный облик Нзинги, усматривает причину ее «жестокости» в том, что ее воспитательницей была злобная женщина, настоящее «черное исчадие ада», которая-де заставила ее всосать с молоком матери сильнейшую преданность ложным божествам.

После смерти отца Нзинги (около 1617 г.) правителем Ндонго стал ее брат Нгола Мбанди. Угроза португальского завоевания и расширение масштабов и сферы португальской работорговли неизбежно должны были привести к войне с португальцами. Однако Нгола Мбанди опасался, что, пока он будет занят этой войной, его сестры Нзинга, Камбо и Фунжи и племянник, сын Нзинги, лишат его власти. Он решил отделаться от соперников и начал с племянника—сына Нзинги, которого, по одной версии, умертвили в чане с кипящей водой, а по другой — приложили к его глазам раскаленный кинжал. «Принцесса Нзинга поклялась, что никогда не простит этого преступления и до последнего вздоха будет искать случай отомстить» [61, с. 495]. Она попыталась поднять восстание против брата, но заговор был раскрыт, и она была сослана в отдаленную область. Подавив внутреннюю оппозицию, Нгола Мбанди двинулся с большим войском против португальцев. Эта мера носила оборонительный характер и была вызвана возросшей активностью португальцев в Анголе и особенно продвижением португальских войск вверх по р. Лукала к крепости Мбака. После того как в 1617 г. в Луанду прибыл новый губернатор Анголы — Луис Мендес-де Васконселос, он и его сын Жуан Мендес-де Васконселос организовывали непрерывные экспедиции в Ндонго для захвата рабов. В своих письмах королю Васконселос резко критиковал деятельность своих предшественников и констатировал, что торговля переживает упадок и рынки почти полностью перестали функционировать из-за нехватки рабов [225, с. 85].

Аналогичные цели преследовала, видимо, и экспедиция, которую возглавил Жуан Мендес-де Васконселос. Португальский хронист Кадорнега рассказывает, что сын губернатора послал половину своего войска в Мбака, а с другой половиной дошел до Матамбы, разбив и обезглавив 94 африканских вождя. Один из участников экспедиции, М. С.-де Фария, докладывал, что сильное сопротивление португальцы встретили в Касанже, где укрывшиеся в лесах «язычники» внезапно напали на них и захватили их караван с добычей, после чего Ж. М.-де Васконселос был вынужден вернуться в Луанду. Однако, узнав о наступлении Нгола Мбанди, губернатор снова посылает своего сына в Мбака, откуда тот во главе сильной армии нападает на войско Нгола Мбанди. «Что могли поделать,— пишет Лаба,— голые, плохо вооруженные и еще хуже дисциплинированные люди против отлично вооруженных, дисциплинированных португальцев» [104, т. IV, с. 33]. Войско Нгола Мбанди было разбито, его столица Мбанза-Кабаса занята захватчиками, а королева и принцессы Камбо и Фунжи взяты в плен. Сам король вынужден был искать спасения на островах Киндонга на р. Кванза. Однако он сумел сохранить сильное войско, которое время от времени совершало внезапные нападения на португальцев. По словам авторов изданной Центром ангольских исследований «Истории Анголы», «португальцы выиграли войну, но не смогли оккупировать территорию» [314, с. 56].

В октябре 1621 г. Васконселоса сменил новый губернатор — Коррейа-де Соуза. После его прибытия португальцы предприняли попытки возобновить с правителями Ндонго деловые контакты, которые были необходимы для нормального функционирования работорговли. Португальцы в известной мере экономически зависели от правителей Ндонго, которые могли блокировать торговые пути, закрыть невольничьи рьшки и чинить другие препятствия работорговле, составлявшей основу португальской экономической активности в Африке.

В это время португальская работорговля стала испытывать серьезные трудности. Из-за сопротивления правителей Ндонго работорговцы опасались проникать в глубинные районы. Все торговые пути в Конго, Матамбе и Касанже были перекрыты. Была прервана даже торговля с Луандой, и положение португальцев становилось день ото дня хуже.

Исходя из этого, губернатор направил двух эмиссаров к Нгола Мбанди убедить его покинуть острова и вернуться в Мбанза-Кабасу. Нгола Мбанди поставил три условия: португальцы должны эвакуировать форт Мбака, помочь ему изгнать из Ндонго Касанже и вернуть в Ндонго всех его подданных, захваченных Васконселосом. Губернатор принял эти условия и от-правил соответствующий ответ Нгола Мбанди [225, с. 89].

Чтобы заключить союз с португальцами, Нгола Мбанди направил в 1621 г. в Луанду посольство, которое предложил возглавить Нэинге. Притворившись, что она забыла причиненные ей обиды, она приняла предложение брата. «Король присоединил к обычной свите принцессы большую группу сеньоров и дам, а также добавил многочисленный эскорт к ее обычной охране и дал при этом ей самые широкие полномочия». В Луанде ее встретили с почестями и даже (неслыханная честь!) салютовали из пушек [61, с. 496].

На первой же аудиенции у губернатора Нзинга поразила португальцев своим умом, находчивостью и чувством собственного достоинства. Кавацци так описывает эту встречу: «Когда ей была предоставлена аудиенция у вице-короля, она, войдя в зал, заметила, что там на самом почетном месте стояло только одно бархатное кресло, отделанное золотом, которое предназначалось для… вице-короля, а напротив него лежал очень богатый ковер и бархатные подушки… предназначенные для эфиопских (т. е. африканских.— А. X.) владык. Не смутившись и не сказав ни слова, она сделала знак глазами одной из своих дам, которая тотчас же встала на четвереньки, подставив спину своей госпоже, которая уселась на нее, как на стул, и продолжала так сидеть, пока не кончилась аудиенция» [там же, с. 497].

Этот инцидент вызвал всеобщее изумление, но еще больше были удивлены португальцы, когда услышали, как рассуждает эта женщина, которую ожидали увидеть неграмотной, жестокой и грубой.

Во время переговоров Нзинга обнаружила незаурядный дипломатический талант. Согласно компетентному свидетельству Кавацци, «она требовала мира с достоинством, предложила прочный и постоянный союз и показала, что веские и очевидные причины делают мир столь же необходимым для португальцев, как и для пославшего ее короля. Она удивила, изумила и убедила весь Совет», и, «убежденные и побежденные ее доводами, высшие должностные лица и члены Совета почти ничего не могли возразить против ее предложений» [61, с. 497; 134, т. I, с. 232— 233]. Когда же от нее потребовали, чтобы король Ндонго согласился на уплату ежегодной дани, она с достоинством заявила, что «такие чрезмерные претензии могут быть уместны в отношении народов, которые покорены силой оружия, но не в отношении могущественного народа, который добровольно ищет дружбы португальцев» [61, с. 497—498].

Нзинга добилась признания Нгола Мбанди в качестве союзного короля, имеющего равный статус с другими независимыми правителями, а не как подданного португальской короны, а также обещания помочь изгнать из Ндонго воинственные орды жага во главе с Касанже, обязавшись, в свою очередь, вернуть португальцам беглых рабов. Однако ей «е удалось убедить португальцев ликвидировать форт, который они построили в сердце Ндонго — в Мбака.

Губернатор попытался смирить эту гордую и непокорную женщину, обратив ее в христианство. Он рассчитывал избавиться таким образом от умного и опасного врага и приобрести в ее лице могущественного союзника. „Он призвал ученых лиц, которые посвятили ее в таинства христианской веры“. Итак, в 1622 г. на 40-м году жизни Нзинга была крещена в соборе в Луанде. На церемонии присутствовали губернатор и его жена донна Анна, именем которой и была наречена новообращенная [там же].

Фернан-де Соуза, занявший пост губернатора Анголы через несколько лет после Коррейа-де Соуза, в своем докладе в Лиссабон (1632) не упоминает о крещении Нзинги. Он пишет, что Коррейа-де Соуза был отозван из Анголы в 1623 г. после его ссоры с иезуитами и что Нзинга приезжала в Луанду уже при его преемнике Педро-де Соуза Коэлью. Но это сообщение находится в противоречии с версией Кавацци. В связи с этим Д. Бирмингэм высказывает предположение, что Нзинга ездила в Луанду дважды или была в Луанде в то время, когда Коррейа совершил свой поспешный отъезд. Оба эти предположения маловероятны. Вряд ли Нзинга могла оставаться в Луанде около двух лет. Кроме того, Кавацци говорит о губернаторе, встречавшем и провожавшем Нзингу, как об одном и том же лице и ничего не упоминает о «второй» миссии Нзинги. По нашему предположению, Фернан-де Соуза спутал Нзингу с ее сестрами Камбо и Фунжи, которые, по сообщению Кавацци, в 1625 г. ездили в Луанду.

Португальцы рассчитывали, что отныне Нзинга станет, по словам Дж. Миллера, «потенциальной носительницей португальских евангелических надежд на обращение королевства Нгола в христианство и на развитие прибыльной торговли с его правителями» [342а, с. 207]. Для Нзинги же христианство было, по-видимому, лишь маневром, который маскировал ее вражду к чужеземным захватчикам.

В целом миссия Нзинги в Луанду и заключенный ею мирный договор были, несомненно, ее большим дипломатическим успехом, так как давали необходимую передышку для подготовки отпора завоевателям в условиях, когда смертельная угроза нависла над самим существованием Ндонго как государства.

По возвращении в Мбанза-Кабасу Нзинга убедила брата утвердить договор и добилась от него обещания выполнить подписанные условия. Более того, по ее совету он пригласил в Ндонго двух католических священников. Однако эти шаги, направленные на укрепление союза с португальцами, по-видимому, вызвали в стране недовольство. Даже приближенные короля говорили, что «король не должен так быстро покидать религию предков и подчиняться иностранному закону» [104, т. IV, с. 42]. Выполняя условия соглашения, Жуан Коррейа-де Соуза напал на предводительствуемых Касанже жага, занимавшихся грабежом в окрестностях Луанды. Губернатор приказал войскам окружить этот район и затем, вырубая джунгли, принудить Касанже к битве в открытом поле. Войско Касанже было разбито, а сам он взят в плен и доставлен к губернатору, который, хотя и выразил восхищение его отвагой, тем не менее приказал его казнить. Остальные пленники были закованы в кандалы и отправлены в качестве рабов в Бразилию [225, с. 90].

В 1624 г. Нгола Мбанди умер (или был отравлен родственниками и придворными, недовольными его пропортугальской политикой).

Нам представляется недостаточно обоснованной точка зрения авторов упоминавшейся «Истории Анголы» о том, что Нзинга приказала убить брата в связи с тем, что он не хотел уважать мирный договор и собирался продолжать военные дейст-вия против португальцев. Хотя версия об убийстве вполне допустима, его мотивы были, по-видимому, иными. Можно пред-полагать, что Нгола Мбанди был противником подготовки большой войны против португальцев и выступал за более тесный союз с ними. Бенту Ребелу, который был в Ндонго в момент смерти Нгола Мбанди, обвинял Нзингу в том, что она отравила брата, так как была против его политики соглашательства с португальцами [225, с. 92].

В пользу нашего предположения говорит и то, что сразу же после смерти брата Нзинга порвала и с христианством и с португальцами. Негодуя по поводу этого шага и стремясь представить Нзингу в возможно более непривлекательном свете, Кавацци писал: «Принцесса донна Анна, которая была другом португальцев только из своих особых интересов… вернувшись к своему двору в Кабасу, снова впала в жестокость. Обратившись к своим ложным божествам и выполняя их волю, она пуб-лично учинила страшную резню». Лаба добавляет: «Она знала, что принятие ею христианства пришлось не по вкусу ее народу, а она хотела завоевать у него потерянную любовь. Она делала все это, чтобы иметь возможность претендовать на корону» [61, с. 499, 501]. Прежде чем стать королевой, Нзинга приказала убить сына Нгола Мбанди, по-первых, чтобы избавиться от со-перника, а во-вторых, чтобы отомстить за смерть своего сына. Так же она поступила со многими другими членами королев-ской фамилии.

Убедительное объяснение этим убийствам дал в своей статье «Нзинга Матамбы в новой перспективе» Дж. Миллер. Он связывает их с теми трудностями, которые ставило обычное право амбунду на пути женщины к власти. По его мнению, претензии Нзинги на королевский титул Нгола (или, по терминологии Миллера, «Нгола а Килуанжи») нарушали установившиеся нормы амбунду по меньшей мере в трех отношениях. «Во-первых,— пишет Дж. Миллер,— европейский термин „сестра“ не отражал истинного положения Нзинги в глазах амбунду ввиду ее происхождения от матери, которая не являлась матерью короля. У амбунду существовали правила матрилинейного наследования, и «полусестра» от сожительницы короля вообще принадлежала к другому роду. Во-вторых, Нзинга была дочерью «невольницы», жившей при королевском дворе. Она имела, таким образом, отдаленное отношение к королевской родословной и не могла ожидать поддержки своих претензий стать королевой. В третьих, амбунду враждебно относились к женщинам, имеющим политический титул, и запрещали какой-либо женщине занимать положение «Нгола а Килуанжи“» [342а, с. 205—206].

Став десятой правительницей Ндонго [288, с. 43], Нзинга направила послание новому губернатору Анголы, Фернану-де Соуза, в категорической форме потребовав у него эвакуации форта Мбака. В случае принятия этого ультиматума Нзинга обещала возобновить продажу рабов португальцам и открыть невольничьи рынки, а в случае отказа угрожала войной.

Ни один из известных нам авторов, писавших об этих событиях, не останавливается на вопросе, почему Нзинга столь быстро изменила свою политику по отношению к португальцам и уже через два года после своего крещения и заключения мирного договора сочла возможным бросить им открытый вызов. Между тем рассмотрение этого вопроса особенно рельефно по-казыват гибкость и мудрость Нзинги, обнаружившей подлинно государственный ум. Есть основания предполагать, что эти изменения в политике Нзинги были связаны с тем, что ей стало известно о затруднениях, возникших для португальцев в связи с началом голландского проникновения в Анголу.

В 1621 г. была основана голландская Вест-Индская компания, которая начала финансировать военные экспедиции в Африку.

В июне 1624 г. голландцы сожгли шесть португальских судов в бухте Луанды, а в августе предприняли новую атаку. Они вошли в контакт с правителем Конго Педру II. Об этом не могла не знать Нзинга, которая имела тесные контакты с королем Конго и многочисленных шпионов в зоне португальского владычества. Вероятно, известия о нависшей над португальцами угрозе голландского вторжения ускорили отправку ее ультиматума в Луанду.

Ф.-де Соуза, понимавший, к каким опасным последствиям может привести война и с голландцами и с африканцами, в письме в Лиссабон рекомендовал принять ультиматум Нзинги. Но Лиссабон реагировал на это предложение отрицательно [225, с. 92].

Вынужденный подчиниться, губернатор оказался в весьма сложном положении. Лиссабон требовал активизации работорговли. Между тем главные торговые пути были отрезаны, а невольничьи рынки закрыты. Даже вожди, оставшиеся лояльными по отношению к португальцам, отказывались поставлять рабов. Многие из них так обеднели из-за беспрерывного изъятия рабов, что не в состоянии были платить пошлину или посылали мальчиков и стариков вместо здоровых мужчин [там же; 408, с. 129].

Сильный и непрерывный нажим, который оказывался на вождей кланов, находившихся под контролем португальских фортов, заставил многих из них искать помощи в восточной части Ндонго. Здесь они объединили свои усилия с Нзингой, ко-торая, избрав своей резиденцией острова Киндонга на р. Кван-за, формировала там армию и готовилась к войне против пор-тугальских захватчиков.

Понимая, что для изгнания колонизаторов необходимо единство ангольцев, Нзинга создала коалицию африканских племен и народностей. В нее вошли многие племена, жившие в бассейне Кванзы и в Кисаме, страдавшие от набегов португаль-цев, а также рабы, бежавшие из зоны португальской оккупации и находившие убежище у Нзинги [314, с. 57].

По свидетельству О. Даппера, рабы «бежали к ней большими толпами» [73, с. 369]. Кроме того, как видно из некоторых источников, Нзинга привлекла к себе на службу воинственных жага, издавна враждовавших с португальцами и промышлявших грабежом к югу от р. Кванза [61, с. 502]. Это дало ей возможность создать многочисленную армию.

Дж. Миллер полагает, что «две тесно связанные стратегии, доминировавшие в ее акциях в конце 1620-х годов,— союзы с «аутсайдерами“ и вербовка солдат среди неимущих — искусно компенсировали слабость ее позиции во внутренней политике амбунду» [342а, с. 208]. Нам представляется, что концепция Дж. Миллера о том, что в основе деятельности Нзинги лежало желание компенсировать слабость ее позиций среди амбунду в связи с ее «некоролевским происхождением», нуждается в дополнительной аргументации. Думается, что стремление Нзинги объединить под своим руководством многие племена бассейна Кванзы и беглых рабов было вызвано не столько желанием укрепить свое положение в качестве королевы, сколько соображениями подготовки войны против португальских захватчиков.

Бегство рабов к Нзинге вызывало особенно большое беспокойство и раздражение португальских поселенцев и работорговцев. Некоторые из них жаловались, что потеряли в результате этого по 100—150 рабов. Желая вернуть рабов, они требовали начать войну против Нзинги. «Жалобы губернатору на бегство рабов, — отмечает автор хорошо документированного исследования А. А. Фелнер, — вызывались не только их потерей, но и опасностью, которую представляло увеличение сил Нзинги» за счет людей, годами живших среди португальцев и умевших обращаться с огнестрельным оружием [93, с. 219]. Под нажимом поселенцев и торговцев Ф.-де Соуза послал к Нзинге двух иезуитов для переговоров о возвращении рабов, бежавших от португальцев. Но эта миссия окончилась безрезультатно. Позднее в Луанде побывало посольство Нзинги, которое вело переговоры об открытии торговли. Но оно было обвинено в подстрекательстве местных вождей перейти на сторону Нзинги и изгнано из города [там же; 225, с. 93].

В 1625 г. переговоры зашли в тупик и стало очевидным, что война неизбежна. Верные тактике «разделяй и властвуй», португальские колонизаторы решили прибегнуть к излюбленному методу — подавлять сопротивление африканцев руками самих африканцев. В качестве марионетки они использовали одного из вождей амбунду, родственника Нзинги, Ари Килуанжи, который был соба в Пунгу-а-Ндонго. Он был вызван в форт Мбака и выдал португальцам военные планы Нзинги, которые, по его словам, включали организацию всеобщего антипортугальского восстания. Взамен за эту услугу португальцы провозгласили Ари Килуанжи королем Ндонго и подписали с ним соглашение о снабжении его войсками и припасами при условии, что он будет вести активную войну против Нзинги [61, с. 507]. Ари Килуанжи объявил столицей государства Пунгу-а-Ндонго. Нзинга, узнав об измене Ари Килуанжи, тотчас же начала против него военные действия. Он обратился за помощью к португальцам, что дало губернатору формальный повод объявить Нзинге войну в защиту подданного португальской короны [225, с. 93].

По словам Лаба, «Ари выполнил все, что обещал. Он разбил несколько отрядов из войск Нзинги, разграбил ряд провинций, захватил много рабов, но помощь, которую он получил от португальцев, мало-помалу шла на убыль, так как, будучи довольно малоопытным политиком, он перестал действовать столь же активно, как начал. Эта пассивность испугала португальцев, опасавшихся, что это прелюдия какой-то сделки между этим правителем и королевой Нзингой и что они могут, объединившись, внезапно обрушиться на их владения» [104, т. IV, с. 68].

Возможно, в то время Ари Килуанжи действительно пытался наладить контакт с Нзингой. Он мог пойти на это после нескольких военных поражений, а также после того, как убедился в безнадежности попыток разбить усиливавшееся с каждым днем войско Нзинги и утвердить свою власть в Ндонго военным путем. Большинство соба не признавали его правителем и отказывались платить дань.

Перспектива объединения сил Нзинги и Ари Килуанжи в условиях, когда голландская угроза становилась все более реальной, настолько испугала португальцев, что они, как видно из источников, сами решили войти в контакт с Нзингой с целью найти дипломатическую форму разрешения конфликта. К Нзинге был направлен португальский офицер, облеченный полномочиями говорить от имени губернатора и Совета. Он предложил королеве заключить договор о союзе. Ей было обещано передать во владение все отобранные у нее провинции и вернуть к повиновению Ари Килуанжи. Взамен она должна была признать власть португальской короны и платить ей ежегодную небольшую дань. Это условие, означавшее, по существу, признание себя вассалом короля Португалии, по свидетельству Кавацци, «привело ее в ярость». Она заявила, что считает его оскорблением, нанесенным ей как суверенной и независимой королеве, и «что это ей могли бы предложить, будь она побеждена силой оружия, но что до этого далеко, ибо у нее есть не только хорошие войска, но и отвага, более чем достаточная, чтобы образумить врагов» [61, с. 507].

Таким образом, Нзинга отказалась пойти на сделку с колонизаторами, и они потерпели провал в своих попытках сломить ее сопротивление дипломатическими мерами.

В начале 1626 г. в Луанде был созван военный совет, на который были приглашены высшие офицеры, муниципальные советники, чиновники судебного департамента и казначейства. На совете обсуждалось «тяжелое положение колонии, непочтительность короля Конго, вызывающее неповиновение королевы Нзинги, помехи, чинимые португальской торговле вождями дембо, и обусловленная этим боязливость короля Ндонго — нашего верного вассала» [393, с. 10]. По свидетельству хрониста, было решено начать войну и организовать хорошо оснащенную военную экспедицию против Нзинги [93, с. 220; 55, т. 1, ч. 2, гл. VI]. Была сформирована большая армия, в которую кроме португальских солдат были включены также войска африканских вождей, лояльных по отношению к португальцам. 7 февраля 1626 г. эта армия во главе с опытным командиром Бенто Банья Кардозу выступила в поход. Подробное описание экспедиции мы находим у Кавацци. Он сообщает, что, двинувшись к берегам Кванзы, португальцы захватили несколько постов и 17 островов и укрепили два форта, чтобы «иметь в случае нужды место для отступления». 7 июня они достигли острова, где разбила лагерь Нзинга со своим войском. Португальцы блокировали остров, построив укрепления на берегах реки. Однако «королева хорошо использовала свое время, укрепила остров» и, атаковав один из португальских фортов, обратила в бегство его охрану, уничтожив при этом 300 человек и ранив еще большее число, в том числе несколько португальцев. Однако при повторной атаке, когда португальские солдаты встретили их огнем из мушкетов, воинам Нзинги пришлось отступить. Ночью наступило затишье. Обе стороны вели лихорадочные работы по укреплению своих позиций. Нзинга, по свидетельству того же автора, использовала это время для того, чтобы посоветоваться с помощниками и «вызвать дух своего брата Нгола Мбанди». Этот «дух» якобы сказал ей, что «сдаться на милость португальцев — значит рисковать свободой, а бежать, уступив им немного земли,— значит сохранить возможность сразиться с ними в другой раз с большим успехом. Королева поблагодарила дух брата жертвоприношениями… и, выбрав очень темную ночь, перешла вброд реку в узком месте, где, как она заметила, у португальцев почти не было стражи, и поспешно отступила в провинцию Оакко». Португальцы, не видя людей на острове, утром переправились туда, но, не найдя там никого, бросились преследовать беглецов [61, с. 507—509].

На второй день марша они атаковали укрытый в труднодоступных скалах лагерь Нзинги и взяли в плен двух ее сестер и несколько макота. По словам португальского хрониста, «храбрая Нзинга, сумев вовремя отступить, поспешно бежала с оставшимися в живых и… была на волосок от плена», но ее спасла «энергия, не соответствующая ее слабому полу» [134, т. 1, с. 240].

Таким образом, в результате кампании 1626 г. португальцам, которые к тому времени контролировали лишь побережье, не удалось разбить войско Нзинги и сокрушить могущество королевы, которая стала грозной преградой на пути к завоеванию ими хинтерланда современной Анголы. В этой связи представляется неверным утверждение Д. Бирмингэма о том, что «Нзинга была выбита с островов Кванзы и война была успешно завершена… к концу 1626 г.» [225, с. 94].

Задача экспедиции Б. Кардозу состояла не в том, чтобы «выбить Нзингу с островов Кванзы», а в том, чтобы подорвать ее военное могущество и создать условия для безраздельного португальского контроля над внутренними районами страны.

В конце 1626 г., когда умер Ари Килуанжи, португальцы провозгласили королем Ндонго нового ставленника, который был весной 1627 г. крещен под именем дон Филипп [399а, с. 19]. Чтобы марионетка была послушной, португальские власти держали его сына в качестве заложника в Луанде, где он получил христианское имя Франсиску. Дон Филипп согласился платить португальцам дань в размере 100 рабов в год, разрешил иезуитам построить церковь в Пунгу-а-Ндонго и согласился вновь открыть невольничьи рынки. Так, в марте 1627 г. уже функционировал рынок в Мбумба-а-Кисансу, а в следующем году в Нда-ла-Кисуба [225, с. 94].

Стремясь поставить Ндонго под португальский контроль с помощью марионеточного монарха, губернатор Фернан-де Соу-за столкнулся с большими трудностями, которые были связаны не только с постоянной угрозой, исходившей от Нзинги, но и с оппозицией местных вождей. Многие из них отказывались признать королем человека, который, как они уверяли, был сыном раба. Они утверждали, что такой король не будет эффективен как «колдун, вызывающий дождь», и навлечет на Ндонго ужасные засухи. Епископ Луанды рекомендовал заменить дона Филиппа, но иезуиты и работорговцы поддерживали монарха, так как он регулярно платил дань. Губернатор Ф.-де Соуза предлагал заменить дона Филиппа одной из сестер Нзинги — Камбо или Фунжи, находившихся в плену у португальцев [там же].

Установление португальского контроля над побережьем, сопровождавшееся резким увеличением работорговли, опустошительные набеги «помбейруш» (охотников за рабами) на африканские селения, а также недовольство многих вождей правителем Ндонго явились главными причинами массовой миграции населения. Многочисленные племена двинулись на северо-восток, где они присоединились к Нзинге, число сторонников которой стало быстро расти. По свидетельству современников, Ндонго лежало в руинах и было совершенно разорено. «Королевство Ангола (Ндонго)… очень обширное,— сообщал папе в 1640 г. португальский епископ Конго и Анголы.— Одно время оно было богатым» [72, с. 511].

Спасаясь от террора колонизаторов, воинственные орды жага под руководством вождя из династии Касанже двинулись из зоны португальского владычества на восток. В конце 20-х годов XVII в. жага достигли долины между реками Луи и Кванго, где и было основано примитивное феодальное государство Имбангала, или Касанже. Это государство достигло большой степени могущества и просуществовало на западном берегу р. Кванго вплоть до середины XIX в., когда его посетил португальский путешественник Невес [113, с. 106—108].

Когда Касанже привел своих людей в долину Кванго, укрепить власть здесь ему помог сподвижник Нзинги Нгонга Мбанди, приведший большое войско. Сохранившаяся до наших дней народная легенда гласит, что наиболее упорное сопротивление вторжению жага оказал вождь Кимбала, который сумел захватить в плен самого Касанже. Жена Касанже, бывшая родом из Либоло, попросила помощи у своих двух братьев. Вместе с Нгонга Мбанди они пригласили для переговоров вождя Кимбала и убили его. В благодарность за свое спасение Касанже установил новый порядок наследования трона: он должен был переходить по очереди к члену его собственной семьи, затем к члену семьи Нгонга Мбанди и, наконец, к членам семьи братьев жены [225, с. 98]. Помощь Нгонга Мбанди, по-видимому, способствовала установлению союзнических отношений между Касанже и Нзингой.

Опираясь на союз и помощь могущественного вождя и превосходство своей военной организации, Нзинга решила предпринять завоевание государства Матамба к северо-востоку от Ндонго. Для осуществления этого плана Нзинга сформировала сильное войско, причем основу его составили, видимо, большие отряды завербованных ею жага. Для того чтобы завоевать авторитет и популярность среди жага, Нзинга, по-видимому, приняла их образ жизни и обычаи, в том числе и каннибализм. Буржуазные историки всячески подчеркивают этот последний момент, чтобы опорочить Нзингу и ее сторонников. Однако обычай есть человеческое мясо практиковался, видимо, в отношении врагов как особый вид мести. Как правильно отмечает Бир-мингэм, он был «скорее формой ритуала, чем гастрономической необходимостью».

Жага наилучшим образом удовлетворяли требованиям Нзинги, которая считала главной целью своей жизни изгнание португальских захватчиков. Жага были храбрыми, выносливыми и в высшей степени мобильными воинами. К тому же они, как и Нзинга, питали непримиримую ненависть к португальцам. Нзинге, по-видимому, очень импонировали не только их храбрость, военный опыт и враждебное отношение к ее собственным врагам, но и высокое положение, которое у них занимали женщины, некоторые из которых удостаивались титула «тембанза» (предводитель) [342а, с. 209]. Этот титул был дарован Нзинге вождем жага Каза после символической церемонии, метафорически именуемой амбунду «женитьбой» и воспринятой в качестве таковой в буквальном смысле слова португальцами. Приняв титул «тембанза», Нзинга стала готовить армию жага к предстоящим сражениям с европейцами и в то же время требовала от сопровождавших ее соплеменников-амбунду овладения военной тактикой жага. С другой стороны, союз с вождями жага, которые полностью контролировали южный берег Кванзы, давал ей безопасное убежище вблизи жизненных центров Ндонго, куда португальские войска не смели проникнуть. Острова Киндонга на средней Кванзе стали ее любимым убежищем, куда она всегда отступала в периоды военных неудач и откуда она организовывала многочисленные экспедиции против португальцев [там же].

В 1629 или 1630 г. Нзинга во главе большой и хорошо обученной армии двинулась на восток. Поход Нзинги от островов Кванзы к Матамбе продолжался, по-видимому, несколько лет. «Длинные вереницы женщин, детей, стариков, скот и обозы медленно продвигались через равнины и горы» [399а, с. 31].

Нзинга вторглась в Матамбу и захватила покинутую жителями столицу Макариаса. Старый правитель Матамбы Каломбо умер незадолго до этого нападения. Нзинге удалось захватить в плен его дочь Муонго и внучку, которых она вначале приказала заклеймить каленым железом как рабынь, но затем, раскаявшись, осыпала Муонго почестями и дала ей титул сестры [61, с. 509—510]. Завоевание Матамбы имело место, вероятно, между 1630 и 1635 гг.

Существующие источники дают возможность восстановить лишь некоторые черты политической и социальной организации государства Матамба. Наибольшую ценность в этом отношении представляет, несомненно, книга Кавацци.

Как можно заключить из его описания, созданное Нзингой государственное образование представляло собой военно-политический союз племен, объединенных общими задачами и единым централизованным руководством. Ломка родо-племенных связей как следствие войны с португальскими колонизаторами и широкого развития работорговли, необходимость объединения перед лицом общих врагов, массовые миграции населения, вызванные угрозой порабощения,— все это создало необходимые условия для возникновения на этой основе примитивной государственности, получившей форму раннефеодальной монархии.

Феодальные отношения сочетались здесь с сильными пережитками первобытнообщинных и широко развитым рабовладельческим укладом. Политическая организация королевства базировалась на принципе вассалитета и представляла собой феодальную пирамиду, на вершине которой стояла королева. На нижних ступенях общественной иерархии наряду с рабами находились крестьяне, несшие бремя личной и поземельной зависимости разных градаций.

По свидетельству Кавацци, «все подданные государства, мужчины и женщины, в силу непререкаемого закона были обязаны лично три раза в неделю возделывать земли королевы» [61, с. 574; 104, т. IV, с. 270].

Таким образом, королева, по-видимому, была крупным земельным собственником и верховным сеньором, а ее подданные, по существу, были вассалами, лично-зависимыми от нее и обязанными выплачивать ренту в форме отработок. Королева выступала как владыка над жизнью и смертью своих подданных, считавшихся ее «рабами», а также как верховная собственница всего, что они имели.

Господствующий класс составляли крупные собственники, в число которых входили родственники и ближайшее окружение Нзинги, а также правители территориальных округов и местные вожди. Королевский двор Нзинги отличался необычайной пышностью.

Кавацци утверждает, что «двор королевы был столь же многолюден, как королевские дворы в Европе. Он состоял из лиц, достоинства и обязанности которых давали им право считаться благородными» [61, с. 578]. Знатность в королевстве Нзинги определялась не происхождением, а богатством, зависевшим от количества рабов.

Важной особенностью этого государства было весьма высокое общественное положение женщин, сохранение пережитков матриархальной родовой организации. Это проявлялось не только в том, что во главе государства стояла женщина, но и в том, что многие высшие придворные должности также занимали женщины. По свидетельству Кавацци, Нзинга, придерживаясь обычаев жага, назначала на каждую должность мужчину и женщину. Правда, согласно некоторым источникам, обычаи жага не разрешали женщине править в качестве верховного вождя. Нзинга выходила из положения довольно любопытным способом: она облачалась в мужскую одежду, а ее окружение составляли 50 или 60 юношей, одетых как женщины-наложницы.

Автор вышедших в 1740 г. «Исторических, политических и литературных мемуаров» Оливейра сообщает: «Она (Нзинга.— А. X.) держала 50 или 60 молодых людей, которым она дала женскую одежду и женские имена, в то время как она сама носила имя и одежду мужчины для того, чтобы командовать своей армией с большим авторитетом» [116, с. 320]. Однако Кавацци сообщает, что ей прислуживали 300 женщин, которые, сменяя друг друга, «не отходили от ее персоны».

Женщины Матамбы отличались воинственностью, силой и отвагой. Они учились пользоваться оружием и часто устраивали даже нечто вроде женских рыцарских турниров. При этом «дамы во главе с королевой выходили одетые и вооруженные как амазонки. Они устраивали сражение, в котором королева, хотя и обремененная более чем 60 годами, обнаруживала ту же храбрость, силу, ловкость и проворство, которые она имела в 25 лет» 1[104, т. IV, с. 248].

Особенно торжественной церемонией был обед королевы. Обычно она ела, сидя на циновке и беря мясо из блюда рукой. Но в последние годы жизни Нзинга часто ела по-европейски, сидя на стуле за столом, сервированным серебряной посудой. Во время трапезы она беседовала с придворными дамами и приближенными, давая им куски мяса, «которые те принимали с уважением». Кавацци уверял, что однажды он насчитал 60 блюд. К его удивлению, самыми утонченными деликатесами считались ящерицы, кузнечики, сверчки и особенно жареные мыши. Во время трапезы Нзинга задавала своим приближенным вопросы, «в которых обнаруживала живость ума». По словам Кавацци, «поскольку [Нзинга] всегда имела шпионов, которые уведомляли обо всем, что происходило, часто бывало, что ей было известно то, что держалось в строгом секрете, так что подданные были убеждены, что она проникает в тайны сердец».

При королеве был совет, выполнявший функции правительства и высшего военного и религиозного органа, а также функции суда, но многие важные судебные дела разбирала сама Нзинга. Нзинга подвергала очень жестоким наказаниям лиц простого звания: за малейшие проступки им перерезали горло или бросали их на съедение диким зверям. В отношении же знатных лиц такие наказания применялись редко.

Как свидетельствует Кавацци, у королевы был свой метод их наказывать. Часто «один ее хмурый или сердитый взгляд доставлял им большее страдание, чем если бы их жгли на костре» [61, с. 574-575, 579]. «Больше всего на свете,— добавляет Лаба,— они боялись впасть в немилость своей госпожи, которая могла в любой момент превратить самое большое состояние в ничто, а его обладателей низвести до положения рабов».

Государство Матамба отличалось сильной централизацией управления и абсолютной властью монарха над всей территорией страны. Такая редкая для африканских государств того времени централизация достигалась не только военной силой, но и с помощью хорошо налаженной связи между столицей и отдельными районами страны. Для этого использовались молодые здоровые рабы — скороходы, которых размещали по всей трассе как перекладных лошадей, и они передвигались, неся в гамаках знатных особ или письма, проворно передавая один другому свою ношу [61, с. 576].

Образование в 1630-х годах двух сильных в военном отношении государств — Касанже и Матамбы существенно изменило баланс политических и военных сил в борьбе за Анголу. Португальские колонизаторы, которые путем установления контроля над Ндонго рассчитывали покончить с африканской государственностью в этом районе, неожиданно оказались лицом к лицу с могущественной коалицией двух вновь созданных государств — Касанже и Матамбы. К антипортугальской коалиции примкнули Конго, племена, жившие в Кисаме, и племена дембо. Во главе этого союза встала грозная для португальцев королева Нзинга, планы которой состояли в том, чтобы, укрепившись в Матамбе и создав там сильную армию, попытаться выбить португальцев из Ндонго.

В то же время Касанже и Матамба превратились в крупные работорговые центры, что подрывало португальскую торговлю рабами.

Став королевой Матамбы, Нзинга тотчас же заблокировала португальские работорговые пути, связывавшие Луанду через Ндонго и районы, лежавшие к югу от Матамбы, с государством Касанже. Расширив государство Матамба к югу и подвергая постоянным нападениям работорговцев, Нзинга закрыла для них доступ к богатым источникам рабов в бассейне р. Кванго. Это вызвало крайнее недовольство не только португальцев, но и правителя Касанже, который, будучи изолирован от своих торговых партнеров на побережье, организовывал рейды в Матамбу в безуспешных попытках воспрепятствовать росту политического и военного могущества Нзинги [342а, с. 211].

После завоевания Нзингой Матамбы начинается новый этап возглавленной ею борьбы ангольского народа против португальских захватчиков. Нзинга предприняла наступление на Ндонго. Она, как пишет Кавацци, «повела свою армию к гра-ницам португальцев и атаковала их крепость» [61, с. 576, 510]. Ее войско приблизилось к форту Мбака, и губернатор был вы-нужден послать отряд, чтобы отбить натиск африканцев [55, т. 1, с. 193—194]. Но Нзинге пришлось поспешно вернуться в Матамбу, так как Касанже, воспользовавшись ее отсутствием, вторгся в Матамбу и подверг ее полному опустошению, уничто-жая деревни, урожаи, стада и жителей. Тогда королева «приказала войскам двигаться быстрым маршем, надеясь встретить Касанже и разбить его… так как видела, в каком отчаянии были ее люди, узнав, что они потеряли жен, детей и имущество» [104, т. IV, с. 75—76]. Однако Касанже сумел уйти на свою территорию, угнав из Матамбы множество жителей, которые были обращены в рабство.

18 октября 1639 г. в Луанду прибыл новый португальский губернатор — Педру Сезар-де Менезис. Он привез с собой свежие подкрепления. Среди этих солдат был Оливейра Кадорнега, который впоследствии написал хронику ангольских войн, продолжавшихся в течение последующих 40 лет.

Уступая требованиям белых поселенцев и работорговцев, губернатор вступил в переговоры с Нзингой о возвращении беглых рабов их прежним хозяевам. Королева прислала в Луанду посольство, привезшее подарки губернатору, главному судье и епископу, а также нескольких беглых рабов, которые, однако, были столь стары, что никто не мог припомнить их хозяев. Вероятно, целью Нзинги при отправке этого посольства было получить сведения о силе вновь прибывших белых войск, чтобы перепроверить и дополнить информацию, присланную ей, как сообщает Кадорнега, ее сестрой Фунжи, находившейся в неволе в Луанде [55, т. 1, с. 209]. В свою очередь, губернатор направил священника Антонио Коэлью и офицера Гаспара Боржия для переговоров с Касанже и Нзингой. Эта миссия была вызвана, видимо, опасениями португальцев, что разногласия между Нзингой и Касанже будут улажены и, объединив свои силы, они вместе выступят против захватчиков. Колонизаторы, по-видимому, рассчитывали заключить с одним из них сепаратный мир и после этого разбить их поодиночке. Кроме того, потерпев неудачу в достижении своей главной цели — превращении Ндонго в марионеточное работорговое государство, португальцы нуждались в новых торговых партнерах и новых источниках получения рабов.

Касанже принял португальских посланцев очень радушно и заявил о желании «жить в мире и с португальцами и с королевой Нзингой, если она сложит оружие и признает его претензии на королевство Матамба» [61, с. 511].

Нзинга встретила посланцев губернатора менее любезно. По свидетельству Кавацци, выслушав их предложения, «она отвечала надменно и в угрожающем тоне и заключила свою речь словами, что ее достоинство требует начать войну и что она не опустит оружия, пока не будут исчерпаны возможности, которые можно ожидать от силы оружия». Когда послы напомнили ей, что она была христианкой, Нзинга ответила, что это должны помнить прежде всего португальцы, ибо они сами виноваты в том, что она отдалилась от их религии. Когда ей предложили стать союзником Португалии и принять милость и дружбу португальского короля, Нзинга, которая, как пишет Кавацци, «была полна ума и превосходно владела искусством иронии, ответила, что она прекрасно знает силы и доблесть своих врагов и желала бы иметь честь быть союзницей португальской короны… но считает справедливым добиваться или строго по суду, или с оружием в руках удовлетворения своих претензий на провинции, которыми мирно владели ее предки» [там же]. Таким образом Нзинга дала понять, что никогда не смирится с потерей Ндонго и готова отстаивать права ангольцев с оружием в руках. После шести месяцев бесполезных переговоров Гаспар Боржия вернулся в Луанду, оставив в Матамбе священника Коэлью [там же, с. 221].

В это время над португальскими колонизаторами в Африке нависла страшная угроза. В 1640 г. окончилось 60-летнее господство Испании над Португалией. Отделившись от Испании, Португалия хотела положить конец враждебным отношениям с голландцами, которые, пользуясь своим превосходством в людских и экономических ресурсах, а также тем, что португальский флот жестоко пострадал в результате участия в «Непобедимой армаде» короля Филиппа II Испанского (1588 г.), пытались вытеснить португальцев из их владений в Азии, Африке и Америке [254, с. 10]. К 1640 г. голландцы овладели обширной территорией на северо-востоке Бразилии. Для обеспечения рабочей силой голландских плантаций в Пернамбуко нужны были рабы. Влиятельные круги требовали от принца Морица Нассау организации экспедиции для захвата Сан-Томе, Луанды и Беягелы, чтобы установить голландский контроль над западноафриканским рынком рабов и в то же время лишить притока рабов португальскую Бразилию [281, с. 65]. Голландия оказалась перед дилеммой: с одной стороны, признать независимость Португалии значило создать трудности для своего смертельного врага — Испании, а с другой — голландская Вест-Индская компания требовала продолжать нажим на португальские владения.

В мае 1641 г. голландская флотилия из 21 судна с 3 тыс. солдат на борту отплыла из Ресифи в Анголу. После десяти недель очень трудного перехода через Атлантический океан 23 августа голландский флот появился у входа в гавань Луанды. 25 августа голландцы внезапно атаковали город. Португальцы в панике бежали, и, по словам современника этих событий, «голландцы вошли в Луанду без особых помех, не считая сопротивления нескольких солдат и крестьян» [111, с. 298]., обна-ружив, по словам одного из победителей, «великий и прекрасный город, насчитывающий около 5000 больших и красивых ка-менных домов… кроме того, пять замков и семь батарей, где было около 130 пушек и 60 ружей» [234, с. 240]. В гавани были захвачены 20 кораблей. Один из участников голландской экспедиции писал: «Поразительно, что они столь легко сдали этот прекрасный город с неприступными фортами, который имел огромное значение для их короля, так как отсюда отправлялись все негры и черные мавры, в которых они нуждаются и используют во всех домах. Поскольку теперь это место в наших руках, Испания и Португалия сами будут иметь большую нужду в неграх. Это центр огромной торговли, так много значившей для короля Испании» [там же, с. 241]. Португальские войска из Луанды во главе с губернатором отступили в Массангано [281, с. 65].

В декабре голландская флотилия захватила крепость Сан-Филиппи-де-Бенгела. Португальский гарнизон бежал в джунгли, где многие погибли от голода. В этот момент для оказавшихся и без того в трудном положении португальских колонизаторов возникли новые трудности. Распрями между португальцами и голландцами не преминула воспользоваться Нэинга. Как пишет английский историк Д. Свитмэн, «Нзинга доверяла голландцам не больше, чем португальцам, но если они могут быть ей полезны, она должна их использовать» [399а, с. 34]. По словам Кавацци, Нэинга решила, что «наступил час отмщения и что она может рассчитаться с португальцами». Она направила послов к голландцам, предложив им заключить союз против португальцев. Те с радостью приняли это предложение. К этому союзу присоединился король Конго, который уже давно был в контакте с голландцами. Таким образом, португальцы оказались перед перспективой войны на нескольких фронтах. Чтобы противостоять возникшей против них коалиции, португальцы могли рассчитывать на поддержку только двух, и притом довольно слабых, союзников: дона Филиппа и правителя Касанже [61, с. 512].

Для того чтобы установить более тесное сотрудничество с голландцами, Нзинга перенесла свою резиденцию из Матамбы на запад — к р. Данде, ближе к границам Конго. По ее просьбе европейские союзники предоставили в ее распоряжение отряд из 300 голландских солдат [234, с. 228].

Офицер, командовавший этим отрядом в 1646 г., описывал ее как «хитрую, гордую и своенравную женщину, столь пристрастившуюся к оружию, что она едва ли занимается чем-либо другим, и вместе с тем столь великодушную, что она никогда не причиняла вреда португальцу, если он был пощажен, и подобным же образом распоряжалась всеми своими рабами и солдатами» [там же].

Отряды Нзинги атаковали форт Массангано, но безуспешно. Португальцы захватили много пленных. В их руки попали также письма короля Конго, свидетельствующие о его враждебности к португальцам и приветствующие успехи Нзинги в борьбе с ними. Поражение не обескуражило Нзингу. Она поклялась освободить страну и, будучи искусной и храброй военачальницей, сумела нанести ряд чувствительных поражений португальским войскам.

Совместные военные экспедиции Нзинги и голландцев всегда оказывались успешными, за исключением единственного поражения в 1646 г. В этот период Нзинга установила почти безраздельный политический контроль не только над значительной частью побережья, но и над обширными областями хинтерланда, а также над основными работорговыми путями, идущими от Луанды в глубь страны. Нзинга отблагодарила своих голландских союзников, продавая им много рабов. Голландские источники сообщают, что в 1640-х годах голландцы вывезли из Луанды не менее 13 тыс. рабов [342, с. 211]. В то же время монопольный контроль над работорговлей принес Нзинге огромные богатства, что позволило ей создать сильную армию и укрепить обороноспособность Матамбы. Значительные доходы содействовали быстрому обогащению эксплуататорской верхушки государства Матамба.

Колонизаторы были выбиты из фортов Мбака, Камбамбе и Мушима, и единственным фортом, который еще оставался в их руках, был Массангано. Войска Нзинги снова атаковали форт Массангано, где находились основные силы португальцев, разгромили несколько португальских колонн, спешивших на выручку к осажденным [314, с. 58].

Военным успехам африканцев в этот период в немалой степени способствовало то обстоятельство, что с помощью голландцев многие из них научились пользоваться огнестрельным оружием и порохом, что намного увеличило боеспособность армии Нзинги [303, т. III, с. 66].

Неудачно для португальцев протекали военные действия и с голландцами. В 1643 г. губернатор Менезис пытался внезапной атакой вернуть Луанду, но войска португальцев были рассеяны и 200 человек, включая самого губернатора, взяты в плен [281, с. 66]. Португалия, вовлеченная в войну с Испанией, была не в состоянии помочь своей африканской колонии. Поэтому в 1644 г. Совет по заморским владениям обратился с призывом к Бразилии оказать помощь в борьбе с голландцами. Этот призыв был встречен с пониманием португальскими поселенцами в Бразилии, интересам которых голландское вторжение в Анголу нанесло сильный удар.

В 1645 г. из Баии была отправлена военная экспедиция, высадившаяся в Кикомбу (в 100 милях к югу от Луанды). Од-нако по дороге в Массангано она была атакована отрядами жага и разбита. Вторая экспедиция отплыла в Анголу в том же году и прибыла в Массангано как раз в то время, когда крепость подвергалась атакам Нзинги [там же]. К этому времени португальцам удалось добиться важного дипломатического успеха. Они сумели склонить на свою сторону Касанже и за-ключить с ним соглашение, воспользовавшись для этого не только общими интересами в работорговле, но и враждебностью Касанже к Нзинге как главной сопернице в борьбе за власть и за монополию на торговлю рабами в глубинных районах страны. Отношения между португальцами и Касанже стали настолько дружественными, что в официальной португальской переписке его стали называть «наш жага» [224, с. 35].

Несмотря на временные неудачи, Нзинга не оставляла намерения овладеть последним оплотом своих врагов — Массангано. Она тщательно готовилась к решительному штурму. Особое значение Нзинга придавала сбору разведывательной информации. Если верить Кавацци, она имела осведомителей в Массангано даже среди португальцев. Важные сведения о численности войск в крепости пересылала ей сестра Фунжи, которой «из уважения перед ее происхождением, было разрешено свободно ходить по всему городу» [61, с. 513].

Фунжи, по-видимому, была отважной и умной женщиной, достойной своей знаменитой сестры. Будучи в плену у португальцев, она попыталась организовать заговор, разыскала недовольных и с «помощью подарков и обещаний убедила их захватить одни из ворот крепости, чтобы впустить войска Нзинги». Однако заговор был раскрыт, Фунжи обезглавлена, а ее труп был выброшен в реку [там же].

В 1647—1648 гг. объединенные войска Нзинги и голландцев нанесли ряд тяжелых поражений португальцам. В октябре 1647 г. голландский отряд во главе с Оуманом с помощью воинов Нзинги уничтожил большую португальскую колонну под командованием одного из опытнейших военачальников — Г. Б. Мадурейра. 1 августа 1648 г. голландские войска численностью 225 солдат под командованием начальника гарнизона Луанды П. Петерзоона с помощью африканских войск, предоставленных Нзингой я королем Конго, разбили португальский отряд в 120 человек. В результате этих тяжелых поражений казалось, что дни португальских захватчиков в Анголе сочтены. Голландцы и их союзники стали готовиться к решительному штурму Массангано, который должен был стать заключительным аккордом их наступления. Однако им не удалось взять Массангано: из Бразилии прибыл флот во главе с новым губернатором Анголы — Салвадором-де Са.

Салвадор-де Са (богатый бразильский землевладелец, был губернатором Рио-де-Жанейро и командовал бразильским флотом во время кампании против голландцев в Пернамбуко [281, с. 66]) был назначен на этот пост декретом короля Португалии Жуана IV от 8 апреля 1647 г. Согласно этому декрету Салвадор-де Са получил в Лиссабоне два королевских галеона и несколько судов, зафрахтованных у частных владельцев. Эти суда должны были доставить в Африку подкрепление в 600 солдат, половину из которых следовало набрать в Португалии и половину — на Мадейре и Азорских островах [234, с. 243]. Этим войскам, по словам историка XIX в. Кунья Матуша, предстояло иметь дело «с лучшими солдатами Европы — воинами принцев Оранского и Нассау, полчищами негров-жага во главе с героической королевой Анной Зинга и войском короля Конго» [267, с. 272].

В то время, когда Салвадор-де Са формировал экспедиционную армию в Португалии, было получено известие о том, что голландцы высадились около Баии. Ввиду этого Салвадору-де Са было предписано направиться со своей экспедицией сначала в Бразилию помочь отразить голландские атаки, а уже оттуда двинуться в Анголу.

Разбив голландцев в Бразилии, Салвадор-де Са созвал в Рио-де-Жанейро совет высших должностных лиц. По свидетельству современника, губернатор заявил на совете, что, даже если не удастся выбить голландцев из фортов Анголы, можно построить новый форт в бухте Кикомбу и «это откроет путь для удобной торговли неграми, в которой так нуждается Бразилия“. По-видимому, этот аргумент произвел должное впечатление на бразильских плантаторов и работорговцев, ибо, по данным того же источника, добровольные пожертвования на экспедицию составили 55 тыс. крузадо [111, с. 676].

В начале августа 1648 г. флот Сальвадора-де Са с 900 солдатами на борту появился в Кикомбу. Командующий направил в Массангано небольшой отряд с инструкциями, предписывающими гарнизону покинуть форт» двигаться на соединение с ним для совместного штурма Луанды. Этот отряд был захвачен племенами, враждебно настроенными к португальцам, которые передали пленников и письма голландцам, узнавшим, таким образом, не только о прибытии Салвадора-де Са, но и о его планах [234, с. 263].

12 августа флот Салвадора-де Са появился в бухте Луанды. От захваченного рыбака португальцы узнали, что большой отряд голландских солдат во главе с П. Петерзооном покинул город и вместе с войсками Нзинги и короля Конго отправился к Массангано и что оставшийся в Луанде гарнизон насчитывает 250 солдат.

Ободренный этими известиями, Салвадор-де Са послал на берег парламентеров с требованиями о сдаче. Защитники Луанды просили дать им восемь дней на размышления, но им было дано только три дня. Голландцы использовали это время для сооружения оборонительных укреплений на холме Морро, работая и днем и ночью за укрытиями, не дававшими возможность их видеть. Они направили гонца к Петерзоону, прося его срочно вернуться вместе с войсками Нзинги и короля Конго. В ночь на 15 августа Салвадор-де Са высадился со своими людьми на берег. При этом он прибег к хитроумному приему: многочисленные манекены были поставлены на судах и перевозились на лодках вдоль берега, чтобы создать впечатление, что португальцев больше, чем было на самом деле [там же, с. 265]. В течение трех дней Салвадор-де Са не начинал штурма, ожидая прибытия войск из Массангано. Он не знал, что его посланцы перехвачены и что объединенное войско голландцев, Нзинги и короля Конго за две недели до этого нанесло сокрушительное поражение его соотечественникам.

По свидетельству монаха Симау, Салвадор-де Са принял решение начать штурм Луанды, так как в любую минуту на помощь голландцам могла прибыть колонна Петерзоона. В ночь на 18 августа началась атака. Голландцы защищались стойко. Они зажигали нечто вроде осветительных ракет, чтобы видеть атакующих, и метко поражали их огнем из мушкетов. В резуль-тате атакующие потеряли 150 солдат, а потери осажденных были ничтожны (всего лишь трое убитых и семь-восемь раненых). Однако через несколько часов, к удивлению португальцев, голландцы вывесили белый флаг и объявили о готовности сдаться, если им будут гарантированы благоприятные условия.

21 августа был подписан мирный договор. Голландцы обязывались эвакуировать колонию, взяв с собой свою собственность. Рабы, принадлежавшие Вест-Индской компании, могли быть по желанию либо взяты с собой, либо проданы. Голландцы могли отплыть с военными почестями, барабанным боем и с развевающимися знаменами. Примерно 100 солдат французского и немецкого происхождения могли при желании перейти на службу к португальцам.

Условия были пунктуально выполнены, и 24 августа 1648 г., ровно через семь лет после своего появления в этом порту, более тысячи голландцев покинули Луанду [там же, с. 268]. Неописуемой была радость португальцев, осажденных в Массангано, когда они узнали о капитуляции голландцев. О. Кадорнега, который был одним из осажденных, писал, что они вели себя «скорее как безумцы, чем как разумные существа».

Нзинга, войско которой, по некоторым сведениям, насчитывало к этому времени 3 тыс. воинов, убеждала Петерзоона продолжать борьбу до победного конца. Но голландцы (уже не в первый раз) показали себя как крайне ненадежные и трусли-вые союзники. В этом убеждает ценное свидетельство, которое мы находим в написанной по горячим следам этих событий книге Л.-де Менезиша: «Голландцы не захотели нарушать условий капитуляции, хотя их к этому побуждали королева Зинга и знатные вассалы короля Конго. Они… покинули негров, которые решили не принимать капитуляции. Они расстались с взаимными оскорблениями» [111, с. 682]. Таким образом, потерпев поражение в борьбе за Анголу от более сильного колониального соперника, голландцы, не задумываясь, оставили африканцев на произвол судьбы.

Относительно причин неожиданной капитуляции голландцев в Луанде выдвигалось много гипотез. Одни объясняют ее тем, что во время штурма разорвалась большая голландская пушка, другие — нехваткой гарнизона для защиты укреплений, третьи — численным превосходством португальцев. Наиболее вероятным кажется объяснение К. Боксера, который, признавая влияние всех этих факторов, главной причиной считает усталость голландцев от затянувшейся войны [234, с. 269].

Одержав победу в борьбе с колониальными соперниками в Африке, португальские колонизаторы незамедлительно перешли к репрессиям против африканских правителей, помогавших голландцам. Основной удар был направлен против королевы Матамбы Нзинги и короля Конго Гарсия Аффонсу II.

Военная помощь короля Конго голландцам и его тесные связи с Нзингой были хорошо известны [408, с. 137]. Салвадор-де Са заставил его подписать унизительный договор: король Конго должен был выдать как контрибуцию около тысячи рабов, португальский суверенитет был распространен до р. Данде и в случае обнаружения золотых рудников контроль над ними передавался Португалии. В качестве гарантии выполнения договора промыслы раковин-нзимбу временно конфисковывались португальцами. Король Конго должен был отказаться от всех союзов, которые он заключал с врагами португальской короны, и обязывался дать полную свободу миссионерам, деятельностью которых руководил Лиссабон.

Король Конго должен был послать в Луанду одного из своих сыновей или близких родственников как заложника. Португальцы получили право построить крепость в порте Пинда. Все суда, шедшие из Европы в Конго, должны были предварительно заходить в Луанду. Королю запрещалось «укрывать в своих землях королеву Нзингу или кого-либо из ее подданных». Король дал клятву, что будет выполнять условия договора, в противном случае он мог быть лишен трона [118 с 200—202, 230—231].

Этот договор лишь усилил враждебность жителей Конго к португальским захватчикам, стремившимся навязать им еще большую, чем раньше, зависимость.

Когда после смерти Гарсии Аффонсу II (1663) королем Конго стал Антониу I, произошел новый открытый конфликт (предлогом явился отказ передать португальцам золотые рудники, которые, как предполагали, существовали в Конго). Португальское войско из 2 тыс. солдат, 150 поселенцев и 100 африканских мушкетеров вторглось в Конго. В Конго была собрана огромная армия лучников и 190 мушкетеров во главе с 19 португальцами, жившими в Конго. Решительная битва произошла 29 октября 1665 г. у Амбуила. Антониу I был разбит, и его голова была триумфально провезена по улицам Луанды. Конго перестало существовать как великая африканская держава [224 с 36— 37; 393].

Наряду с королем Конго объектом репрессий португальцев стала также Нзинга. Покинутая союзниками, она вернулась с немногими оставшимися верными ей людьми в Матамбу. Португальцы хотели навязать ей столь же унизительный договор, что и королю Конго, а также заставить ее выполнять функции партнера в торговле рабами. С этой целью к ней был послан Руи Пегадо с письмами от короля Португалии и от Салвадора-де Са [61, с. 520].

Судя по сообщениям Кавацци, содержание этих писем сводилось к требованиям, чтобы Нзинга отказалась от обычаев жага и снова приняла христианство, запретила язычество в Матамбе, возобновила поставку рабов для продажи португальцам и разрешила въезд в страну католическим миссионерам.

Нзинга понимала, что при создавшейся ситуации она должна пойти на уступки, но отнюдь не желала согласиться на безоговорочную капитуляцию. За свое «возвращение в лоно христианской религии» она потребовала вернуть ее сестру Камбо, которая много лет была в плену. Губернатор согласился при условии, что Нзинга даст ему 200 рабов. Наконец сделка состоялась. Для дальнейших переговоров к Нзинге были направлены два миссионера, которые в 1655 г. добились ее возвращения в лоно христианской церкви [см. 184].

Королева объявила новые законы, запрещавшие традиционные культы. Желая убедить португальцев, что она порвала с этими культами и снова стала правоверной христианкой, она даже сочеталась в церкви христианским браком с одним из подданных, дав ему в качестве приданого 500 рабов. После этого обычай многомужества уступил место моногамии, и, как пишет Лаба, «женщины должны были также довольствоваться только одним мужем, и это их устраивало, ввиду того что и мужчины должны были довольствоваться только одной женщиной» [104, т. IV, с. 145].

В 1656 г. губернатор созвал в Луанде совет, на котором было решено подписать с Нзингой договор. Согласно намеченным условиям этого договора она должна была платить португальской короне ежегодную дань, возобновить продажу рабов португальцам, не притеснять никого из вождей — вассалов короля Португалии, «даже если в прежних войнах они нанесли ущерб королевству Матамба», вернуть беглых рабов, передать в руки губернатора вождя жага Каланда и, наконец, дать клятву, что «будет другом друзей и врагом врагов португальцев» [61, с. 538].

Эти предложения были направлены Нзинге, которая, сознавая печальную необходимость заключения мирного договора с португальцами, относилась к нему как к «неизбежному злу». Но она не хотела заключать договор на таких унизительных условиях и категорически отказалась признать себя вассалом лиссабонского монарха.

В это время, как сообщает Кавацци, Нзинга «заболела сильной лихорадкой с воспалением в горле», и два миссионера не покидали ее. Есть основания предполагать, что эти миссионеры были шпионами португальского губернатора. Возможно, они внушали больной Нзинге, что ее болезнь — «божья кара» за отказ принять условия договора. Наше предположение, что монах Антуан-де Гаете и его помощник были шпионами губернатора, подтверждается имеющимися в источниках упоминаниями о том, что «вице-король (губернатор.— А. X.) был близким другом отца Антуана и состоял с ним в тесной переписке и именно он советовал основательно выяснить настроения королевы и ее народа» [104, т. IV, с. 162]. Ясно, что, будучи близким другом губернатора, отец Антуан выполнял его прямые инструкции. Видимо, именно вследствие этой психологической обработки Нзинга, находясь в тяжелом физическом и моральном состоянии, дала согласие на заключение мира. Однако она, несмотря на увещевания монаха, наотрез отказалась принять самое унизительное условие — об уплате ежегодной дани, что означало бы признание ею вассальной зависимости от Лиссабона. В этом вопросе португальцам пришлось отступить и пойти на определенные уступки. В апреле 1657 г. был подписан мирный договор, состоявший из трех пунктов: р. Лукала должна служить постоянной границей между Матамбой и Анголой; оба государства больше не будут давать убежище беглым рабам, а будут тотчас же возвращать их владельцам. Должны быть возвращены рабы и пленные, захваченные во время последней войны; королева полностью освобождается от какой-либо дани [61, с. 539].

Таким образом, несмотря на усилия португальцев, Нзинга добилась более почетного мира, чем король Конго, и фактически сумела сохранить Матамбу как независимое государство. Этот момент следует особенно подчеркнуть, так как он упускается из виду буржуазными историками, писавшими о Нзинге.

О том, что власть и авторитет Нзинги остались неколебимы, свидетельствует следующее сообщение современника: «Эта королева пользуется таким почетом, что все негры этого королевства считают ее королевой и, хотя она и побеждена в несколь-оких сражениях, нет ни одного негра среди побежденных, который не предпочел бы расстаться с жизнью, чем поднять на нее глаза… Она в высшей степени храбра и ходит в мужском наряде» [111, с. 685].

Португальцам договор с Нзингой обещал значительные выгоды, так как обеспечивал им возвращение беглых рабов и возобновление в будущем работорговли. Губернатор в своих письмах в Лиссабон не забыл упомянуть об особых заслугах в этом своего личного друга Антуана-де Гаете и его помощника. Вскоре из Лиссабона пришел следующий ответ: «Мы, король, шлем Вам свой привет. Мы прочли… то, что Вы сообщили касательно примирения королевы Зинги со святой церковью и с Нами, а также о ее подчинении папе благодаря стараниям миссионеров — капуцинов. Мы одобряем все сделанное Вами на службе Богу и Нам. Мы предписываем Вам поблагодарить от Нашего имени этих миссионеров за то, что они сделали и делают, проповедуя ежедневно веру в этих королевствах… Мы приказали секретарю написать от Нашего имени королеве Зинге» [104, т. IV, с. 164]. В конце 1657 г. Нзинга начала войну против вождя жага Каланда, который постоянно нарушал обещание не опустошать страну. Она двинулась с большим войском к Лукале, где разбил свой лагерь Каланда. Кавацци пишет: «Командиры, покрытые шкурами диких зверей, были вооружены луками и стрелами и держали в руках боевые топоры. Королева появилась, окруженная офицерами, украшенными перьями и несшими большие щиты. Она не допускала, чтобы другие несли за нее копья и стрелы, что служило прекраснейшим доказательством ее воинственности. Отец Антуан Гаете похвалил ее за это, на что она скромно ответила: „Я теперь стара, отец мой, и заслуживаю снисхождения. Когда я была молодой, я не уступала ни одному жага в быстроте ходьбы и в ловкости руки. Было время, когда я не боялась сразиться с 25 вооруженными белыми солдатами. Правда, я не умела пользоваться мушкетами, но для ударов мечом тоже нужны храбрость, отвага и рассудительность“». В последовавшей битве Каланда был разбит. На поле боя осталось много трупов, а 1500 человек были взяты в плен. Нзинга отправила пленного Каланду губернатору в Луанду, а сама в марте 1658 г. вернулась в Матамбу [61, с. 540].

Последние семь лет жизни она сохраняла торговые отношения с португальцами, разрешала деятельность миссионеров, которые, согнав в столицу около 20 тыс. рабов, построили там огромную церковь. Умерла Нзинга 17 декабря 1663 г. в возрасте 81 года [там же, с. 574—577]. Она правила 40 лет, из которых 31 год провела в войнах с португальскими колонизаторами и их союзниками.

Нзинга Мбанди Нгола представляет собой, несомненно, выдающуюся фигуру в истории Анголы. Оставаясь дочерью своей эпохи и своего общества, она была вместе с тем мудрой государственной деятельницей, талантливым полководцем, искусным дипломатом и неустрашимым борцом против иноземных угнетателей. «Среди всех негров, с которыми мне приходилось беседовать,— писал Кавацци,— я не встречал ни одного, который благородством души или мудростью правления превосходил бы эту королеву… В политических делах она проявляла большой ум, а в домашних — проницательность и осторожность» [там же, с. 577].

Вскоре португальцы начали наступление на внутренние районы Анголы, которое им не удавалось осуществить много лет из-за сопротивления бесстрашной амазонки, поддержанной народными массами. Разгромив в 1665 г. королевство Конго и покончив с его формальной независимостью, колонизаторы в 1671 г., захватив Пунгу-а-Ндонго, ликвидировали и государство Ндонго.

В Матамбе сопротивление захватчикам возглавила наследовавшая трон Нзинги ее сестра Камбо (христианское имя — Барбара), вышедшая замуж за сподвижника Нзинги Амона, а после ее смерти в 1673 г.— ее сын Нгола Канини (христианское имя — Франсиску Гутериш). Правитель Матамбы, а также сохранившие относительную независимость вожди хинтерлаида оказывали активное противодействие экспансии колонизаторов во внутренние районы страны и деятельности португальских работорговцев. Воспользовавшись в качестве предлога убийством одного работорговца в Либоло, губернатор послал туда в 1679 г. карательную экспедицию во главе с Луишем Лопишем-де Секейрой.

Поднявшись вверх по р. Кванза, экспедиция подошла к резиденции Мбамбы Нгундзы — вождя Либоло. Окружив укрепленный лагерь Мбамбы Нгундзы, расположенный на возвышенности, португальцы предложили ему сдаться, но тот ответил решительным отказом. Когда начался штурм крепости, африканцы оказали мужественное сопротивление, но огнестрельное оружие европейцев решило исход сражения. Колонизаторы, захватив крепость, жестоко расправились с побежденными. Они отрубили головы Мбамбе Нгундзе и его ближайшим сподвижникам [275, т. IV, с. 29—30; 364а, с. 87]. По свидетельству Планкверта, память об этих событиях до сих пор сохраняется в народных ангольских легендах, одним из героев которых является Мунамбамба (т. е. Мбамба Нгундза), обезглавленный врагами [364а, стр. 87].

Однако больше всего неприятностей в тот период доставлял португальцам Франсиску Гутериш, король Матамбы. Он не только запретил пускать португальских работорговцев на территорию Матамбы, но и приказывал нападать на помбейруш и освобождать рабов. К концу 1680 г. он настолько осмелел, что вопреки воле португальцев помог занять трон государства Касанже одному из претендентов на власть, Луишу Ндала, убив прежнего короля — союзника португальцев.

Поведение Франсиску Гутериша вызвало крайне болезненную реакцию в Лиссабоне. Губернатор Жуан да Силва-и-Соуза объявил о своем намерении примерно наказать строптивого короля Матамбы и сформировал для этой цели огромное войско из 527 европейских солдат и 40 тыс. африканских лучников. (Столь большая численность карательной экспедиции была обусловлена тем, что португальцы были хорошо осведомлены о значительных размерах и высоких боевых качествах армии Матамбы.)

В начале сентября 1681 г. войско Луиша Лопиша Секейры подошло к Католе, недалеко от столицы Матамбы.

Будучи уверены в легком успехе, португальцы пренебрегли элементарными мерами предосторожности и жестоко поплатились за это. Ночью 3 сентября африканцы проникли во вражеский лагерь, подожгли деревянные постройки и взорвали склад оружия и боеприпасов. Застигнутые врасплох португальцы, поддавшись панике, бросились бежать. Секейра, вскочив на коня, пытался увлечь своих людей в атаку, но был тотчас же пронзен роем стрел.

В битве при Католе огромное португальское войско было наголову разбито, однако в сражении погиб и король Матамбы Франсиску Гутериш [275, т. IV, с. 62—64; 364а, с. 88; 314, с. 61]. Остатки разбитого португальского войска в панике бежали в Луанду.

После смерти Франсиску Гутериша королевой Матамбы стала его сестра Вероника Гутериш. Понимая, что португальцы будут пытаться отомстить за поражение при Католе и пришлют еще большую армию, Вероника Гутериш направила в Луанду посольство для переговоров о заключении мира. 9 сентября 1683 г. посольство Матамбы было принято губернатором, который предложил подписать договор о вассалитете. Договор состоял из восьми пунктов. Второй пункт содержал требование о полной независимости государства Касанже от Матамбы. Четвертый пункт требовал от королевы Вероники обеспечения для находящихся на португальской службе помбейруш свободного прохода через Матамбу и беспрепятственного доступа к районам, находящимся вне ее королевства, а именно к земле вождей Сонсо, Клакар, Пуриамуинга, Сунди, Казем, Дамба [275, т. IV, с. 70—72; 364а, с. 88]. По-видимому, Вероника Гутериш отвергла эти условия, и договор так и не был подписан.

В 1691 г. по совету и с помощью королевы Матамбы Вероники Гутериш вождь соседнего района Ндембу Амбвила поднял восстание против португальцев. Его люди стали нападать на помбейруш, разграбили церковь, запретили иностранцам появляться на своей территории. Реакция Луанды была быстрой и решительной. 4 сентября 1692 г. португальское войско во главе с Паскалем Родригишем напало на резиденцию Ндембу Амбвила. Поселение было разграблено, и тысячи жителей угнаны в рабство. Однако самому Ндембу Амбвила удалось бежать. Он нашел убежище у вождя Ндамби Нгонга.

В январе 1693 г. после перерыва, вызванного сезоном дождей, португальское войско во главе с новым командующим, Баптистой да Майя, двинулось к резиденции Ндамби Нгонга, уничтожая все на своем пути и обращая в рабство жителей, которых удавалось захватить живыми.

Во время этого кровавого марша конкистадоры сожгли на своем пути 150 деревень и обратили в рабство несколько тысяч африканцев [364а, с. 89—90].

Португальское войско подошло к Китеке, откуда командующий послал эмиссаров к Ндамби Нгонга, требуя выдачи Ндембу Амбвила. После отказа Ндамби Нгонга португальцы снова вторглись в земли Ндембу Амбвила, уничтожая все, что там еще можно было уничтожить. После этого португальское войско вернулось в Мбака [275, т. IV, с. 153—157; 364а, с. 90].

Лишь в самом конце XVII в. сопротивление Матамбы и соседних племен было сломлено, и колонизаторы поставили страну под свой политический и военный контроль.

Длительная борьба народов юго-западной части Африки за свободу надолго приостановила продвижение португальских колонизаторов и задержала захват ими глубинных районов Анголы. Лишь к концу XVII в. португальцы возобновили наступление в глубь континента, но вплоть до XIX в. сопротивление африканского населения не давало им возможности эффективно контролировать глубинные районы страны.

Память о борьбе африканцев против колонизаторов под руководством легендарной Нзинги и других выдающихся вождей Анголы свято хранится ангольским народом и вдохновляет его в борьбе за светлое будущее своей родины.