Africa Tur → Справочные материалы → АФРИКА В СТРАТЕГИИ КИТАЯ → ПОЛИТИКА КИТАЯ В АФРИКЕ

ПОЛИТИКА КИТАЯ В АФРИКЕ

1. Основные принципы политики

Экономический взлет Китая, приход к власти в стране нового, более теоретически и практически подготовленного руководства, распространение знаний об Африке как о континенте больших возможностей и, в первую очередь, как о важном источнике сырья, необходимого развивающейся экономике КНР, наконец, рост веры китайского населения в свою страну как в глобального актора, которому суждено занять важное место в мировом сообществе в эпоху глобализации, все это, вместе взятое, способствовало активной вовлеченности Пекина в мировые дела, что особенно ярко проявилось в его африканской политике.

Следует заметить, что Китай отнюдь не новичок на Африканском континенте. Как доказывают китайские историки, он установил с ним контакты более двух тысяч лет назад. Еще в 138 г. до н.э. китайский путешественник Чжан Тянь привез сведения о некоем городе, описание которого совпадает, по мнению ученых, с описанием Александрии столицы династии Птолемеев. Другие ученые считают временем установления первых контактов между Китаем и Африкой начало XV века, эпоху династии Мин, когда адмирал Цзян Хе «обнаружил» континент во время одного из своих путешестви. С открытием знаменитого «шел кового пути» из Азии в Европу, к портам восточного побережья Средиземного моря китайский шелк и изделия из него стали ввозиться в другие страны, включая Римскую империю. В свою очередь, китайские хроники сообщают о посещении Китая торговыми миссиями из Восточной Африки. С началом колонизации Африки торговые связи ее с Китаем сократились, но вновь возобновились с середины XIX века, когда колонизаторы стали ввозить на континент китайских рабочих, которые вместе с африканцами строили железную дорогу в Сенегале, работали в Танганьике и на золотоносных приисках Трансвааля.

Отношения Китая со странами Африки получили новый импульс после образования КНР в 1949 г. Местом установления первых контактов стала Бандунгская конференция 1955 г., в которой приняли участие представители 4х независимых государств континента (Египта, Ливии, Либерии и Эфиопии) и неофициальные посланцы колониальных территорий Африки. Позиция китайской делегации в Бандунге, где последняя вместе с делегацией Индии стала инициатором выдвижения знаменитых «пяти принципов» ( «панчашила»), положенных в основу принятой декларации, произвела большое впечатление на африканцев и во многом способствовала последующей «полосе признания» Китая странами континента.

Важной вехой в становлении китайско-африканских отношений стал визит в Африку в 19631964 гг. китайского премьера Чжоу Эньлая, несомненно способствовавший росту популярности Китая и его политики в Африке. Именно тогда были провозглашены «пять принципов» отношений КНР со странами континента, предусматривающие поддержку борьбы народов Африки против империализма, колониализма и неоколониализма, за национальную независимость, поддержку политики мира, нейтрализма и неприсоединения, стремления африканских стран к единству, уважение к их суверенитету и невмешательство в их внутренние дела. Наряду с этим были провозглашены «восемь принципов» китайской экономической помощи странам Африки. В последующее годы китайское руководство постоянно ссылалось на эти принципы, долгое время составлявшие основу взаимоотношений Китая с африканскими странами.

На всех этапах китайской политики в Африке, пережившей периоды как взлетов, так и падений, в основе ее всегда лежало стремление Пекина добиться лидерства в «третьем мире» и с помощью развивающихся, в первую очередь африканских стран, повысить свой вес в международных делах, получить признание в качестве великой державы, способной оказывать решающее влияние на расстановку сил в современном мире. Однако приоритеты африканской политики Китая не оставались неизменными. Если во времена холодной войны Пекин стремился найти в Африке союзников по антиимпериалистической стратегии, в противостоянии США и странам Запада, а в период конфронтации с Советским Союзом заручиться поддержкой африканских стран на этом фронте, то сегодня за заявлениями о стратегическом партнерстве, дружбе и сотрудничестве со странами Африки отчетливо видны интересы китайского бизнеса. В XXI веке мотивы пекинской заинтересованности в Африке носят, в значительной степени, экономический характер. Растущая промышленность Китая требует все больше энергоресурсов и минерального сырья, его бурно развивающаяся торговая и инвестиционная деятельность нуждается в «выходе за рубеж». Но не следует полагать, как это делают подчас западные критики китайской политики в Африке, что этот континент важен Пекину лишь как источник ресурсов и рынок сбыта китайской продукции.

Китай намерен занять более достойное место в мире и готов активно отстаивать свои национальные интересы за рубежом. В силу этого он нуждается в поддержке африканскими странами своих позиций в международных организациях, прежде всего в ООН, по таким, например, вопросам, как статус Тайваня или права человека. Ему нужны союзники в противоборстве, когда возникает такая необходимость, с великими державами, в первую очередь с США. Все это объясняет, почему Африка, континент с самым большим числом государств, многие из которых еще помнят о помощи, оказанной им Пекином в борьбе за национальную независимость и становление государственности, и воспринимают Китай как «первого среди равных», заняла центральное место в китайской внешнеполитической стратегии эпохи глобализации.

В отличие от бывших метрополий, опирающихся в своих отношениях со странами континента на связи, сохранившиеся с колониальных времен, китайское руководство на всех этапах своей политики в Африке широко использовало тезис «общности судеб и задач» всех развивающихся стран. Этот тезис является составной частью концептуальной основы политики Пекина на континенте и сегодня. В речах китайских лидеров занимает прочное место идея о том, что и Китай, и страны Африки в прошлом подвергались угнетению Западом и оставались неразвитыми в экономическом отношении, что обусловливает общность их интересов в настоящем. При этом пекинское руководство постоянно подчеркивает, что в отличие от США, которым далеки интересы африканских стран, Китай, будучи сам развивающейся страной, солидарен с ними в большинстве вопросов мировой политики. Пекинские лидеры неустанно повторяют, что Китай и Африка имеют идентичное или схожее мнение и общий взгляд на многие международные проблемы. Популярный в Африке во времена холодной войны, данный тезис находит здесь отклик и в эпоху глобализации, сопровождающуюся углублением разрыва между развитыми и развивающимися странами. Китай находит общие корни в популяризируемых им в течение многих лет «пяти принципах мирного сосуществования» и принципах, лежащих в основе Устава Организации Африканского Единства (ОАЕ) и даже Устава ООН. Так, например, Пекинская Декларация, принятая на Форуме китайско-африканского сотрудничества в октябре 2000 г., призывает уважать цели и принципы Устава ООН, Устава Организации Африканского Единства (ОАЕ) и пяти принципов мирного сосуществования как «универсально признанные принципы, определяющие отношения между государствами».

Рассматривая Африку как важную часть «третьего мира», которому отводится ключевая роль в создании нового многополярного политического и экономического порядка, Пекин ратует за своего рода блок стран «Юга» как механизм противостояния вызовам глобализации. Претендуя на лидерство в этом блоке, Китай не без оснований рассчитывает на поддержку Африки. В свою очередь, страны Африки видят в сотрудничестве с Китаем противовес несправедливому современному мироустройству, в котором главенствуют «сильные мира сего», прежде всего США.

Как заявляют китайские руководители, нынешняя ситуация в мире характеризуется наличием «множества несправедливых и нерациональных факторов»4, а «Китай как самая крупная развивающаяся страна и Африка как континент с наибольшим числом развивающихся стран оказались перед лицом исторических шансов на развитие и одновременно небывалых вызовов»5. Выступая в габонском парламенте в январе 2004 г., председатель КНР Ху Цзиньтао предложил, в частности, углублять и расширять сотрудничество в деле защиты прав и интересов развивающихся стран, а также оставаться преданными идеалам традиционной дружбы и, вместе с тем, поскольку времена меняются и Африка развивается, стараться придать новый импульс двусторонним и многосторонним отношениям.

Как свидетельство приоритетности африканских стран для современной китайской внешней политики может рассматриваться опубликованный руководством страны 12 января 2006 г. документ «Политика КНР в отношении Африки», в котором излагается план сотрудничества с африканскими странами в различных областях. В «Белой книге», как окрестили документ западные журналисты, подробно характеризуется стратегия, которой намерен придерживаться Пекин в своих отношениях со странами континента. Документ включает 6 разделов: «Положение и роль Африки», «Китайско-африканские отношения», «Африканская политика Китая», «Расширение всестороннего сотрудничества между Китаем и Африкой», «Форум китайско-африканского сотрудничества и его последующая деятельность», «Связи между КНР и африканскими региональными организациями»6. Согласно документу, китайская политика на континенте руководствуется следующими принципами:

- искренняя дружба и равноправие на основе пяти принципов мирного существования;
- взаимная выгода и совместное процветание, включая сотрудничество в торговой, экономической, социальной и других областях;
- взаимная поддержка и тесное взаимодействие, в том числе сотрудничество в ООН и других международных организациях;
- учеба друг у друга, предполагающая, в частности, сотрудничество в сфере науки, образования, культуры и здравоохранения.

При этом политическую основу установления и развития отношений с африканскими странами составляет принцип «одного Китая».

Как гласит документ, политическое сотрудничество со странами Африки включает обмен визитами на высоком официальном уровне, обмен представителями законодательных органов (Национальный народный конгресс (ННК) КНР, и Всекитайское собрание народных представителей (ВСНП), с одной стороны, и парламенты африканских стран, включая Всеафриканский парламент Африканского Союза, с другой), а также обмен между политическими партиями. Политическое сотрудничество предполагает также наличие консультационных механизмов, таких как двусторонние комитеты и комиссии по торговле, экономическому сотрудничеству, науке, технологии, консультации на уровне министров иностранных дел, сотрудничество в международных делах. При этом декларируется поддержка стремления африканских стран к равно правному партнерству на мировой арене, их готовности играть активную роль в ООН и других международных организациях, отстаивать цели и принципы Хартии Африканского Союза, добиваться установления нового, справедливого мирового политического и экономического порядка, более демократических международных отношений и главенства закона в защите своих прав и интересов.

Документ предусматривает участие Китая и африканских стран в многостороннем сотрудничестве, включая координацию деятельности в ООН и других международных организациях, сотрудничество в сферах человеческих ресурсов, образования, науки, технологий, охраны окружающей среды, медицины и здравоохранения, информации, а также помощь африканским странам в случае стихийных бедствий. Предлагается также расширять обмены между людьми, включая визиты женских, молодежных и иных организаций. Особый пункт документа мир и безопасность предусматривает обмены по военной линии, а также участие Китая в подготовке военных специалистов из африканских стран.

Часть V документа посвящена функционирующему с 2000 г. Форуму Китай-Африка, которому придается особое значение как «механизму эффективного коллективного диалога и многостороннего сотрудничества между Китаем и Африкой, заложившему основу для нового типа китайско-африканского партнерства».

Отдельный пункт документа касается взаимоотношений Китая с африканскими региональными организациями. Здесь, в частности, дается высокая оценка политической роли Африканского Союза (АС) в защите мира и стабильности на континенте и выражается готовность развивать с ним сотрудничество и оказывать ему помощь. Не забыты в документе и субрегиональные организации, роль которых также оценивается положительно; с ними Китай также изъявляет готовность сотрудничать.

Таким образом, документ достаточно полно охватывает все сферы возможного китайско-африканского сотрудничества и одновременно свидетельствует о важности этого сотрудничества для Китая в XXI веке.

На приеме по случаю 50-й годовщины установления дипломатических отношений между Китаем и Африкой (первой африканской страной, которая установила с КНР дипломатические отношения, стал в 1956 г. Египет), состоявшемся 12 января 2006 г. в Пекине и одновременно посвященном публикации «Белой книги», член Госсовета КНР Тан Цзясюань назвал документ свидетельством готовности китайского руководства не просто продолжать традиции китайско-африканской дружбы, но и «формировать с Африкой стратегическое партнерство нового типа». Одновременно он выразил уверенность в том, что документ не только придаст новый стимул китайско-африканским отношениям, но и будет способствовать «привлечению большего внимания международного сообщества к сотрудничеству с Африкой».

Значение данной публикации, прежде всего, в том, что это первый политический документ, обнародованный КНР по данному вопросу в XXI веке. Иными словами, Китай впервые публично заявил о своей политике в отношении африканских стран, ясно показав, что он ставит Африку во главу своих внешнеполитических приоритетов. Изложенные в документе принципы вписываются в рамки внешней политики КНР в целом. Так, известные «пять принципов мирного сосуществования» предполагают невмешательство во внутренние дела друг друга. Китай изъявляет готовность оказывать помощь, не выдвигая при этом никаких политических условий. Единственное предварительное условие поддержка политики «одного Китая». При этом в заявлениях руководства Китая непременно делается акцент на стремлении Пекина поставить во главу угла отношений с Африкой заботу о ее интересах, относиться к ней как к равному партнеру, учитывать во всех случаях ее мнение и не навязывать ей собственное.

Отвечая 7 ноября 2006 г. на вопрос корреспондента: чем отличается китайско-африканское стратегическое партнерство нового типа от стратегического партнерства Китая с другими странами или регионами, официальный представитель МИД КНР Цзян Юй заявила: «Активизация и развитие отношений дружбы и сотрудничества с африканскими странами является важной составной частью независимой и самостоятельной мирной внешней политики Китая. Двусторонние дружественные отношения выдержали испытание переменами, происшедшими за полвека в международной ситуации благодаря приверженности обеих сторон принципам искренней дружбы, равноправия, взаимной поддержки и совместного развития. Китай является самой крупной развивающейся страной, а Африка континентом с наибольшим числом развивающихся стран. Население Китая и Африки превысило в совокупности треть общего числа жителей планеты. Без развития Китая и Африки невозможны мир и развитие на планете. Установление китайскоафриканского стратегического партнерства и сотрудничества нового типа исходит из внутренней потребности двустороннего взаимодействия, а также является непременной потребностью содействия миру и развитию на планете. На наш взгляд, эти отношения не только служат коренным интересам Китая и Африки, но и способствуют миру и развитию во всем мире»10.

Выступая на брифинге, организованном в сентябре 2007 г. в Нью Йорке Специальным советником по Африке штаб-квартиры ООН и Постоянной миссией Китая при ООН и посвященном китайско африканским отношениям, Специальный представитель КНР по африканским делам Лю Гуйцзинь выделил три основных момента в отношениях Китая со странами континента:

1) первый равенство: Китай рассматривает африканские страны, большие и малые как равноправных партнеров: мы никогда не пытаемся навязывать наши идеи, нашу идеологию, наши социальные системы африканским странам:
2) второй взаимная выгода: когда мы решаем экономические проблемы, осуществляем проекты, мы уважаем выбор африканского народа и африканских правительств, мы не исходим из личных интересов, мы служим интересам африканских правительств и китайского правительства, африканских народов и китайского народа:
3) третий взаимное уважение: в вопросах, касающихся Африки, китайское правительство уважает мнение конкретных африканских стран, соседних с ними стран, региональных организаций.

Эти три момента являются характерными чертами африканской политики Китая».

Важную роль в современной китайской концепции взаимоотношений со странами Африки играет тезис о невмешательстве во внутреннюю политику странпартнеров. Китай выражает готовность развивать взаимовыгодные отношения со всеми странами независимо от того, какое правительство находится у власти в этих странах, и, тем более, независимо от того, как воспринимают на Западе политический строй этих государств. При этом Китай неизменно подчеркивает, что его сотрудничество с Африкой в отличие от отношений последней с Западом не обусловливается какими-либо требованиями относительно политического курса той или иной страны, соблюдения ею демократических принципов и прав человека. Так, например, в ходе визита в Африку в 2004 г. председатель КНР Ху Цзиньтао заявил, что африканские страны «свободны в выборе политической системы и пути развития». А в документе, представленном Китаем саммиту «Восьмерки» в Хелигендайме (Германия) 68 июня 2007 г., говорится: «Нет какой-то установленной, неизменной модели и стандартов „надлежащего правления“. Все зависит от того, может ли политика и система государства обеспечить экономическое и социальное развитие и отвечать фундаментальным интересам народа». Подобный прагматический подход Пекина к сотрудничеству со странами Африки, несомненно, способствует реализации его политических и экономических целей на континенте. Тезис о невмешательстве во внутренние дела странпартнеров главный фактор успеха китайской политики в странах, подвергающихся нажиму со стороны Запада за «ненадлежащее правление», либо нарушения прав человека. Это обстоятельство признала руководитель отдела африканских исследова ний Института Западной Азии и Африки китайской Академии социальных наук Хэ Вэйпин. «В вопросе прав человека и суверенитета позиции Китая и Африки совпадают, заявила она. Нет сомнений в том, что успеху в Африке Китай частично обязан своей позиции в этом вопросе, и эта общность закладывает фундамент для дальнейшего раз вития двусторонних отношений в будущем».

Вместе с тем, китайский тезис о невмешательстве в дела стран партнеров, подкрепляемый практикой взаимоотношений с правительствами, обвиняемыми Западом в нарушении прав человека, подвергается резкой критике многими западными учеными и политиками15. Китаю адресуются упреки в том, что он закрывает глаза на нарушения прав человека в странах, с которыми устанавливает дружеские отношения, руководствуясь при этом лишь коммерческими соображениями, в первую очередь, заинтересованностью в сырьевых ресурсах стран партнеров. Его обвиняют в беспринципности и готовности ради собственной выгоды игнорировать нарушения прав и свобод в таких «недемократических», с точки зрения Запада, странах, как например, Зимбабве, отношения Китая с которым получили в новом тысячелетии активное развитие.

Хотя полностью безосновательными эти обвинения признать нельзя, тем не менее, следует учесть, что сам Китай больше, чем какаялибо другая страна, подвергался обвинениям со стороны Запада в нарушениях прав человека, и его соображения по поводу того, что, критикуя других, он потенциально открывает себя для аналогичной критики, вполне резонны. К тому же, на наш взгляд, позиция Пекина в данном вопросе вполне вписывается в обшую структуру современной китайской внешней политики, которой присуща сдержанность и делается постоянный акцент на мир и развитие как основу взаимоотношений с внешним миром.

Терпимость, проявляемая китайским руководством в данном вопросе, не вызывает критики в Африке. Однако следует признать, что и здесь появляются публикации, где говорится, что, помогая репрессивным режимам, Китай тем самым способствует сохранению ими власти и наносит ущерб интересам народов этих стран, чье положение ухудшается. Что же касается стран, от которых отвернулся Запад, то китайский принцип «невмешательства», разумеется, находит у них поддержку. Лидеры подвергаемых обструкции стран высоко ценят внимание к ним Пекина и помощь, которую он им оказывает. По окончании третьего саммита китайско-африканского сотрудничества президент Зимбабве Роберт Мугабе, в частности, заявил: «Критики обвиняют Китай в том, что он имеет дело со странами, где нарушаются права человека, такими, как Судан. Китай отвергает эту критику, подчеркивая, что его помощь, в отличие от западной, не оговаривается никакими условиями».

Единственное условие, предъявляемое Китаем африканским странам, желающим иметь с ним дипломатические отношения, непризнание Тайваня. Принцип «одного Китая» остается неизменным во внешней политике КНР: она автоматически разрывает отношения со странами, устанавливающими дипломатические контакты с Тайбэем. В «Белой книге» говорится, в частности, что, если африканские страны принимают принцип «одного Китая» как политическую основу установления и развития отношений с КНР, последняя «будет координировать свою позицию по основным международным и региональным проблемам и выступать за взаимную поддержку по главным вопросам, касающимся государственного суверенитета, территориальной целостности, национальной независимости и человеческих прав в странах Африки».

Важным явлением в отношениях КНР с Африкой стал основанный Пекином в 2000 г. Китайско-африканский форум на министерском уровне по вопросам сотрудничества, рассматриваемый как механизм коллективного диалога сторон. Выступая на открытии первого заседания Форума в Пекине в октябре 2000 г., Председатель КНР Цзян Цзэ минь назвал его «великим начинанием в истории китайско-африканских отношений», заметив, что с наступлением нового тысячелетия Китай и Африка оказались перед лицом проблем, которые предстоит решать совместными усилиями. На первом заседании Форума были приняты «Программа китайско-африканского сотрудничества в экономическом и социальном развитии», в которой были обозначены основные направления развития отношений Китая со странами континента на рубеже веков, а также «Пекинская декларация».

Декларация содержала призыв к установлению нового справедливо го мирового порядка и реализации программы стратегического партнерства с целью обеспечения устойчивого развития в XXI веке. Наряду с этим в ней говорилось о необходимости разработки новой стратегии экономического роста с тем, чтобы повысить способность африканских стран участвовать в процессах глобализации. В качестве принципов китайско-африканского сотрудничества в Декларации были названы равенство и взаимная выгода, достижение прогресса обеими сторонами. Вместе с тем, в ней говорилось о необходимости диверсификации форм и содержания сотрудничества, поиска его новых форм, упора на практические результаты, а также о стремлении к разрешению возникающих сложностей в духе доброжелательства. В документе подчеркивалась необходимость совершенствования механизма двусторонних консультаций с целью расширения сфер сотрудничества. Речь шла также о помощи Африке в экономическом и социальном развитии, которую Китай намерен оказывать в рамках сотрудничества «Юг-Юг» в форме грантов и кредитов.

На втором совещании, состоявшемся в Аддис-Абебе в декабре 2003 г., была принята «Программа действий китайско-африканского форума по вопросам сотрудничества на 20042006 гг.», предусматривающая конкретные планы взаимодействия. В этом совещании приняли участие представители более 40 африканских стран; на нем присутствовали премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао и тогдашний Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, что само по себе свидетельствовало о значении, которое придавалось в Китае и Африке этому событию.

Выступая на открытии форума, китайский премьер заявил о необходимости для богатых стран «проявлять больше заботы и внимания к африканцам». При этом он выдвинул новые инициативы в китайско африканских отношениях: 1) дружба и взаимная поддержка; 2) укрепление диалога, стимулирование демократизации международных отношений; 3) совместный ответ на вызовы глобализации. Африканские лидеры, в свою очередь, дали высокую оценку усилиям Китая по развитию экономики и его отношению к странам Африки. Так, например, президент Зимбабве Р. Мугабе призвал Африку «отвернуться от Запада и сосредоточиться на развитии отношений с Китаем, который всегда уважал африканцев»20. Вместе с тем африканские лидеры в своих выступлениях призвали Китай к участию в «Новой программе развития

Африки» (НЕПАД) и сотрудничеству с региональными организациями континента.

В ноябре 2006 г. в Пекине состоялся 3-й форум китайско-африканского сотрудничества, на сей раз на уровне не только министров, но и глав африканских государств. Председатель Ху Цзиньтао назвал форум «краеугольным камнем в истории китайско-африканских отношений», заявив, что его задача углубить дружеские отношения и установить стратегическое партнерство между Китаем и странами Африки. Лондонская «Таймс» писала в этой связи: «Саммит не только возможность для Китая укрепить связи со странами, которые становятся важнейшим источником сырья для его промышленного бума. Это также шанс предстать в роли самого близкого и надежного друга третьего мира, дабы продемонстрировать Западу, что дипломатия делает Китай силой, с которой последнему предстоит считаться».

Китайское руководство расценило этот форум как самое крупное и наиболее важное мероприятие с момента основания коммунистического режима в КНР. «Китай всегда будет другом, партнером и братом Африки», заявил президент Ху Цзиньтао на приеме в честь делегатов африканских стран, состоявшемся во Дворце народов на площади Тяньаньмынь.

На саммите были представлены 48 из 53 африканских стран. Общее число прибывших из Африки гостей составило 2 тысячи человек, причем руководителями 35 делегаций были главы государств беспрецедентное событие не только для отношений Африки с Китаем.

Встреча завершилась принятием Декларации о стратегическом партнерстве, в которой Китай и африканские страны выразили желание расширять политическое, экономическое и культурное сотрудничество. Декларация содержала недвусмысленную констатацию необходимости установления «многостороннего принципа» в международных отношениях и осуществления реформы ООН и ее Совета Безопасности. В итоге саммита был принят План действий (2007-2009 гг.), в котором намечались не только мероприятия экономического характера, но и шаги, призванные активизировать политическое сотрудничество. План затрагивал такие проблемы, как реформирование ООН, борьба с терроризмом, не законной торговлей оружием, превращение Африки в зону, свободную от ядерного оружия, борьба с последствиями стихийных бедствий. При этом был сделан акцент на «стратегическом партнерстве», политическом равенстве, взаимном доверии как на преимуществах сотрудничества Китая со странами Африки. Наряду с этим Китай выразил поддержку Африканскому Союзу, региональным и субрегиональным организациям, а также заявил о своей приверженности программе НЕПАД.

Представлявший на Форуме Организацию Объединенных Наций помощник Генерального секретаря ООН и Специальный советник по Африке Легвайла Джозеф Легвайла заявил, что Форум, следующее заседание которого состоится в 2009 г. в Египте, является важным звеном в диалоге по проблемам Африки. Он вносит весомый вклад в работу ООН, направленную на обеспечение африканских интересов и интересов других развивающихся стран, включая вопросы помощи, списания долгов, обеспечения доступа на мировые рынки и поддержки усилий Африки по преодолению бедности.

Таким образом, в XXI веке Африка заняла одно из ведущих мест во внешнеполитической стратегии Пекина, базирующейся на концепции, приспособленной к нуждам развивающихся стран и постоянно совершенствующейся в духе времени, что обеспечивает ей популярность в странах континента.

2. Китайская дипломатия на континенте

Последнее десятилетие характеризовалось резкой активизацией присутствия Пекина в Африке, убедительно демонстрирующего, что китайское руководство рассматривает этот континент как зону своих стратегических интересов.

В арсенале средств и методов пекинской политики всегда отводилось важное место дипломатии. Обмен визитами, причем самого высокого ранга, контакты по партийной, женской, молодежной линиям, активные культурные и научные связи были призваны демонстрировать африканцам, что Китай их самый верный и преданный друг, что в отличие от развитых стран он строит отношения с Африкой на принципе равенства, и отношения эти крайне важны для него. Даже в самые трудные для Китая периоды он не забывал об африканском направлении своей политики. Начиная с исторического визита премьера Госсовета КНР Чжоу Эньлая в 196364 гг., едва ли не все китайские государственные и политические деятели, занимавшие высокие посты, считали своей непременной обязанностью посещение Африки. Но рубеж тысячелетия оказался в этом отношении рекордным. По неполным статистическим данным, начиная с 1990 г., состоялось около 150 визитов на континент китайских руководителей высокого ранга. В Африке побывали, причем неоднократно, все лидеры КНР. Так, председатель КНР Ху Цзиньтао посетил ее в 2001, 2004, 2006 и 2007 гг.

В 2007 г. отношения с КНР имели 48 государств Африки. При этом все большее число стран принимают сторону Китая в соперничестве с Тайванем. Если в 2005 году из 53 государств Африки дипломатических отношений с Китаем не имели 7 БуркинаФасо, Гамбия, Сенегал, Сан Томе и Принсипи, Чад, а также все годы сохранявшие «верность» Тайваню Малави и Свазиленд, то в последние годы число стран, поддерживающих дипломатические отношения с Тайбэем, сократилось. В октябре 2005 г. на сторону Пекина перешел Сенегал. В том же октябре 2005 г. министр иностранных дел КНР Ли Чжаосин посетил официальное открытие китайского посольства в Сенегале, которое было закрыто после того, как эта страна в 1996 г. признала Тайвань. А в августе 2006 г., накануне третьего заседания Форума китайско-африканского сотрудничества, еще одним африканским государством, «изменившим» Тайваню, стал богатый нефтью Чад. Наконец, в марте 2008 г. КНР официально открыла новое посольство в Малави после того, как эта страна в январе переориентировалась с Тайбэя на Пекин и между странами были установлены дипломатические отношения. А в апреле 2008 г. состоялся визит в Китай президента Бингу ва Мутарика, во время которого было открыто посольство Малави в Пекине. Таким образом, число стран Африки, сохранивших отношения с Тайбэем, сократилось до четырех. В последнее время Китай активно развивает контакты с Республикой Сан Томе и Принсипи, и есть основания полагать, что в недалеком будущем и это государство перейдет на сторону Пекина. В 2008 г. в Сан-Томе и Принсипи было сформировано новое правительство, министр иностранных дел которого назвал развитие отношений с Китаем одним из приоритетных направлений своей деятельности. Премьер-министр страны Патрис Тровоада сказал, что Республика Сан Томе и Принсипи «не рассматривает Китай в качестве противника или врага», а председатель парламента Анголы Роберту ди-Алмейда посетил Сан-Томе и Принсипи с целью помочь налаживанию отношений этой страны с КНР. Уместно напомнить в этой связи, что ряд африканских стран пытались сыграть на противоречиях между «двумя Китаями», неоднократно меняя позицию по тайваньскому вопросу. Так, например, ЦАР делала это 5 раз, каждый раз извлекая те или иные преимущества.

Заметим, что пекинское руководство использовало Форум китайско африканского сотрудничества для того, чтобы привлечь на свою сторону страны, еще сохранившие верность Тайваню. Главы африканских стран, поддерживающих дипломатические отношения с Тайбэем, были приглашены принять участие в заседаниях в качестве наблюдателей с целью убедить их, что они многое приобретут, переключив внимание на Пекин и порвав отношения с островом, который Китай рассматривает как свою провинцию.

Нельзя сказать, что Тайвань равнодушно наблюдает за тем, как падают его акции в Африке. Хотя верность острову сохраняют сегодня всего 4 африканских государства, Тайбэй пытается представить себя выразителем интересов определенной части африканцев. В сентябре 2007 г. власти Тайваня организовали в пику Пекину и в ответ на саммиты пекинского Форума китайско-африканского сотрудничества однодневный саммит «Китай-Африка». Риторика выступления на форуме президента Тайваня Чэнь Шуйбяня сильно напоминала речи, которые произносят в аналогичных случаях лидеры КНР. Президент выразил надежду, что этот первый саммит поможет укрепить взаимопонимание и станет краеугольным камнем сотрудничества Тайваня со странами Африки и их совместного участия в решении международных проблем. Он напомнил, что связи Тайваня с Африкой были установлены еще в 60е годы XX столетия, что в странах континента работают тайваньские технические и медицинские специалисты, что Тайвань предлагает африканской молодежи учебные программы, осуществляет сотрудничество с африканскими странами в сельскохозяйственной, технологической и иных сферах27. Следует заметить, что Тайвань, как и Китай, предоставляет пакеты помощи своим союзникам из числа стран Африки. И в этом отношении у него есть определенные преимущества: он может концентрировать усилия на небольшой группе стран, тогда как КНР вынуждена «распылять» помощь по всему континенту.

С каждой из африканских стран, с которыми у Китая установлены дипломатические отношения, подписан пакет документов, конкретизирующих направления двустороннего сотрудничества. При этом содержание каждого пакета постоянно расширяется за счет включения в него новых соглашений. Так, например, 27 апреля 2007 г. Постоянный комитет Всекитайского собрания Народных Представителей проголосовал за ратификацию китайско-намибийского договора об экстрадиции. Договор нацелен на наращивание сотрудничества в правовой сфере и содействие дальнейшему развитию отношений дружбы и сотрудничества между двумя странами. 2006 год убедительно продемонстрировал, что развитие связей со странами Черного континента стало самостоятельным вектором во внешнеполитическом курсе Пекина. Год начался с визита в Западную Африку министра иностранных дел КНР Ли Чжаосина, ставшего подтверждением растущего интереса Китая к Африке. Итогом визита, в ходе которого китайский министр посетил КабоВерде, Сенегал, Мали, Либерию, Нигерию и Ливию, стали заключенные соглашения и обещания финансовой помощи региону. Что касается Сенегала, то это был первый визит в страну китайского представителя высокого ранга с момента возобновления ею отношений с КНР. При этом китайский гость дал обещание предоставить 8090 грантов сенегальским студентам, в том числе 21 студенту, выдворенному из Тайваня после того, как Сенегал разорвал с ним отношения. В Либерии, где после многолетнего конфликта прошли выборы, китайский министр присутствовал на торжественной церемонии по случаю вступления в должность президента страны Эллен ДжонсонСирлиф.

Как визит стратегического значения расценила мировая пресса визит председателя КНР Ху Цзиньтао в три африканские страны (Марокко, Нигерию и Кению), состоявшийся неделю спустя после его визита в США в апреле 2006 г. и сопровождавшийся заявлениями об «искренней дружбе, равенстве, солидарности, сотрудничестве и совместном развитии». «Сочетая миллиардную помощь и инвестиции в Африку с риторикой в духе Бандунга, Китай явно соперничает с США в регионе», так комментировали этот визит западные СМИ28. Китайский лидер заявил, что Пекин заинтересован в стратегическом партнерстве со странами Африки и хочет добавить новое политическое содержание успешно развивающимся двусторонним экономическим связям. Ху Цзиньтао стал вторым китайским президентом, посетившим Нигерию за 4 года. Для сравнения: последним индийским лидером, нанесшим официальный визит в эту, едва ли не самую популярную африканскую страну, был в 1962 г. Джавахарлал Неру.

Выступая в нигерийском парламенте, Ху Цзиньтао выдвинул предложения из пяти пунктов, касающиеся развития связей в политической, экономической, культурной областях, в сфере безопасности и международных отношений. По сообщению африканской печати, местные аналитики утверждали, что заявления китайского президента о «независимости и суверенитете» выглядят как более привлекательная альтернатива американской интервенционистской внешней политике, сфокусированной исключительно на войне с террором.

А в июне 2006 г. визит в 7 африканских стран совершил премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао. В ходе этого визита было подписано множество соглашений с африканскими странами, касающихся сотрудничества в политической, экономической, торговой сферах, а также в области науки, технологии, культуры и образования.

Контакты китайских представителей с африканскими лидерами, турне Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао по ряду стран континента стали своего рода подготовкой к ноябрьскому саммиту «Китай-Африка». 2007й год вновь начался с визита в Африку министра иностранных дел Ли Чжаосина. На сей раз его внимания удостоились 7 стран континента: Бенин, Экваториальная Гвинея, Гвинея-Бисау, Чад, ЦАР, Эритрея и Ботсвана. В ходе визита ключевыми темами были, как обычно, те, что характеризуют успешную китайскую дипломатию на протяжении последних лет и вписываются в концепцию «ЮгЮг», а именно: общее прошлое Китая и стран Африки и его желание установить с ними более тесное сотрудничество в таких сферах, как миротворчество, развитие сельского хозяйства и человеческих ресурсов, здравоохранение, образование.

Но наиболее ярким свидетельством растущего политического влияния и экономической заинтересованности Китая в Африке стал 12-дневный тур Ху Цзиньтао в 8 стран Африки наиболее насыщенный визит с момента прихода нынешнего председателя КНР к власти в 2003 г., состоявшийся через три месяца после форума «КитайАфрика». В сопровождении министра иностранных дел Ли Чжаосина, министра коммерции Бо Ксилая, других официальных лиц и делегации в составе 130 человек с 30 января по 10 февраля председатель КНР посетил Камерун, Либерию, Замбию, Намибию, Южную Африку, Мозамбик, Сейшельские острова и Судан. Визит совпал с саммитом Африканского Союза в Эфиопии и 5-дневным визитом в Африку нового Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна. Как заметил в этой связи профессор истории Университета Тринити (США) Анене Эйкеме, «тур Ху Цзиньтао по 8 африканским странам был призван не оставить сомнений в том, что в Африке в полном разгаре китайский век».

Во всех странах, которые посетил Ху Цзиньтао, он неизменно говорил о «традиционной дружбе», политическом сотрудничестве, углублении экономических отношений. При этом акцент был сделан на сотрудничество в сферах сельского хозяйства, инфраструктуры, телекоммуникаций, а также здравоохранения, образования, культуры, спорта. В ходе визита были вновь розданы щедрые обещания помощи, включая обещание списать долги наименее развитым странам. Были подписаны многочисленные соглашения. Так, например, в Камеруне, отношения с которым были установлены 36 лет назад и где Ху Цзиньтао напомнил о «традиционной дружбе», были подписаны 8 соглашений, предусматривающие расширение экономического и технологического сотрудничества, а также контактов в сферах здравоохранения, образования, связи.

На первый взгляд, выбор стран носил произвольный характер. На деле же он был тщательно спланирован. Китайский лидер стремился показать, что Китай проявляет интерес к развитию отношений не только с «ключевыми» государствами, но и со всеми странами континента, независимо от их политического веса и экономических возможностей. Как писала профессор Хэ Вэйпин, «такие частые визиты демонстрируют, что китайские лидеры и китайское правительство обращают самое пристальное внимание на развитие африкано-китайских отношений, продвижение прагматичного и плодотворного двустороннего взаимодействия». В частности, по ее словам, последнее африканское турне председателя КНР «преследовало цель закрепить результаты саммита Китай-Африка с тем, чтобы продолжить углубление практического сотрудничества и стратегического взаимодеиствия».

Визит явился своеобразной демонстрацией того, что Китай не делит африканские страны на «нужные» и «ненужные», богатые сырьем и бедные, и тем самым опровергал тезис западных СМИ, согласно которому африканская политика Пекина имеет исключительно сырьевую направленность. Впрочем, можно заметить, что развитие отношений и с «несырьевыми» странами, которые посетил китайский лидер, сулит Пекину важные преимущества. Так, например, Сейшельские острова полезны в силу их географической близости к островам Индийского океана, а Мозамбик способен стать «стратегическим мостом» в такие страны, как Замбия или Малави. Ряд стран, в которых побывал Ху Цзиньтао, безусловно, важны Китаю с политической точки зрения. В их число входят ЮАР, Намибия и Мозамбик государства, связи с которыми существуют с колониальных времен. Оказанная этим странам в свое время материальная, политическая и моральная поддержка в борьбе против колониализма и апартеида, память о которой жива до сих пор, позволяет Пекину считать их своими союзниками в Африке. Принимая китайского гостя, первый президент и глава партии СВАПО, возглавившей борьбу намибийского народа за независимость, Сэм Нуйома, которого Ху Цзиньтао назвал «старым другом китайского народа», в частности, воздал должное помощи, полученной Намибией от народа и правительства Китая и заложившей фундамент дружбы и сотрудничества между двумя странами и между КПК и СВАПО.

Важное политическое значение имел и визит китайского лидера в Либерию, где лишь недавно закончился длительный, кровопролитный конфликт. Визит был призван продемонстрировать, что Китай, который внес вклад в урегулирование этого конфликта, направив в страну своих миротворцев, готов принять участие в постконфликтном восстановлении Либерии. После переговоров Ху Цзиньтао с президентом Джонсон Сирлиф стороны подписали 7 документов о сотрудничестве в сферах технологии, здравоохранения, образования, сельского хозяйства. Президенты двух стран посетили открытие сооруженного с помощью Китая противомалярийного центра. Ху Цзиньтао также посетил находящихся в Либерии китайских миротворцев.

Вместе с тем, особое внимание к странам-экспортерам нефти в ходе визита все же было проявлено. Так, Судану были розданы щедрые обещания помощи. Со своей стороны, суданский президент Омар аль-Башир заверил президента КНР, что поставки суданской нефти в КНР в скором времени увеличатся. Пресса назвала визит Ху Цзиньтао в Судан самой важной частью его поездки, поскольку эта богатая нефтью страна стала ареной одного из наиболее кровопролитных конфликтов последних лет в провинции Дарфур, где погибло 200 тыс. человек и 2,5 млн лишились крова. В этой связи выражалась надежда, что, используя свои тесные экономические связи с Суданом, Пекин преуспеет в том, чтобы убедить аль Башира, правительство которого подвергалось критике за неумение или нежелание остановить геноцид в Дарфуре, допустить в провинцию миротворческий контингент ООН. В официальных документах, подписанных Ху Цзиньтао и аль-Баширом по итогам встреч, Дарфур упомянут не был. Тем не менее, агентство Синьхуа сообщило, что Ху уговаривал аль Башира согласиться на пополнение миротворческого контингента АС миротворцами ООН.

В итоге визита китайскому лидеру удалось решить ряд проблем в двусторонних отношениях и укрепить позиции Китая в странах континента. Подписанные документы «определяли партнерские обязательства КНР по отношению к Африке, причем не только в экономической сфере, но и в таких областях, как культура, спорт и социальная сфера, заложив тем самым основы для долгосрочного влияния Китая в африканских странах.

Серию обменов визитами в следующем, 2008 г. открыл новый министр иностранных дел КНР Ян Цзечи, посетивший ЮАР, Демократическую Республику Конго, Бурунди и Эфиопию, где ему был оказан теплый прием. Так, принимая китайского гостя, президент ЮАР Табо Мбеки заявил, что отношения с Китаем крайне важны как для Южной, так и для всей Африки и выразил желание и впредь взаимодействовать с китайской стороной в укреплении сотрудничества «Юг-Юг» и в диалоге «Юг-Север».

Часто посещают Китай и африканские лидеры. Если в 70-е гг. состоялись 33 визита в КНР глав государств и правительств стран континента, в 80-е гг. 51, в 90-е гг. 57, то лишь за два года 2004 и 2005 Китай посетили 53 высокопоставленных деятеля из африканских стран, на уровне министров и выше. Многие африканские лидеры посещали Китай неоднократно. Так, например, президент Габона Омар Бонго по бывал в Китае 8 раз. В последние годы многие руководители африканских стран выражают стремление ориентироваться на Пекин в своей внешней политике и стремятся лично заверить китайское руководство в своей готовности к развитию сотрудничества с этой страной. В частности, победивший на выборах 2007 г. новый президент Нигерии Умару Яр-Адуа, совершив визиты в 9 африканских стран, выбрал следующей страной для посещения Китай. После вступления в должность в мае 2007 г. посетил Китай и президент Руанды Поль Кагаме.

Если в 60-е-70-е гг. обмен визитами носил зачастую декларативный характер, то в 90е и особенно 2000-е гг. встречи китайских и африканских руководителей приобретают более конкретное содержание. Все чаще китайская сторона использует обмены для подписания новых соглашений в экономической сфере, заключения долгосрочных контрактов, провозглашения новых инициатив в области двустороннего и многостороннего сотрудничества со странами Африки.

Важную роль играет при этом сам церемониал встреч. Африканских лидеров принимают со всеми почестями, призванными показать им, а заодно и всей Африке, что Китай высоко ценит отношения с ее странами и отдает должное роли, которую играет континент в современных международных отношениях. Убедительный пример прием, оказанный африканским лидерам, прибывшим в Пекин для участия в третьем саммите Форума китайско-африканского сотрудничества в 2006 г. Во время саммита африканских гостей сопровождали гиды, в том числе говорящие на суахили; в отелях, где остановились африканцы, в перечне предлагаемых блюд присутствовало африканское меню, а безопасность гостей обеспечивали свыше 1 млн. полицейских и волонтеров. Над площадью Тяньань мынь реяли флаги африканских государств, на городских улицах были растянуты постеры с изображением слонов, жирафов, зебр, а также рукопожатий черной и желтой рук и лозунгами: «Африка земля мифов и чудес». Развешанные повсюду транспаранты гласили: «Дружба, мир, сотрудничество, развитие», а аэропорт был закрыт для всех, кроме африканских гостей, прибывающих «на самую крупную дипломатическую встречу, которую когда-либо  видела китайская столица»39. Размах и торжественность встречи свидетельствовали о том, что Пекин не жалеет средств для укрепления связей с политическим руководством африканских стран.

О том, какое внимание уделяет Китай разного рода официальным мероприятиям, показывают торжества, состоявшиеся 17 июня 2006 г. на площади перед пирамидами в районе Гиза на берегу реки Нил в Египте по случаю 50-летия с момента установления дипломатических отношений между этой страной и Китаем. В мероприятиях приняли участие свыше 1000 представителей общественных кругов двух стран. На них присутствовали находящийся в Каире с визитом премьер Госсовета Китая Вэнь Цзябао и премьер министр Египта Ахмед Назиф. Вэнь Цзябао выступил с речью на тему «Унаследовать дружбу, рука об руку разви ваться, создавать еще более прекрасное будущее китайско-египетских отношений». «Несмотря на географическую отдаленность Китая и Египта, дружба между нашими странами корнями уходит в далекое прошлое», заявил китайский премьер. Он напомнил, что Египет первым из африканских и арабских стран установил дипломатические отношения с КНР, и за 50 лет, прошедшие с тех пор, китайско-египетская дружба непрерывно укреплялась. «В борьбе за национальный прогресс Китай и Египет являются соратниками, вместе переносящими бедствия и невзгоды, в деле строительства своих стран братьями, помогающими друг другу. Дружественные связи между Китаем и Египтом никогда не были такими тесными, как сегодня». А. Назиф в своем выступлении отметил, что и Египет, и Китай имеют древнюю историю и цивилизацию, и народы двух стран должны укреплять диалог и обмен достижениями цивилизаций для углубления дружбы и сотрудничества. В ходе мероприятий Вэнь Цзябао вручил бывшему Генеральному секретарю ООН Бутросу Бутросу-Гали, бывшему генсеку Лиги Арабских Государств (ЛАГ) Ис мету Абдель Мегиду, бывшему заместителю премьер-министра Египта Юсефу Амину Вали и другим египетским государственным и политическим деятелям награды «за выдающийся вклад по случаю 50-летней годовщины с момента установления дипотношений между КНР и Египтом»40. 50летию установления дипотношений между КНР и Египтом был посвящен юбилейный вечер, организованный посольством КНР в Египте, Центральным телевидением Китая совместно с Министерством международного сотрудничества Египта и египетским телевидением.

Активный дипломатический обмен, в том числе на самом высоком уровне, сопровождающийся раздачей щедрых обещаний помощи странам-партнерам, помпезность дипломатических мероприятий, расцениваемая в Африке как свидетельство особого внимания к ней Китая, все это, безусловно, способствует реализации важной для Пекина задачи обрести союзников, способных помочь ему продолжить бурный рост и упрочить позиции на континенте.

Последние годы явились свидетелями активизации обменов между Китаем и странами Африки по самым различным направлениям. Так, например, Министерства торговли и иностранных дел КНР, в каждом из которых имеются Департаменты Африки, спонсировали на 2005 г. свыше 100 официальных встреч с представителями стран континента. В 2007 г. было положено начало механизму регулярного политического диалога между Китаем и странами Африки на уровне министров иностранных дел. Первой такого рода консультацией стала состоявшаяся 27 сентября 2007 г. встреча, посвященная вопросам реализации итогов пекинского саммита, на которой также состоялся обмен мнениями по важным международным и региональным проблемам.

Расширилось сотрудничество по военной линии. На сегодняшний день китайские военные атташе работают в посольствах 14 африканских стран (всего Китай имеет за рубежом 107 офисов военных атташе). В числе этих стран Алжир, Демократическая Республика Конго, Египет, Эфиопия, Либерия, Ливия, Марокко, Мозамбик, Намибия, Нигерия, Судан, Тунис, Замбия, Зимбабве. Со своей стороны, 18 африканских стран имеют офисы военных атташе в Пекине. Заметно возрос обмен военными делегациями. С 2001 по 2006 гг. руководители китайского военного ведомства совершили более 30 визитов в Африку. При этом каждый визит, как правило, не ограничивался одной страной. Так, например, Египет принял 15 китайских военных делегаций. Регулярный характер носят встречи и консультации по военным проблемам. Между 2001 и 2006 гг. состоялось 110 двусторонних встреч такого рода. Вместе с тем, хотя число двусторонних переговоров Китая со странами мира по вопросам безопасности выросло с 33-х в период 20032004 гг. до 46 в 2005-2006 гг., на Африканском континенте такого рода контакты установлены лишь с ЮАР.

Осуществляется обмен партийными, женскими, молодежными делегациями. В частности, Коммунистическая партия Китая установила отношения в различных формах с 60 политическими партиями более 40 африканских стран.

Развиваются отношения по парламентской линии. Так, например, в мае 2008 г. в Пекине побывал с официальным визитом спикер парламента Республики ГвинеиБисау (РГБ) Франсишку Бенанте, которого принял Председатель Постоянного комитета Все-китайского собрания народных представителей (ПК ВСНП) У Банго, отметивший заинтересованность китайской стороны в укреплении отношений с РГБ. В свою очередь, Ф. Бенанте выразил признательность Китаю за помощь в борьбе за национальную независимость и социально-экономическое развитие и подтвердил готовность парламента РГБ к укреплению дружественных контактов с ВСНП.

Подводя итоги внешней политики Китая в 2007 г., министр иностранных дел КНР Ян Цзечи дал высокую оценку состоянию китайско африканских отношений, назвав в числе достижений интенсификацию двусторонних и многосторонних политических контактов. Он заметил, в частности, что «в этом году Председатель Ху Цзиньтао, Председатель У Банго и Председатель Цзя Цинлинь совершили визиты в Африку, Премьер Вэнь Цзябао присутствовал на проходившем в Шанхае ежегодном собрании Африканского банка развития… Министр иностранных дел Китая вместе со своими коллегами из стран Африки впервые в период сессии Генеральной ассамблеи ООН провели совместные политические консультации, дав официальный старт механизму регулярного диалога на уровне министров иностранных дел Китая и государств Африки. Оказавшись перед лицом возможностей и вызовов в китайско-африканских отношениях, стороны наращивали политическое взаимодоверие.., осуществляли слаженное взаимодействие в международных делах и добились хороших результатов. Мы укрепили двусторонние дружбу и сотрудничество со странами Западной Азии и Северной Африки, торгово экономическое сотрудничество поднялось на новую ступень, успешно прошел 2й съезд предпринимателей в рамках Китайско-арабского форума сотрудничества». Все сказанное свидетельствует о стремлении Пекина наращивать политическую активность в Африке, используя дипломатические каналы а также все возможные формы обменов для создания в странах континента имиджа Китая как дружественной африканцам страны, готовой оказать им политическую поддержку и рассчитывающей на ответную поддержку в глобальных вопросах международной политики.

3. Культурные и научные связи

Важное место в африканской политике Пекина отводится культурным и научным связям со странами континента. Под задачу расширения и развития такого рода связей также подводится солидная идеологическая база. В речах и выступлениях лидеров КНР подчеркивается, что африканская культура имеет много общего с китайской культурой. В частности, обе культуры имеют старинные традиции, общие корни в древних цивилизациях, богатое наследие; в основе обеих культур традиции подчинения личных интересов интересам общества. Исходя из этой общности, Китаю и Африке надлежит укреплять культурные связи с целью построения гармоничного мира, в котором разные цивилизации смогут сосуществовать в духе толерантности и равенства, взаимно учась друг у друга.

Начало официальному культурному обмену Китая и стран Африки положило подписание в мае 1955 г. в Пекине культурного соглашения между КНР и Арабской Республикой Египет. В апреле 1956 г. делегация представителей культуры и искусства Китая в составе 76 человек посетила Египет и Судан. В ноябре 1965 г. китайская фольклорная труппа совершила поездку в Мали и Гвинею. Осенью 1966 г. гвинейский ансамбль песни и танца нанес визит в Китай.

С 1955 г. до 2006 г. Китай и страны Африки подписали 65 двусторонних соглашений о культурном обмене48 и 151 план деятельности в этой сфере. В настоящее время Китай имеет двусторонние соглашения о сотрудничестве в сфере культуры с большинством стран Африки, которые возобновляются каждые два года. В соответствии с этими соглашениями в Африку приезжают китайские ученые, артисты, спортсмены, осуществляется обмен делегациями работников сферы образования. Африканские страны получают в дар от Китая книги и кинофильмы. В странах континента организуются китайские выставки фото, керамики, выставки-продажи картин китайских художников.

Аналогичные мероприятия, знакомящие китайцев с искусством Африки, проводятся в Китае.

В 2000 г. в Пекине состоялся Симпозиум по вопросам китайско африканских культурных обменов, спонсором которого выступило китайское Министерство культуры. Целью симпозиума было суммировать опыт культурного сотрудничества Китая со странами Африки, разработать предложения по его дальнейшему развитию в новых условиях и продвинуть вперед дружеские отношения между Китаем и Африкой. В симпозиуме приняли участие официальные представители высокого ранга, работающие в сфере культуры 22 африканских стран, представители Организации Африканского Единства, китайские официальные лица и эксперты в сфере культуры. В течение двух дней участники симпозиума обсуждали достижения и опыт культурного обмена между Китаем и Африкой, возможности его дальнейшего развития и меры по защите традиционных культур обеих сторон. Китайское министерство культуры обязалось при этом учредить специальные фонды для содействия африканским странам в сфере культуры, а также изучить возможности организации коммерческих выставок и спектаклей африканских художественных коллективов. Оно также приняло решение организовать выступления в Китае Национального балета Республики Конго и Национального балета Республики Гвинея, а также фотовыставку «Китай и Африка» с 25 по 29 октября 2006 г. в Запретном городе51. Во исполнение этого решения Министерство культуры КНР учредило специальный фонд, предназначенный для расширения и развития культурных связей с африканскими странами. За истекший период состоялось свыше 200 обменов делегациями в сфере культуры, организованных правительствами КНР и стран Африки, При этом наибольшее число делегаций пришлось на начало XXI века: за 2002-2004 гг. Китай направил в Африку 41 культурную делегацию и принял 52 африканские. При этом большую долю в общем объеме культурных обменов составляют делегации высокого официального уровня. Так, например, с 1997 по 2000 гг. Китай принял 28 делегаций африканских стран министерского уровня и направил 7 правительственных делегаций в 17 африканских стран. А с 2000 по 2005 гг. свыше 10 африканских государств прислали более 20 культурных делегаций высокого ранга в Китай.

В соответствии с «Планом действий (20042006)», принятым на втором Форуме китайскоафриканского сотрудничества в Аддис-Абебе в 2003 г., китайское Министерство культуры обязалось провести в 2004 г. «Сафари китайской культуры», в ходе которого делегации китайских художников должны были посетить 12 африканских стран с выставками, организованными в странах континента под вывеской «Фестиваль китайского искусства»54. В 2004 г. такой тур был организован; участники его посетили 18 стран континента.

Состоялось несколько сотен обменов художественными коллективами; около 10 тысяч артистов были направлены обеими сторонами. В числе китайских трупп, посетивших Африку, были такие широко известные, как Главная балетная труппа страны, Труппа восточной песни и танца, Китайская акробатическая группа, Уханьская акробатическая труппа, ансамбли песни и танца Даоляна и Синьцзяна. В то же время Китай посетили труппы из Республики Конго (Браззавиль), Египта, Мали, Намибии и Южной Африки. Китай оказывает помощь странам Африки в подготовке артистов и художников. Так, он готовил выступления акробатов в Судане и Танзании. Китайские художники посещают африканские страны с целью изучения местных форм культуры и искусства.

Китай и страны Африки организовали свыше 100 различного рода выставок, знакомящих африканцев с достижениями искусства и культурным наследием Китая, а китайцев с плодами африканской культуры. В их числе выставка китайской живописи и скульптуры в Египте, выставки живописи в Зимбабве и Тунисе, выставка китайского искусства в Бенине и китайского современного искусства в Южной Африке. В то же время в Китае свое искусство представили такие африканские страны, как Марокко, Маврикий, Кабо-Верде. Самым впечатляющим событием стала «Большая выставка африканского искусства», на которой были представлены свыше 300 экспонатов картин, выполненных ведущими художниками из 11 африканских стран. Эта выставка явилась самым крупным мероприятием такого рода в истории китайско африканских культурных связей. Взаимному ознакомлению с достижениями в культурной сфере способствует также организация дней (недель и месяцев) китайской культуры в Африке и африканской культуры в Китае. К этим событиям приурочиваются книжные выставки, кинофестивали. Большое впечатление на китайскую аудиторию произвели, в частности, Культурная неделя Марокко, Неделя алжирского кино, Культурная неделя Туниса. В то же время Неделя китайских кинофильмов, Месяц китайского искусства и Китайская книжная ярмарка шире открыли двери в Китай для африканцев. Все эти события способствовали укреплению китайск-оафриканских связей и углублению взаимопонимания между народами Китая и Африки.

В Пекине действует Китайско-африканская ассоциация дружбы. Ассоциации дружбы функционируют и в целом ряде африканских стран. Так, например, с 1993 г. существует Китайско-бенинская ассоциация дружбы неправительственная организация, в задачи которой входит укрепление дружбы и сотрудничества между народами двух стран с помощью организации конференций, фестивалей кинофильмов, обеспечение бенинцев информацией, организация обмена визитами, в том числе в культурной сфере. В Пекинском Университете проходят форумы китайско-африканской дружбы, на которых обсуждаются проблемы изучения в Китае африканской культуры. В Пекине существует Общество изучения африканской истории. Осуществляются контакты и по линии китайской Ассоциации за международное взаимопонимание, основанной в 1981 г.

По предложению премьера Госсовета Вэнь Цзябао, выдвинутому им на втором министерском Форуме китайско-африканского сотрудничества в Эфиопии в декабре 2003 г., 23 августа 2004 г. в Пекине был организован первый фестиваль молодежи Китая и Африки. На церемонии открытия фестиваля присутствовали более 300 человек, в том числе первый секретарь ЦК Коммунистического Союза Молодежи Китая (КСМК) Чжоу Цян, специальный посланник Эфиопии на Форум китайско африканского сотрудничества Хайле Кирок Гессессе, 132 представителя 44 странчленов Форума китайско-африканского сотрудничества, представители ООН и дипломаты посольств некоторых африканских стран в Пекине, а также член Политбюро ЦК КПК, заместитель председателя Постоянного комитета ВСНП Ван Чжаого. Председатель Ху Цзиньтао отправил участникам фестиваля поздравительное послание. Г лавы государств и правительств 23 африканских стран направили в Пекин поздравительные телеграммы в связи с открытием фестиваля. Выступая с приветственной речью, Ван Чжаого выразил надежду, что фестиваль явится платформой для стимулирования дружественных отношений и развития сотрудничества между китайскими и африканскими молодежными организациями. На церемонии открытия фестиваля министр иностранных дел КНР Ли Чжаосин заявил, что Китай поддерживает усилия Африки по развитию экономики и поблагодарил африканские страны за поддержку, оказанную Китаю в его борьбе за воссоединение Родины. В рамках фестива ля состоялись Форум молодежного сотрудничества, подписание Пекинской декларации Форума, диалог между руководителями молодежи Китая и Африки и ряд мероприятий, посвященных обменам между молодыми предпринимателями.

Большое значение придается Китаем связям с Африкой в сферах образования и науки. Такого рода связи поддерживаются Китаем с 50 африканскими странами. В прошлом две стороны просто обменивались студентами. Сегодня сотрудничество в сфере образования носит сложный, многоуровневый характер и осуществляется в различных сферах. 27 ноября 2005 г. в Пекине состоялся Форум министров просвещения и образования Китая и стран Африки, организованный министерствами просвещения, иностранных дел и коммерции КНР. Выступая на Форуме, член Госсовета Чэнь Чжили приветствовала прибывших министров образования из 18 стран Африки. Она отметила, что Китай и страны Африки наладили многообразное сотрудничество в сфере образования и намерены продолжать развивать и укреплять его. Итогом Форума стало подписание коммюнике о взаимопонимании в вопросе дальнейшего развития сотрудничества Китая и стран Африки в сфере образования.

Обучение африканских студентов в китайских вузах, подготовка специалистов в различных отраслях производства на базе специально разработанных учебных программ как в Китае, так и в странах континента рассчитаны на создание в Африке прослойки людей, заинтересованных в сотрудничестве с КНР. Таким путем последняя надеется вырастить преданную себе африканскую элиту и привлечь в Китай молодежь, в том числе, стремящуюся сегодня получить образование на Западе. Участие в формировании африканских политических и деловых элит, ориентирующихся в своей деятельности не на Запад, а на Китай, является долгосрочной целью китайской политики.

В начале 50х гг. Китай принимал у себя примерно дюжину студентов из африканских стран, включая Египет, Кению и Камерун. К концу 1995 г. он обучил, в общей сложности, 18 тысяч студентов из 50 африканских стран. Ежегодно студентам из африканских стран предоставлялось свыше 1,5 тысяч стипендий для обучения в ВУЗах КНР60. В 2003 г. в высших учебных заведениях КНР обучались 1793 африканских студента, что составляло 1/3 всех иностранных учащихся в стране. А в выступлении на Форуме «Китай-Африка» в 2006 г. председатель Ху Цзиньтао сообщил о решении правительства КНР приглашать ежегодно в китайские вузы 4 тысячи африканских студентов. Сам Китай также присылает своих студентов в страны Африки, в том числе в Египет, Кению, Марокко.

Важный аспект китайско-африканских обменов в сфере образования направление в африканские страны китайских преподавателей для оказания этим странам помощи в развитии среднего и высшего образования. С 1950 г. по 2005 г. Китай направил 530 преподавателей в 33 африканские страны. При этом помимо правительственных, функционируют и иные каналы обменов. В частности, китайские университеты направляют в африканские страны своих преподавателей в рамках собственных программ.

С начала 90х гг. XX в. Китай избрал некоторые африканские страны в качестве объектов осуществления помощи в реализации программ в сфере образования. С этого момента он осуществил 60 образовательных программ в 25 странах, создал 23 активно действующие лаборатории для помощи в изучении биологии, микробиологии, компьютеров, физики, аналитической химии, сельского хозяйства и так далее. Широко известны, в частности, микробиологическая лаборатория в Университете Яунде (Камерун), лаборатория биотехнологии в Кенийском университете, лаборатория пищевой технологии в Котд’Ивуаре.

Быстро прогрессирует программа изучения африканцами китайского языка. Китайское правительство направило в 20 стран Африки 210 преподавателей китайского языка. Расширяется практика создания на средства Пекина в местных университетах африканских стран «институтов Конфуция», где изучаются история, культура Китая и китайский язык. Такого рода институты уже доказали свою эффективность. Широко известен, в частности, Центр изучения китайского языка в Университете Яунде (Камерун). Создан китайский языковый центр в Университете Южной Африки в Стелленбосе. В Зимбабве Китай спонсировал создание в Университете Хараре нового факультета, где студенты будут изучать китайский язык и культуру. Принято решение о создании 6 Институтов Конфуция в африканских странах. Важным событием стало открытие 19 декабря 2005 г. первого в Африке Института Конфуция в Найроби, где студенты будут изучать язык и культуру Китая. Следует заметить, что африканцы достаточно охотно берутся за изучение китайского языка. Не последнюю роль играет при этом стремление найти в дальнейшем работу в китайских фирмах, куда владеющих языком, разумеется, принимают охотнее.

Китайско-африканское сотрудничество в сфере образования осуществляется и в такой форме, как реализация программ обмена учеными для осуществления совместных исследовательских проектов. Китайско-африканские образовательные программы позволили обеспечить соответствующий уровень подготовки обеих сторон, что позволяет реализовать академические преимущества китайских университетов и помочь удовлетворить актуальные нужды в повышении образовательного, научного и технологического уровня африканских стран. Все это позволяет говорить о том, что у образовательных программ Китая в Африке большое будущее.

В китайской программе важное место отводится подготовке специалистов различного профиля для стран Африки. Задача подготовки африканских кадров возложена на специально созданный Фонд развития человеческих ресурсов в Африке, действующий под эгидой министерств иностранных дел, коммерции, образования, науки и технологий, сельского хозяйства, здравоохранения. Каждое из этих министерств отвечает за подготовку африканского персонала в сфере своей компетенции. Под эгидой Фонда китайская сторона организует учебные курсы для подготовки кадров различных специальностей. Так, с октября 2000 г. по ноябрь 2003 г. Китай финансировал 300 курсов в рамках Фонда, на которых было подготовлено свыше 6 тысяч специалистов для таких сфер, как дипломатия, менеджмент, оборона, сельское хозяйство, здравоохранение, наука и культура. 165 китайских экспертов и преподавателей посетили за этот период страны Африки с краткосрочными курсами лекций с целью помочь в подготовке местного персонала. А за 2004-2005 гг. Китай обучил различным техническим специальностям и подготовил для стран Африки более 6400 специалистов. Под эгидой одного только Министерства коммерции свыше 2400 африканцев из 48 стран Африки прошли обучение в сфере менеджмента и торговли.

В ходе третьего китайско-африканского саммита 2006 г. прозвучало обещание Китая подготовить в течение трех последующих лет 15 тысяч африканских специалистов в разных сферах деятельности. Подготовка квалифицированного персонала для африканских стран не только спо собствует повышению имиджа Китая на континенте и лучшему пониманию целей и задач его политики африканской элитой, но и на практике помогает китайским предпринимателям обеспечивать себя квалифицированными специалистами, необходимыми для осуществления в Африке проектов, в том числе высокой технологии.

В целях лучшего ознакомления африканцев с Китаем пекинское радио ведет передачи в африканских странах не только на английском и китайском, но и на африканских языках. Так, например, в Найроби (Кения) оно вещает на суахили.

В числе мер, принимаемых китайским руководством в интересах развития и укрепления личных контактов с африканцами, шаги по развитию туристического обмена со странами Африки. Министерство иностранных дел КНР начало с того, что выделило три африканские страны Египет, ЮАР и Марокко в качестве туристических объектов для посещения китайскими гражданами. На 2-м заседании Форума китайско африканского сотрудничества в Аддис-Абебе министр иностранных дел Ли Чжаосин сообщил, что в интересах развития китайско-африканского туристического обмена статус заграничных туристических поездок будет предоставлен визитам китайских граждан еще в восемь стран континента, в том числе в Маврикий, Зимбабве, Танзанию, Кению, Эфиопию, Сейшельские острова, Тунис и Замбию. С 2004 по 2005 гг. число китайских туристов в странах Африки выросло на 100%66. А на 2007 г. в качестве туристических объектов китайским правительством были одобрены 17 африканских стран.

Наряду с официальными отношениями развиваются контакты на неправительственном уровне. Сотни тысяч китайских граждан легально или нелегально прибывают в африканские страны. Отношение к ним неоднозначно, как впрочем, и повсюду в мире. Однако китайцев нельзя упрекнуть в отсутствии трудолюбия: они охотно берутся за тяжелую работу и добросовестно ее выполняют. При этом они ведут достаточно скромный образ жизни, что также способствует лояльному отношению к ним местного населения. В то же время китайцы зачастую выполняют работу, которую раньше выполняли африканцы, что не может не вызывать недовольства местного населения, выступающего против пришельцев, отнимающих у них «кусок хлеба».

В целом можно констатировать, что связи Китая со странами Африки растут и становятся все более тесными в различных областях, и в этом немалая заслуга пекинского руководства, придающего большое значение как официальным контактам в различных сферах, так и отношениям между людьми, также вносящим вклад в укрепление позиций Китая на Африканском континенте.

4. Сотрудничество со странами Африки в ООН и региональных организациях

Являясь членом Организации Объединенных Наций и одним из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН, Китай в официальных заявлениях и в печати неизменно дает высокую оценку деятельности ООН, которая «в качестве центрального механизма коллективной безопасности выполняет особые обязательства и играет особую роль в сохранении безопасности всех стран и предотвращении общих угроз»68. Рассчитывая на поддержку развивающихся стран, Пекин активно сотрудничает с ними в этой организации, что придает дополнительный вес его позиции в ООН. Руководство КНР видит в ООН символ много-полярного мира и отрицания американского миропорядка и гегемонии США. Китай поддержал принятую по инициативе России на 58й сессии ГА ООН резолюцию «Реагирование на глобальные вызовы и угрозы», где говорится, что именно ООН призвана стать основой системы противодействия современным вызовам и угрозам. Китай считает, что современная политика США нацелена на преобладающее влияние в мире и представляет угрозу мировому право порядку и ООН, а попытки США возродить «право силы» ведут к подрыву роли СБ и ослаблению его влияния на мировые дела.

Отвечая в октябре 2006 г. на вопросы корреспондентов относительно деятельности Китая в ООН, официальный представитель МИД КНР Лю Цзянчао заявил следующее: «В течение 35 лет Китай активно участвует в деятельности ООН в политике, экономике, соблюдении прав человека, социальной сфере, контроле над вооружениями и правовой об ласти; он добросовестно выполняет международные обязательства и отстаивает цели и принципы Устава ООН. Китай стремится к мирному разрешению проблем региональных «горячих точек» путем консультаций, диалога и переговоров и непрерывно расширяет свое участие в миротворческих операциях ООН. Китай поддерживает важную роль ООН в международном контроле над вооружениями, разоружении и нераспространении оружия массового уничтожения, а также участвует в переговорах по разоружению. Китай играет все более важную роль в социальной сфере и в области прав человека. Он уже присоединился к 22 международным конвенциям по правам человека, со всей ответственностью выполняет международные обязательства в этой сфере, поддерживает широкие международные контакты и осуществляет сотрудничество в этой области. Будучи одним из первых членов Совета ООН по правам человека, Китай стремится к тому, чтобы эта организация уважала исторические, культурные и религиозные традиции разных стран и решала проблемы прав человека. Китай неизменно в полном объеме, своевременно и безоговорочно выполняет свои финансовые обязательства перед ООН. В 2006 г. на его долю приходились 2,053% всех платежей, тогда как в 2000 г. эта цифра составляла только 0,995%. По этому показателю Китай занимает 9е место среди членов ООН и первое место среди развивающихся стран. Китай готов и дальше участвовать в деятельности ООН, налаживать тесную координацию с этой крупнейшей международной организацией и играть должную роль в содействии миру, стабильности и развитию на планете»69.

Неотъемлемый компонент политики Китая в Африке стремление солидаризироваться с африканскими странами в ООН, дабы получить поддержку в решении важных для него международных вопросов и, в первую очередь, вопроса «одного Китая». В опубликованном 12 января 2006 г. документе китайского правительства говорится, что Китай «намерен усилить сотрудничество с африканскими странами в рамках ООН и других международных организаций на основе поддержки справедливых требований и разумных предложений друг друга и будет продолжать обращаться к международному сообществу с призывами уделять больше внимания вопросам мира и развития в Африке»70.

Китай, как правило, поддерживает в ООН предложения африканских стран. Это касается реформы ООН, проблем миротворчества, списания долгов, создания более справедливых условий мировой торговли, борьбы с бедностью и прочее. «Как постоянный член Совета Безопасности ООН Китай будет всегда идти рука об руку с развиваю щимися странами в Африке и других частях мира», заявил премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао.

Со своей стороны, африканские страны выступают солидарно с Китаем в ООН по большинству вопросов международной политики. Не следует забывать, что в 1971 г. Китай стал членом ООН, опираясь на поддержку развивающихся, в том числе африканских стран. Лидеры африканских государств, имеющих дипломатические отношения с КНР, и сегодня поддерживают КНР в ее упорном нежелании допустить в ООН Тайвань; едва ли не на каждой встрече с китайскими представителями они выражают приверженность принципу «одного Китая». В 2006 г. парламент Эфиопии даже принял резолюцию в поддержку обнародо ванного Пекином «антисессионного» закона, допускающего возможность силовых действий со стороны китайских властей в случае нарушения Тайванем статускво в двусторонних отношениях.

Благодаря развивающимся, и в первую очередь африканским стра нам, 14 раз проваливались попытки Тайваня, опираясь на поддержку «верных» ему государств, стать членом Организации Объединенных Наций. Так, 14 августа 2007 г. Соломоновы острова и Малави направили в адрес председателя 61й сессии Генеральной Ассамблеи ООН Хайя Рашид альХалифа послание с просьбой включить в повестку дня 62й сессии ГА ООН вопрос о вступлении Тайваня в ООН. А 10 сентября 2007 г. африканские страны, сохранившие с Тайбэем дипломатические отношения, приняли декларацию в поддержку присоединения Тайваня к Организации Объединенных Наций. В декларации говорилось, что «Тайвань как суверенное государство лишено своего законного права принимать участие в работе ООН и ряда других международных орга нов, в частности, Всемирной Организации здравоохранения». Декларация была принята в итоге организованного Тайбэем однодневного саммита «Китай-Африка». Президент Тайваня Чэнь Шуйбян заявил на саммите, что Тайвань выступает в защиту мира и безопасности в Африке и в поддержку ООН, хотя и не входит в эту организацию из-за обструкции со стороны Китая. В связи с этим событием МИД КНР сделал в августе 2007 г. заявление, в котором говорилось, что Китай категорически выступает против выдвижения некоторыми странами предложения о «вступлении» Тайваня в ООН. «Тайвань искони является неотъемлемой частью территории КНР, сказала представитель МИД КНР Цзян Юй. В резолюции 2758, принятой ГА ООН в 1971 г., четко обозначено, что правительство КНР является единственным законным представителем Китая в ООН. Свыше 160 стран мира, установившие дип-отношения с Китаем, признают, что в мире существует только один Китай, а Тайвань является частью его территории. В соответствии с Уставом и другими документами ООН членами этой международной организации имеют право стать только суверенные государства. Тайвань же как часть территории Китая не имеет права «вступления“ под любым предлогом в ООН, состоящую из суверенных государств». Заметив, что Генеральная Ассамблея ООН уже в течение 14 лет отказывается от включения касающихся Тайваня вопросов в повестку дня своих сессий, Цзян Юй расценила это как свидетельство того, что все действия, идущие вразрез с Уставом ООН и резолюцией ГА 2758, и все попытки расколоть Китай не получат поддержки со стороны стран-членов ООН и обречены на провал.

Именно африканская группа в ООН, самая многочисленная по составу, сыграла решающую роль в том, что усилия Запада добиться осуждения Китая за нарушения прав человека не имели успеха: 11 раз отклонялись предложения западных стран принять в Комитете по правам человека резолюцию, осуждающую Китай за подобные нарушения. Наконец, большое число государств Африки признали Китай страной с рыночной экономикой, что способствовало приему его в члены ВТО.

Китай занимает достаточно активную и близкую Африке позицию в вопросе реформирования структуры Совета Безопасности ООН. 7 июня 2005 г. в Пекине был обнародован «Документ о позиции Китая в вопросе преобразования ООН», где выражалась поддержка реформе ООН, которая должна осуществляться на основе Устава ООН, и отмечалось, что повышение авторитета Организации Объединенных Наций путем проведения реформы будет способствовать укреплению международной безопасности. В Документе излагались принципы предстоящей реформы в видении КНР: говорилось, в частности, что реформа должна быть направлена на усиление многополярности современного мира, повышение его способности реагировать на новые вызовы: реформированию должны подвергнуться различные сферы деятельности организации. Китайское правительство заявляло, что оно считает необходимым придерживаться принципа мирного решения споров и в рамках ООН дать Совету Безопасности право принимать меры, исходя из конкретной ситуации и используя мирные средства. В Документе на тему реформы ООН не исключается возможность «принудительной» операции в какой либо стране, однако, как подчеркивается, организация «должна действовать крайне осмотрительно, не допускать произвольного вмешательства, тем более необдуманно прибегать к силе»7.

Документ свидетельствует и о стремлении Китая в процессе реформирования ООН решить проблему прав человека предмет его разногласий с Западом. В нем говорится, в частности, что некоторые развитые страны организуют «конфронтацию в структурах ООН по правам человека», о «двойных стандартах“ в этом вопросе, о попытках оказать давление на развивающиеся страны, чтобы добиться личных политических целей» и о «серьезном кризисе», в котором оказалась в результате репутация структур ООН по правам человека. Предлагается изменить ситуацию, при которой вопрос о правах человека «превращается в политическую проблему». Орган по правам человека должен, по мнению Китая, быть платформой, где страны мира ведут равноправные консультации. При этом Китай выступает не только от собственного лица, но и от лица развивающихся стран, которым «пытаются навязать ценности и идеологию Запада, западный политический строй и модели», что «нарушает цели и принципы Устава ООН, и противоречит делу защиты прав человека»76. Права человека одна из трех проблем, поставленных бывшим Генеральным секретарем ООН Кофи Аннаном во главу угла стратегии ООН, и позиция Китая, идущая вразрез с позицией Запада, делает эту проблему объектом острых дискуссий.

Результатом совместных усилий ряда стран, в том числе Китая и африканских государств, явилось решение 60й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 2005 г. о создании Совета по правам человека, заменившего Комиссию по правам человека. В состав Совета вошли 47 государств; первые выборы членов состоялись в 2006 г. От африканских стран в Совет были избраны Ангола, Египет, Мадагаскар и ЮАР. Позицию Китая в этом вопросе выразил в октябре 2006 г. официальный представитель МИД КНР, который заявил: «Китай играет все более важную роль в социальной сфере и в области прав человека. Он уже присоеди нился к 22 международным конвенциям по правам человека, со всей ответственностью выполняет международные обязательства в этой сфере, поддерживает широкие международные контакты и осуществляет сотрудничество в этой области. Будучи одним из первых членов Совета ООН по правам человека, Китай стремится к тому, чтобы эта организация уважала исторические, культурные и религиозные традиции разных стран и регулировала проблемы прав человека»77.

Китай также призывает уважать равноправие суверенитетов и подвергает критике попытки произвольно делить страны мира на два лагеря демократический и недемократический. Здесь явно просматривается критика США, классифицирующих ряд развивающихся стран с недемократическими, по их мнению, режимами как «страныизгои».

Проблемой, вызывающей наиболее острые споры, является вопрос реформирования структуры Совета Безопасности ООН за счет приема в него новых членов. В 1963 г. Генеральная ассамблея приняла резолюцию 1991 (XVIII) А, увеличившую количество членов СБ с 11 до 15. Решение было вызвано ростом числа странчленов ООН с 51 в 1945 г. до 112 в 1963 г., а также необходимостью обеспечить развивающимся странам возможность участия в работе Совета Безопасности. Дело в том, что до этого времени непостоянные члены СБ избирались не от региональных групп Азии, Африки, Латинской Америки, Восточной Европы и Западной Европы, а по договоренности между постоянными членами СБ от Западной Европы, Восточной Европы, Латинской Америки, арабских стран и Британского содружества наций. Эта система была заменена в 1963 г. выборами по группам. После реформы функционирование СБ стало более эффективным: до расширения СБ принимал в среднем 11 резолюций в год, из них 7,2 политического содержания. Ветирова лось же 5,7 резолюций (8,3 в 19461955 гг. и 3,1 после 1955 г.), из них 3 политического характера. После реформы в 19651990 гг. ежегодно принималось 18,6 резолюций, из которых 16,3 носили политический характер. Право вето использовалось 6,6 раз в год, в том числе 4,7 раз, чтобы не допустить принятия резолюции по политическому вопросу. Сказанное позволяет сделать вывод о положительном влиянии роста представительности на эффективность работы Совета. Результатом реформы стало увеличение влияния в ООН неприсоединившихся стран, которые, составляя большинство в ГА ООН и СБ, стали все чаще оставлять западный блок в меньшинстве (статистика применения права вето за 19651990 гг. показывает, что США и их союзники были вынуждены пользоваться им чаще, чем Советский Союз)78. Поскольку поправки, принятые в 1963 г., не затронули компетенции Совета Безопасности и прав его членов, в том числе постоянных, многие посчитали реформу недостаточной. Кроме недостаточной представительности развивающихся стран, неравномерного распределения мест в СБ между региональными группами недовольство стран третьего мира вызывает привилегированное положение постоянных членов Совета Безопасности. С другой стороны, как отмечается в новой Концепции внешней политики Российской Федерации, «усиливается тенденция к созданию однополярной структуры мира при … доминировании США. При решении принципиальных вопросов международной безопасности ставка делается на западные институты и форумы ограниченного состава, на ослабление роли Совета Безопасности ООН».

В 1993 г. Генеральной Ассамблеей ООН (резолюция 48/26) была создана Рабочая группа, в рамках которой было достигнуто соглашение о необходимости реформы путем расширения Совета Безопасности и совершенствования методов его работы. В практику функционирования СБ были внесены улучшения, обеспечившие повышение эффективности его работы и расширение участия стран, не являющихся членами СБ. Все они, однако, носили сугубо технический характер.

Вопрос увеличения состава постоянных членов СБ, сложившегося после второй мировой войны и включающего пятерку «великих держав», был впервые остро поставлен в 2005 году, когда «группа 4х» (G4) Германия, Япония, Индия и Бразилия потребовала для себя аналогичного статуса. Однако в числе претендентов на постоянное членство в ООН не только «группа 4х»: это также представители всех трех регионов развивающегося мира: помимо Индии, Пакистан и Индонезия в Азии, ЮАР, Египет и Нигерия в Африке, наряду с Бразилией, Аргентина и Мексика в Латинской Америке. Хотя в своих официальных заявлениях все претенденты обещают иметь право вето лишь «номинально», в реальности они стремятся к приобретению равного статуса с действующей пятеркой, а в будущем, возможно, и к изменению состава СБ в свою пользу. В то же время пять действующих постоянных членов Совета едины в стремлении сохранить свой нынешний статус, включая право вето (об этом 23 сентября 1999 г. ими было сделано совместное заявление).

В феврале 2007 г. была создана рабочая группа по реформе СБ ООН, сопредседателям которой было предложено представить концепцию реформы на основе переговоров со странамичленами ООН. В свое время бывший Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан предложил два варианта реформы. В соответствии с моделью «А» предоставляются 6 новых мест для постоянных членов СБ без права вето и 3 новых места для непостоянных членов из числа представителей региональных групп. Согласно модели «В», СБ ООН увеличивается на 18 непостоянных членов сроком на 4 года и 1 постоянного члена сроком на 2 года. Позиции стран мира в этом вопросе разделились. В поддержку модели «А» выступила «группа 4х» (G4) (Германия, Бразилия, Индия и Япония. Каждая из этих стран, как уже говорилось, претендует на место постоянного члена СБ). Всего эту инициативу поддерживают 30 государств, включая Великобританию и Францию.

Что касается африканских стран, то им «группа 4х» предложила предоставить в СБ 2 места постоянных членов и 4 непостоянных. Однако Африканский Союз посчитал это недостаточным и принял решение разработать собственный проект, согласно которому Африке представлялись бы 2 постоянных и 5 непостоянных мест, причем постоянные с правом вето. Это вынудило «группу 4х» пойти на компромисс, создав специальный комитет в составе министров иностранных дел «G4» и 18 стран Африки. Комитет подготовил проект, который, казалось бы, удовлетворял обе стороны. Африка в соответствии с ним получала 2 постоянных и 4 непостоянных места, дополнительно предоставлялось одно непостоянное место на ротационной основе государствам Азии, Африки и Латинской Америки. Вместе с тем был снят с повестки дня вопрос о праве вето для постоянных членов. Однако саммит АС в Эфиопии в августе

2005 г. не поддержал это предложение, вновь настаивая на праве вето. Раскол африканских стран по вопросу о реформе СБ привел к тому, что из 3х представленных кандидатур на 2 места постоянных членов (Египет, Нигерия, ЮАР) африканская группа не смогла утвердить ни одну. В кулуарах политики говорили, что реформа Совбеза «застряла в большой пятерке», которая не смогла договориться о том, как допустить к принятию решений большее число стран, не утратив собственных полномочий и привилегий.

Со своей стороны, Китай поддержал развивающиеся страны, выступив в поддержку их требования включить своих представителей в состав СБ ООН. При этом первоначально он ратовал за модель В (расширение состава СБ лишь за счет непостоянных членов). Вопрос о претензиях «группы 4х» (G4) стать постоянными членами СБ обсуждался в августе 2005 г. на встрече постоянных представителей США и КНР в ООН Джона Болтона и Ван Гуанья. Стороны пришли к выводу, что инициатива этих стран может внести раскол в ряды ООН. Что же касается вопроса о предоставлении новым постоянным членам СБ ООН права вето, то он был обойден молчанием.

Однако со временем позиция Китая все больше сближалась с позицией развивающихся стран. В частности, Документ о реформе ООН гласит, что приоритет должен быть отдан расширению представительства в Совете Безопасности развивающихся стран. Развивающиеся страны, составляющие большинство членов ООН, имеют недостаточное представительство в СБ, и, по мнению Китая, эту ситуацию необходимо изменить. При этом принцип географического представительства должен сочетаться с принципом представительства разных культур и цивилизаций. «Больше малых и средних стран должны иметь возможность войти в Совет Безопасности, чтобы участвовать в процессе принятия решений»81. Выступая на общих прениях в ходе 60-й сессии ГА ООН, тогдашний министр иностранных дел Китая Ли Чжаосин призвал международное сообщество уделить серьезное внимание африканским про блемам и увеличить представительство африканских государств в СБ ООН. «КНР, отметил Ли Чжаосин, поддерживает реформу СБ, укрепление его авторитета и повышение его эффективности, выступает за увеличение в приоритетном порядке представительства развивающихся стран, в первую очередь африканских. Вариант проекта реформы ООН, учитывающий озабоченности меньшинства за счет интересов большинства государств и игнорирующий африканские и другие развивающиеся страны, является бесперспективным. Реформа затрагивает будущее ООН и интересы всех соответствующих сторон. Страны-члены ООН должны достичь широкого консенсуса путем диалога и консультаций в соответствии с принципом демократизации международных отношений»82. В Декларации, подписанной китайским руководством с лидерами африканских государств во время Форума китайско-африканского сотрудничества в ноябре 2006 г., было заявлено о согласии Китая на увеличение представительства африканских стран в СБ ООН. Однако о возможности предоставления новым постоянным членам СБ ООН права вето в Декларации не говорилось.

Министр иностранных дел ЮАР Нкосазана Дламини-Зума заметила в этой связи, что Китай готов поддержать африканскую позицию, суть которой предоставление странам континента двух мест постоянных членов СБ с правом вето. Однако министр иностранных дел КНР Ли Чжаосин разъяснил смысл Декларации достаточно уклончиво: «Китай, заявил он, хотел бы, чтобы голос Африки звучал в ООН громче, и его страна будет работать для достижения консенсуса в этом вопросе».

В целом позиция Китая в вопросе реформы ООН во многом близка позиции России. И Россия, и Китай ратуют за укрепление роли ООН как главного механизма обеспечения международной безопасности и сотрудничества, за повышение эффективности ООН и ее Совета Безопасности. В совместной Декларации РФ и КНР от 27 мая 2003 г. говорится: «ООН играет незаменимую роль в деле сохранения мира во всем мире и стимулировании совместного развития. В новой ситуации, когда исключительно важно безусловное соблюдение Устава ООН, стороны преисполнены решимости прилагать дальнейшие усилия по укреплению системы ООН»84. Россия разделяет взгляды Китая на проблему права вето, полагая, что присутствие в Совете Безопасности новых членов с правом вето приведет к обострению разногласий и лишь усложнит и без того нелегкую работу этой организации.

Таким образом, хотя сотрудничество Китая и африканских стран в ООН в целом достаточно эффективно, в вопросе реформы ООН оно таит в себе подводные камни. Как представляется, Китай оказался в достаточно сложном положении. С одной стороны, руководствуясь стремлением выступать в этой организации в качестве лидера стран «Юга», он неизменно выражает готовность содействовать расширению представительства африканских стран в Совете Безопасности ООН. С другой стороны, как и другие постоянные члены СБ, Китай явно не склонен распространять право вето на новых членов этой организации.

Важную роль в африканской политике Китая играют связи, которые удалось установить руководству страны с африканскими международными и региональными, политическими, экономическими и финансовыми организациями и которые носят далеко не формальный характер. Китай приветствовал создание Африканского Союза, пришедшего на смену Организации Африканского Единства, с которой Пекин поддерживал активные контакты.

На встрече с председателем Комиссии Африканского Союза Альфа Конаре в августе 2005 г. председатель КНР Ху Цзиньтао заявил, что Китай придает большое значение роли Африканского Союза и рассчитывает на дальнейшее плодотворное сотрудничество с этой организацией. При этом он выразил надежду на то, что стороны расширят консультации по региональным проблемам, вопросам миротворчества, подготовки персонала, обеспечения мира и развития в Африке. Со своей стороны, выступая во время встречи с делегацией Министерства коммерции Китая 19 декабря 2006 г., Альфа Конаре высоко оценил деятельность Китая в Африке. Он, в частности, назвал 2006-й год «новой вехой в китайско африканских отношениях», поскольку в Китае был проведен беспрецедентный саммит в рамках Форума по китайско-африканскому сотрудничеству, и наряду с этим Африку посетил высший руководитель Китая. Форум по китайско-африканскому сотрудничеству полезен не только для Китая, но и для Африки. «Нам нужны всеобъемлющие и долговременные партнерские отношения. Кроме того, нам нужно партнерство, ведущее к обоюдному выигрышу», сказал Конаре.

Китайское руководство заявило о своей полной поддержке Программы НЕПАД и готовности содействовать намеченным ею целям экономического развития стран Африки, сокращения бедности и решения социальных проблем. Выступая на ежегодном собрании правления Африканского Банка Развития (АБР) в мае 2004 г., китайский представитель в очередной раз заявил об активной поддержке Китаем НЕПАД и африканских региональных и субрегиональных организаций и группировок. «Мы призываем международное сообщество предпринять конкретные действия с целью внести вклад в достижение целей, провозглашенных Программой тысячелетия, а именно, улучшения условий торговли африканских стран, списания их долгов, оказания помощи развитию», заявил он.

В Пекине активно изучаются возможности сотрудничества между НЕПАД и Форумом китайско-африканского сотрудничества. С этой целью были организованы дискуссии, где обсуждалась данная проблема, с ЮАР, Нигерией и другими странами основателями НЕПАД и АС. Сто роны пришли к выводу о необходимости укреплять структуру и механизм Форума китайско-африканского сотрудничества, а также изучать сферы, в которых Форум и НЕПАД могли бы действовать совместно.

Большое значение придают в Китае экономической деятельности таких региональных организаций, как Экономическое Сообщество государств Западной Африки (ЭКОВАС), Общий рынок Восточной и Южной Африки (КОМЕСА), и развитию деловых взаимоотношений с ними. В 2003 г. Китай был 2м по величине экспортером товаров (11%) в страны Западной Африки, входящие в ЭКОВАС. Уже в 1999 г. Экспортно-импортный банк Китая подписал кредитное соглашение с Банком торговли и развития Восточной и Южной Африки (Банк РТА), работающим под эгидой КОМЕСА. А в мае 2000 года Народный Банк Китая, по поручению правительства КНР стал держателем акций этого банка.

Китайские представители присутствуют на ежегодных саммитах глав государств и правительств странчленов КОМЕСА. Со своей стороны, делегации КОМЕСА во главе с помощником Генерального секретаря этой организации Синдико Нгвенья посетили заседания Форума китайско-африканского сотрудничества в Пекине и Аддис-Абебе. Официальные представители организации участвуют в китайских туристических программах, организуемых для африканцев. В 2001 г. Анил Кумаршинг Гайян, Председатель Совета министров стран-членов КОМЕСА, министр иностранных дел и регионального сотрудничества Маврикия побывал во главе делегации в Китае, где обсуждались перспективы сотрудничества в сфере высоких технологий (IT). В 2002 г. помощник Генсека КОМЕСА С. Нгвенья вновь посетил Китай, где также обсуждались вопросы сотрудничества в сфере IT. Согласно статистике КОМЕСА, объем торговли Китая со странами-членами организации составил в 1998 г. 42,629 млн долл., а в 2002 г. вырос до 822,97 млн долл., т.е. увеличился в 19,3 раза.

Среди 11 стран Африки, поездки в которые рекомендуются китайским гражданам, 7 члены КОМЕСА. А это означает, что все большее число китайцев будет посещать регион, заниматься здесь бизнесом и маркетинговой деятельностью, что, в свою очередь, будет способствовать укреплению политических связей Китая с этой региональной группировкой.

Выступая на 9м саммите КОМЕСА и первом бизнес-саммите этой организации в Кампале (Уганда) 7 июня 2004 г., китайский посол в Замбии и первый специальный представитель КНР в КОМЕСА Ху Чжоугин (Hu Shougin) дал высокую оценку роли КОМЕСА в процессе региональной интеграции и экономическом развитии региона и Африки в целом. «Первая Зона свободной торговли в Африке уже создана, и ее Таможенный Союз функционирует, сказал он. Но, у организации большой потенциал, и китайское правительство верит, что путем углубления интеграции КОМЕСА сумеет реализовать намеченные цели и вывести африканцев из бедности». Что касается Китая, то он, по словам выступавшего, стремится к тому, чтобы страны КОМЕСА получили выгоды от процесса глобализации. Для этого он готов активизировать сотрудничество с этой организацией, развивать с ней торговлю, побуждать своих предпринимателей инвестировать в регион и содействовать углублению региональной интеграции. При этом китайский представитель выразил надежду, что КОМЕСА, со своей стороны, примет меры, чтобы создать китайским предприятиям предпочтительные условия и облегчить их деятельность. Со своей стороны, КОМЕСА рассматривает Китай как перспективного партнера. Об этом позволяет судить заявление бывшего Генерального секретаря организации Эрастуса Мвенча, сделанное им на заседании министров торговли в мае 2008 г. Совещание было посвящено обсуждению программы, призванной облегчить создание регионального общего рынка и гармонизировать внутрирегиональную политику к декабрю 2008 г., когда будет подписан договор о создании единого Таможенного Союза (CU). В заявлении говорилось о необходимости развивать и укреплять сотрудничество с ведущими торговыми партнерами, в том числе с Китаем.

В 1985 г. было подписано соглашение о сотрудничестве КНР с Африканским Банком Развития. За истекший период Китай предоставил в распоряжение АБР и Африканского Фонда Развития (АФР) 300 млн долл. В выступлении китайского представителя Ю Цзяолиня на 39м ежегодном собрании правления АБР и 30м ежегодном собрании правления АФР в Уганде 2526 мая 2004 г. была дана высокая оценка почти 40летней деятельности АБР в борьбе за социальный прогресс и сокращение бедности в Африке. «Несмотря на сложности, связанные с переносом штабквартиры банка в Тунис в 2003 г. заявил китайский представитель, банк попрежнему и в последние годы продолжал вноситьвклад в экономическим рост региона.

А в мае 2007 г. имело место беспрецедентное событие, свидетельствующее о значительной роли, которую отводит Китай Африке в своей стратегии нового тысячелетия. Впервые с момента основания Африканского Банка Развития в 1964 г. его правление провело расширенное заседание в Азии, а, точнее в финансовой столице Китая Шанхае, куда съехались более 2-х тысяч гостей, включая президентов Руанды, Кабо Верде, Мадагаскара. Причем ключевую роль в том, чтобы привлечь в Китай министров финансов и председателей Центробанков 53 африканских государств, сыграло китайское правительство. Следует заметить, что Китай и Индия входят в число 24 неафриканских держателей акций АБР. Ведущих африканских финансистов и банкиров принимал лично премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао. В выступлении на открытии заседания последний подтвердил обещания, данные руководством страны на саммите 2006, и заявил, что правительство уже предприняло конкретные шаги для реализации совместных проектов, призванных стимулировать экономический рост в Африке. А глава Китайского Центрального Банка, заявил, что Китай считает честью свои обязанности члена АБР. При этом он отметил, что и Африке, и банку предстоит долгий путь сокращения бедности и развития, и выразил уверенность в том, что все члены АБР приложат усилия, чтобы банк еще лучше выполнял свои обязанности и играл незаменимую роль в решении этой проблемы. Помимо АБР, Китай присоединился также к Банку Развития Западной Африки, который обслуживает членов Экономического и Валютного Союза Западной Африки (ЮЕМОА).

Все сказанное говорит о том, что китайская сторона отдает должное роли, которую играют на континенте и в международных отношениях в целом африканские региональные организации, и стремится укреплять и развивать с ними отношения, используя такого рода контакты в своих политических и экономических интересах в Африке.

5. Пекин как участник миротворческого процесса

В последнее десятилетие важным направлением внешней политики Китая становится участие в предотвращении и урегулировании международных конфликтов, а также постконфликтном восстановлении пострадавших от них стран. В заявлениях китайского руководства неизменно подчеркивается его готовность вносить вклад в стабилизацию международной обстановки. Китай участвует в миротворческих операциях, в борьбе с терроризмом, наркотрафиком, транснациональными экономическими преступлениями. Эта политика вписывается в китайскую концепцию «мирного развития Китая», предполагающую, что для бурного роста страны жизненно необходима стабильная военно-политическая обстановка как в соседних странах, так и в мире в целом. При этом китайское руководство отводит ведущую роль в обеспечении международной безопасности Организации Объединенных Наций. «Китай выступает за более активную роль ООН в решении проблемы предотвращения конфликтных ситуаций, а также считает, что ООН должна быть более активна и в пост-конфликтном восстановлении», говорится в документе, представленном саммиту «Восьмерки» в Хелигендайме (Германия) 68 июня 2007 года.

На протяжении десятилетий Ближний и Средний Восток являются ареной кризисов и конфликтов. Сложная ситуация в отношениях между арабскими странами и Израилем, между самими арабскими странами, между арабскими странами и США. В ближневосточном регионе сосредоточены 60% всех разведанных мировых запасов нефти, что делает регион основным поставщиком углеводородного сырья. Огромные размеры имеет рынок вооружений региона, что обусловлено постоянными конфликтами и наличием сверхприбылей от продажи нефти. Китайское руководство в своих заявлениях неизменно подтверждает необходимость мирного урегулирования ситуации на Ближнем Востоке. Так, например, в выступлении на прессконференции 30 мая 2006 г. официального представителя МИД КНР Лю Цзяньчао было сказано: «Нынешняя ситуация на Ближнем Востоке нас тревожит. Китайская сторона не одобряет политическую изоляцию и экономическую блокаду и в то же время призывает ХАМАС, исходя из коренных интересов палестинского народа, отказаться от насилия, признать Израиль и принять достигнутые между Палестиной и Израилем договоренности… Мы не желаем, чтобы разногласия между Китаем и Израилем оказали негативное влияние на наши межгосударственные отношения»96. Функции содействия практической реализации мирного урегулирования ближневосточного конфликта выполняет Специальный посланник КНР на Ближнем Востоке. Первым, кто был назначен в сентябре 2002 г. на этот пост, стал ветеран дипломатической службы Ван Чжили, бывший посол КНР в Бахрейне, Иордании и Иране. В его изложении позиция Китая по палестино-израильскому урегулированию звучала следующим образом: «Мир в обмен на землю, признание палестинского государства и безопасность Израиля»97. В мае 2003 г. занимавший пост Специального посланника КНР на Ближнем Востоке Ван Шицзе на брифинге в МИД Китая огласил предложения из пяти пунктов, призванные облегчить палестино-израильское мирное урегулирование. Китай призвал стороны кон фликта возобновить мирные переговоры и действовать в соответствии с планом «дорожная карта». При этом Израиль, как считают в КНР, должен отвести войска на позиции, занимаемые им до 28 сентября 2000 года, прекратить враждебные действия против палестинской автономии, заморозить строительство еврейских поселений. Палестинские же власти обязаны принять эффективные меры против террора, провести всесторонние внутренние реформы. Должен быть создан международный контрольный механизм для проверки выполнения мирного плана. Китай также считает, что Израиль в разумные сроки должен начать переговоры с Сирией и Ливаном на основе соответствующих резолюций ООН и принципа «мир в обмен на землю». Кроме того, Китай ратует за активизацию роли ООН в контроле за продвижением вперед мирного процесса. В мае 2003 г. Ван Шицзе посетил Израиль и Палестинскую автономию. В Израиле он провел переговоры со своим коллегой Сильваном Шало мом, а также встретился с эксминистром иностранных дел Израиля Шимоном Пересом. В палестинской автономии китайский посланник встретился и провел переговоры с тогдашним главой администрации Ясиром Арафатом, премьерминистром Махмудом Аббасом и министром иностранных дел Набилем Шаатом. После назначения в 2006 г. Специальным посланником МИД КНР по вопросам Ближнего Востока Сунь Биганя последний провел консультации с представителями посольств заинтересованных стран, а в июнеиюле 2006 г. нанес визиты в Египет, Иорданию, Израиль и Палестинскую автономию.

Отвечая на вопросы корреспондентов по поводу роли Китая в урегулировании ближневосточного конфликта, официальный представитель МИД КНР Ку Цюань заявил в мае 2005 г.: «Китай как постоянный член СБ ООН уделяет неустанное внимание установлению долговременного мира на Ближнем Востоке. Во время визита в регион член Гос совета КНР Тан Цзясюань выдвинул 4 предложения; в начале 2005 г. заместитель министра иностранных дел Китая Дай Бинго провел активные контакты с заинтересованными сторонами на международной конференции в Лондоне, посвященной поддержке Палестинской национальной администрации. Кроме того, Специальный посланник Китая на Ближнем Востоке часто посещает соответствующие страны региона и поддерживает тесные контакты с 4 сторонами, принявшими «дорожную карту“. Китай будет неизменно поддерживать связь, контакты и осуществлять сотрудничество с заинтересованными сторонами для совместного содействия мирному процессу на Ближнем Востоке».

15 декабря 2006 г. в Пекине состоялся симпозиум за палестино-израильский мир. Ученые из Китая, Палестины и Израиля обсуждали возможные пути решения ближневосточного конфликта. В выступлении на симпозиуме помощник министра иностранных дел КНР Чжай Цзю ань подчеркнул внимание Китая как постоянного члена Совета Безопасности ООН к развитию ситуации на Ближнем Востоке. Он призвал Палестину и Израиль использовать шанс, предоставленный соглашением о прекращении огня, и не отступать от завоеванных мирных позиций, а расширять их масштабы. «В нынешней обстановке Китай считает, что Палестина и Израиль должны защитить завоеванное перемирие и стабилизировать ситуацию», заявил китайский дипломат. Он отметил важность поддержания диалога и восстановления взаимного доверия между Палестиной и Израилем. «Стороны должны как можно скорее достичь единства мнений по таким вопросам, как обмен военнопленными, экономическое развитие, открытие КПП и выход из гуманитарного кризиса, предпринять реальные меры для претворения их в жизнь, создав тем самым условия для возобновления переговоров. Чжай Цзюань заметил, что палестинская проблема является ядром урегулирования ситуации на Ближнем Востоке. Без ее разрешения подлинный мир в этом регионе невозможен. Сирийско-израильская и ливано-израильская проблемы, будучи важной составной частью мирного процесса, тесно связаны с палестино-израильской проблемой и также заслуживают должного внимания. При этом китайский дипломат призвал международное сообщество играть более активную роль в урегулировании ситуации на Ближнем Востоке100. Участники встречи пришли к консенсусу, который наверняка понравился организаторам семинара: в принятой ими резолюции говорилось, что Китай должен наращивать свое присутствие на Ближнем Востоке, вступив в “квартет» в составе США, ЕС, ООН и России, координирующий миротворческие инициативы. Эго, по мнению одного из участников семинара с палестинской стороны, поможет компенсировать «пристрастность» некоторых стран, участвующих в мирном процессе.

Как представляется, Китаю есть что предложить заинтересованным сторонам. Для таких стран, как Иран и Сирия, подвергающихся давлению со стороны США, Китай, во многом разделяющий их претензии к Вашингтону и обладающий правом вето в Совете Безопасности ООН, безусловно, ценный посредник. К тому же пекинское руководство исходит в своей внешней политике из принципа невмешательства во внутренние дела других стран и не подвергает критике политические системы государств, в которых, по мнению США, отсутствует демократия и нарушаются права человека. Учитывая потенциальное китайское влияние в регионе, видеть его в роли одного из посредников не возражает и Израиль. В отличие от других нерегиональных держав, участвующих в урегулировании ситуации на Ближнем Востоке, Китай поддерживает отношения со всеми странами, так или иначе задействованными в ближневосточном конфликте. Как и Россия, он считает возможным вести переговоры со всеми участниками конфликта. В 2006 г. в Пекине с официальным визитом побывала делегация руководства ХАМАС, а министр иностранных дел Палестины Махмуд аль-Захар принял участие во втором совещании в рамках Форума китайскоарабского сотрудничества и имел переговоры с министром иностранных дел КНР Ли Чжаосином. Поддерживая исторически тесные связи с арабским миром и выражая симпатии палестинскому движению, Китай одновременно развивает отношения с Израилем. В январе 2007 г. Пекин посетил премьер министр Израиля Эхуд Ольмерт. «Премьерминистр Израиля прибыл для развития двусторонних связей… Обсуждаются многие вопросы, связанные с общими интересами, в том числе положение на Ближнем Востоке и иранская ядерная программа», говорилось в официальном сообщении министерства иностранных дел КНР. Накануне визита глава правительства Израиля подчеркнул, что Китай является не только крупной экономической державой, но и «серьезной политической силой, которая оказывает весомое влияние на международные и региональные дела». Израильский премьер приветствовал усилия Пекина по содействию мирному процессу на Ближнем Востоке и урегулированию палестино-израильского конфликта. Ранее Ольмерт неоднократно бывал в КНР; последний такой визит состоялся в 2004 году. Однако в 2007 г. он впервые посетил Пекин в качестве главы правительства Израиля. Ольмерт стал третьим главой правительства Израиля, посетившим Китай за последние 15 лет. Китайские СМИ назвали главной целью визита израильского премьера нормализацию дипломатических и торговых отношений между двумя странами, которые резко ухудшились после того, как Израиль, под давлением США, был вынужден существенно сократить военно-техническое сотрудничество с КНР. Правительство Израиля планирует увеличить к 2008 г. торговый оборот между двумя странами до 6 миллиардов долл. В 2006 г. он составил около 4 миллиардов долл. (на 27% больше по сравнению с 2005-м годом). Китай проявляет заинтересованность в новейших израильских сельскохозяйственных технологиях и развитии культурных связей с Израилем. В ходе визита Ольмерта велись переговоры о расширении доступа израильских сельскохозяйственных фирм и компаний в область высоких технологий. В настоящее время Израиль второй по величине поставщик вооружений Китаю после России. В конце 2006 г. Китай представил на всеобщее обозрение истребитель нового поколения JianЮ, в котором, как считают западные эксперты, использовано немало израильских (а также российских) технологий. Пределы развитию двусторонних отношений в военной сфере ставит, однако, тесное сотрудничество Израиля с США. Темой переговоров Ольмерта с лидерами КНР стало сотрудничество Китая с Ираном в военной области, а также иранская ядерная программа. Ольмерт призвал китайское правительство не сотрудничать с Ираном в сфере ядерных технологий и не оказывать ему поддержку на между народно й арене, заявив, что иранский режим угрожает не только Израилю, но и стабильности всего региона, в котором КНР приобретает энергоносители для своих нужд. «Иранская угроза представляет реальную опасность для всего Ближнего Востока, и поддержка Китая как постоянного члена СБ ООН по части ужесточения санкций против Тегерана очень важна», заявил израильским премьер.

Участие Китая в решении проблем международной безопасности не ограничивается посредническими усилиями и участием в мирных переговорах по урегулированию конфликтных ситуаций. В последние годы Пекин проводит скоординированную между ведомствами политику участия в международных миротворческих операциях, видя в ней средство достижения своих внешнеполитических и внешнеэкономических целей, повышения своего авторитета в ООН и, особенно, в развивающемся мире, на лидерство в котором претендует. Китай принимает участие в миротворческой деятельности ООН с 1990 года. В 2007 г. в миротворческих операциях по всему миру принимали участие 1809 китайских военнослужащих, полицейских, военных наблюдателей (1572 солдата, 63 военных наблюдателя и 174 полицейских)106. Китай занимает 12е место в списке стран, участвующих в миротворческой деятельности ООН, и первое место среди пяти постоянных членов СБ. По этому показателю он уступает Пакистану (по статистике ООН, 10173 человека), или Индии, направившей для участия в 15 операциях ООН 9471 человека. Но число китайских миротворцев превышает число миротворцев ЮАР (1188) и Бразилии (1277), и намного больше числа американских миротворцев (США занимают 43е место по этому показателю; как известно, они избегают участия в миротворческих операциях ООН, хотя на их долю приходится наиболее крупный финансовый вклад в деятельность миротворческих сил 28%, тогда как на долю Китая 3%)107. Китай принял активное участие в миротворческих операциях ООН в Ливане. В феврале 2007 г. число китайских миротворцев в Ливане составило 335 человек, в том числе 275 членов инженерного батальона и 60 медработников. Наряду с этим, пекинское руководство приняло активное участие в помощи пострадавшему от конфликта 2006 г. населению Ливана, предоставив ему гуманитарную помощь.

Хотя официальная позиция Китая в отношении африканских конфликтов строится, исходя из тезиса о невмешательстве во внутренние дела стран континента, тем не менее, в последние годы Китай играет достаточно важную роль в урегулировании конфликтных ситуаций на континенте силами миротворческих контингентов ООН. В своих официальных заявлениях китайское руководство неизменно подчеркивает готовность содействовать мирному процессу в «горячих точках» Африки. В настоящее время на Африканском континенте находится большая часть китайских миротворцев 1273 человека. Они сооружают мосты, строят клиники, осуществляют патрулирование «горячих точек», и в целом демонстрируют, что Китай как часть мирового сообщества готов активно осуществлять миротворческие функции. Наряду с этим, в Африке работают по программе «корпуса мира» 300 китайских волонтеров. Программа предусматривает отправку волонтеров в Эфиопию, куда бы ли направлены в 2007 г. 50 человек, Судан, другие страны Африки. В 2006 г., чтобы присоединиться корпусу мира, трехмесячную подготовку прошли тысячи молодых китайцев, поскольку предполагается расширение программы. Волонтеры выполняют различные работы, включая работу в госпиталях и больницах.

Китай принимает участие в работе Миссии ООН по референдуму в Западной Сахаре (MUNURSO), созданной в сентябре 1991 г. с целью мониторинга за прекращением огня между правительством Марокко и Фронтом ПОЛИСАРИО, а также для организации и проведения рефе рендума относительно будущего статуса территории. Из 195 наблюдателей 13 направлены Китаем. Миссия включает также 28 солдат и 6 полицейских. Китай направил 7 наблюдателей в состав Миссии ООН в Эфиопии и Эритрее. (UNMEE). Миссия была создана в июле 2000 г. с целью наблюдения за действием соглашения о прекращении огня между Эфиопией и Эритреей, заключенного при посредничестве Алжира и Организации африканского Единства (ОАЕ). Всего в миссии задействованы 1594 солдата. В апреле 2004 г. была создана Миссия ООН в Республике Котд’Ивуар (UNOCI). Ее целью было облегчить выполнение мирного соглашения, подписанного противоборствующими в конфликте сторонами в январе 2003 года. Миссия включала 7854 солдат и 1187 полицейских. Вклад Китая в деятельность Миссии выразился присылкой 7 из 200 военных наблюдателей.

В апреле 2003 г. в соответствии с запросом ООН Китай направил свой военный контингент для участия в созданной в ноябре 1999 г. Миссии ООН в Демократической Республике Конго (MONUC). Задачей миссии было осуществлять мониторинг за выполнением Лусакского соглашения, разоружение, демобилизацию боевиков, репатриацию и реинтеграцию беженцев и облегчить условия для проведения выборов. А 20 декабря 2005 г., в Конго был направлен уже 5й отряд китайских миротворцев, в состав которого входили 219 из 16594 военнослужащих ООН, в том числе 175 саперов и 43 медицинских работника, а также 12 из 174 военных наблюдателей. До отъезда китайские миротворцы прошли двухмесячный интенсивный курс тренировки, что помогло им овладеть боевыми навыками и ознакомиться с обычаями и законами Конго. По сообщению Министерства обороны КНР, к декабрю 2005 г. китайская сторона направила в Конго, в общей сложности, 1090 миротворцев. В сентябре 2003 г. была создана Миссия ООН в Либерии (UNMIL), в задачи которой входила поддержка выполнения мирного соглашения, защита персонала ООН и мирных граждан, осуществление гуманитарных акций, поддержка активистов борьбы за права человека, помощь в осуществлении реформы системы безопасности, включая обучение национальной полиции. В том же 2003 г., 2 месяца спустя после того, как Либерия разорвала отношения с Тайванем, туда были направлены 90 китайских миротворцев. В общей сложности, в миссии приняли участие 565 из 13841 солдат, 18 из 1201 полицейских и 3 из 214 военных наблюдателей из Китая.

Самый крупный миротворческий контингент Китай направил в Судан. Миротворческая миссия ООН в Судане (UNMIS) была учреждена в марте 2005 г. с целью наблюдения за выполнением заключенного в январе 2005 г. мирного соглашения между правительством Судана и повстанческой организацией на юге страны. В августе 2006 г. задачи миссии расширились: в них вошел мониторинг за выполнением Дарфурского мирного соглашения. Миссия оказывает гуманитарную помощь, а также осуществляет защиту прав человека. В составе миссии 8776 человек, при этом китайский персонал составлял на 2007 г. 446 человек: помимо этого на долю Китая приходились 9 из 662 полицейских и 14 из 599 военных наблюдателей. В Судане также находились на тот момент 150 китайских военных инженеров, работающих по мандату наблюдателей миссии ООН. К концу 2006 г. Китай предоставил в распоряжение миссии АС в Судане 1,8 млн долл. В соответствии с решением ООН Китай дал согласие направить в Дарфур многофункциональный инженерный отряд в составе 315 человек. Первая партия миротворцев 140 человек прибыла в Дарфур в феврале 2008 года. Этот передовой отряд проложил 1200 метров дорог, провел земляные работы, установил дорожное освещение, а также помог миротворцам «гибридной миссии» ООН и АС строить жилье и укрепления.

Проблема, которой международное сообщество уделяет недостаточное внимание пост-конфликтное восстановление. Между тем, проблема эта представляется чрезвычайно важной с точки зрения безопасности на Африканском континенте, и разоружение бывших бойцов лишь первый шаг в ее решении. Необходимы меры по интеграции этих людей в мирную жизнь, по обеспечению населения, пострадавшего от конфликта, жильем, работой и медицинской помощью, наконец, необходимы меры по восстановлению разрушенной войной экономики, требующие финансовой помощи и участия специалистов. В заявлениях китайского руководства неизменно подчеркивается готовность вносить вклад в стабилизацию ситуации в странах, пострадавших от конфликтов. Так, например, в ходе встречи с президентом Бурунди, прибывшим на 3й китайскоафриканский саммит в Пекине в ноябре 2006 г., китайский лидер Ху Цзиньтао выразил поддержку мирному процессу в Бурунди и обещал предпринять усилия с целью убедить мировое сообщество уделять больше внимания и оказывать большую помощь восстановлению экономики этой страны, понесшей серьезный ущерб в результате этнического конфликта. Президент КНР обязался также поддержать усилия переходного правительства Сомали по установлению мира и реконструкции этой страны, оказавшейся жертвой одного из самых затяжных конфликтов на Африканском континенте. Объектом усилий Китая по восстановлению разрушенной войной экономики стала и СьерраЛеоне. Бывшая британская колония являлась одним из крупнейших получателей помощи Великобритании. Однако выгоды от этой помощи заметить нелегко. Сегодня это одна из самых слаборазвитых стран континента, 70% населения которой находятся за чертой бедности. Большинство европейских компаний покинули страну в период, когда она стала ареной одного из наиболее разрушительных африканских конфликтов. Китай, однако, не испугался трудностей. На окраине Фритауна им была создана промышленная зона, включающая небольшой комплекс фабрик и мастерских. В центре города выросло многоэтажное правительственное здание. Китай также построил кирпичный бункер в стиле модерн, где проходят заседания парламента, штабквартиру для военных и стадион. Государственная компания Beijing Urban Construction Group взялась за восстановление гостиницы Бинтумани в 2002 г., еще до того, как закончилась гражданская война. Журналисты, остановившиеся в этой гостинице, писали, что в июне 2006 г. сильный шторм порвал электрические провода. Однако в отеле не отключалось электричество и работали телевизоры в каждой комнате. В марте 2008 г. первая группа очередного, уже 8го по счету отряда китайских миротворцев в составе 218 человек (175 военных инженеров и 43 сотрудника медицинского отряда)117 отправилась в Демократическую Республику Конго, где китайские миротворцы намерены осуществлять строительство и ремонт аэропортов, дорог, мостов, казарм, объектов во до и электроснабжения. Они также оказывают медицинские услуги и борются с эпидемиями частым последствием конфликтных ситуаций. Нет нужды доказывать, что такого рода реальная, ощутимая помощь странам, оказавшимся жертвами конфликтов, в немалой степени способствует повышению престижа КНР не только в этих странах, но и в Африке в целом.

Приверженность Пекина принципам мирного решения споров и конфликтных ситуаций, с одной стороны, и невмешательства во внутренние дела стран партнеров, с другой, обусловила противоречивость позиции Китая в отношении продолжающегося с 2003 г. конфликта в суданской провинции Дарфур. Запад обвиняет правительство Судана в поддержке боевиков «джанджавид» и пособничестве геноциду в отношении чернокожего населения Дарфура. Так, например, во время состоявшегося в июне 2008 г визита в Дарфур делегации СБ ООН главный обвинитель Международного Уголовного Суда Луис Морено Окампо представил доклад о ситуации в регионе, где говорилось, что весь государственный аппарат Судана имеет отношение к преступлениям против человечности в Дарфуре. В то же время Китай видит причину конфликта не в политике режима альБашира, а в нежелании противоборствующих сторон сесть за стол переговоров. «Позиция Китая по ситуации в Дарфуре предельно ясна, заявил в январе 2007 г. заместитель министра иностранных дел КНР Чжай Цзюнь. Мы выступаем за мир и стабильность в Дарфуре, в Судане и во всем Африканском регионе». При этом он назвал составляющими дарфурской проблемы 1) необходимость достичь политического урегулирования и примирения враждующих сил;

2) определиться с форматом миротворческих сил ООН; 3) способствовать решению гуманитарных проблем в регионе. Исходя из этой позиции, Китай оказывал поддержку суданскому правительству на международном уровне. Он сумел под угрозой вето смягчить принятую СБ ООН в июле 2004 г. резолюцию 1556, накладывающую эмбарго на поставки оружия неправительственным силам, действующим в Дарфуре и требующую от правительства Судана разоружить «джанджавид». Он воздержался в марте 2005 г. при голосовании резолюции СБ ООН 1593, которая требовала передачи военных преступлений, совершенных в Судане, под юрисдикцию Меяеду народно го Уголовного Суда. В апреле 2006 г. при голосовании резолюции 1672, обвинявшей суданских официальных лиц в военных преступлениях, он добился сокращения с 17 до 4х списка лиц, которые подвергались запрету на выезд из страны и финансовым санкциям. В августе 2006 г. он проголосовал против резолюции, предусматривавшей присылку в суданскую провинцию Дарфур миротворческого контингента ООН, который предполагалось использовать в помощь миротворцам Африканского Союза, чему суданский президент всячески противился. Китай настаивал на том, чтобы резолюция СБ ООН, предусматривающая создание миротворческих сил ООН для Дарфура, включала условие, согласно которому размещение этих сил может быть произведено лишь «с согласия» правительства Судана. Во время китайско-африканского форума 2006 г. Омар аль Башир публично поблагодарил Китай за поддержку, оказанную ему при голосовании в ООН.

Однако в дальнейшем китайское руководство, повидимому, решило учесть растущую критику в свой адрес относительно позиции в дарфурском конфликте и активизировало переговоры с правительством Омара аль-Башира, уговаривая его согласиться принять трехфазный план размещения «гибридных» миротворческих сил Африканского Союза и ООН в составе 22 тысяч человек. В январе 2007 г. в Хартум приезжал зам. министра иностранных дел КНР Чжай Цзюнь, который заявил по итогам поездки, что предстоящий визит в страну Ху Цзиньтао непременно принесет мир и стабильность Дарфуру. «Китай и Судан сейчас работают вместе над многими вопросами, включая и военное сотрудничество», заявил он.

Как отмечалось выше, во время посещения Судана в феврале 2007 г. председатель Ху Цзиньтао в частной беседе с аль Баширом убеждал последнего не чинить препятствий присутствию миротворцев ООН в Судане. О том, что, будучи в Хартуме, председатель КНР убеждал Ба шира проявить гибкость и допустить размещение в Дарфуре совместных сил ООН и АС, заявил 11 апреля 2007 г. в Комитете Сената США по иностранным делам специальный посланник президента США Дж. Буша в Судане Эндрю Натсиоз121. По его словам, «Китай наращивает сотрудничество с США и поддерживает усилия разрешить ситуацию в Дарфуре мирными средствами, публично побуждая Хартум допустить миротворцев ООН в регион». Натсиоз заявил, что он работал в ООН достаточно тесно с постоянным представителем Китая по Дарфуру Ван Гуан гуа, который стал «его личным другом» и «сыграл важную роль» в решении этой проблемы. Он сказал также, что в январе 2007 г. посетил Пекин, где имел «позитивные встречи с китайскими официальными лицами, включая государственного советника Тан Цзяхуаня (Tang Jiaxuan) и заместителей министра иностранных дел Куи Тянкая (Cui Tiankai) и Цзай Чжана (Zhai Jun). При этом Натсиоз выразил надежду, что если совместные усилия убедить Хартум не принесут результата, «Пекин присоединится к международному сообществу и согласится применить к Судану более действенные меры, включая санкции в отношении суданских бизнесменов и компаний, через которые идут денежные потоки, в частности доходы от нефти.

В результате визита в Судан Ху Цзиньтао вес и влияние Китая на ситуацию в Судане значительно выросли, а китайский лидер предстал перед мировой общественностью как посредник в урегулировании дарфурского конфликта. Провожая гостя, Омар альБашир заявил, что именно Китай гарантирует Судану стабильность и безопасность. Однако политический обозреватель и главный редактор суданского еженедельника „Элафф“ Халид Тиджани заявил: «Я не думаю, что Судан выиграет от визита китайского президента. Китайцы советуют суданскому правительству проявить гибкость и найти политическое решение дарфурской проблемы. Лучшее, что Китай может сделать, это помочь ослабить давление на Судан». А в официальном заявлении после встречи Ху добавил в перечень ведущих принципов урегулирования конфликтов требование «улучшить ситуацию в Дарфуре и условия жизни местного населения».

После визита Ху Цзиньтао китайское руководство продолжало демонстрировать готовность добиваться от суданского руководства согласия на размещение гибридных сил ООН АС в Дарфуре. Так, китайский представитель в ООН публично выразил неудовлетворение политикой Хартума в связи с письмом, направленным в марте 2007 г. президентом альБаширом Генеральному секретарю ООН Пан Ги Муну, в котором были отвергнуты некоторые аспекты плана размещения гибридных сил ООН. В мае 2007 г. визит в Судан совершил специальный посланник председателя Ху Цзиньтао Лю Гуйцзинь, который заявил представителям прессы, что в настоящее время наблюдается позитивный момент в дарфурском процессе, и резко выступил против новых санкций. «Если вы будете оказывать давление на Судан, это не поможет решить проблему Дарфура, а лишь усложнит ситуацию», заявил он125. Представитель КНР в ООН Лю Цзянмин сослался при этом на тот факт, что удалось достичь соглашения с правительством Судана о размещении в Дарфуре до конца 2007 г. 3х тысячного отряда миротворцев ООН, имеющего в своем распоряжении вертолеты. Последние должны оказать поддержку слабо оснащенному 7-тысячному отряду миротворцев Африканского Союза, и в этих условиях санкции теряют смысл. Позицию Китая поддержал представитель Южной Африки в ООН Думисани Кумало. «Непонятно, зачем сейчас нужны санкции, если Судан пошел навстречу требованиям ООН о размещении миротворцев», заявил он. А добиваясь согласия Судана на размещение «гибридных» миротворческих сил в 2007 г., китайское руководство даже использовало экономические средства в качестве средства давления на суданский режим. Так, китайская Национальная комиссия развития и реформ заявила, что, если правительство аль Башира будет упорствовать в нежелании допустить в страну миротворцев ООН, Судан больше не получит предпочтительный статус в торгов ле с Китаем и последний откажется от некоторых финансовых льгот, обещанных китайским компаниям, инвестирующим в Судан.

31 июля 2007 г. Совет Безопасности ООН единогласно принял резолюцию 1769 о развертывании в Дарфуре «гибридной» миротворческой миссии ООН и Африканского Союза UNAMID, поддержав при этом достигнутые ранее в Аддис-Абебе договоренности о том, что операция будет носить, в основном, африканский характер и состоять из военных контингентов, присланных, по возможности, странами континента. Пекинское руководство ставит себе в заслугу принятие этой резолюции, поскольку функции председателя СБ на тот момент исполнял Китай. Последний не только активно содействовал принятию резолюции, но и объявил, что направит в Дарфур столько миротворцев, сколько потребу ется. А Специальный представитель китайского правительства по вопросам Дарфура и по делам Африки Лю Гуйцзинь выразил поддержку дипломатической инициативе Генерального секретаря ООН Пан Г и Муна, предложившего провести в октябре 2007 г. мирные переговоры по

Дарфуру с целью положить конец конфликту и выразил готовность принять в них участие.

В сентябре 2007 г. Китай направил Лю Гуйцзинь в штаб-квартиру ООН в Нью-Йорке с целью разъяснить смысл политики в регионе и покончить с обвинениями в свой адрес по поводу того, что стремление к экономической экспансии побуждает его закрывать глаза на нарушения прав человека в таких странах, как Судан. В этой связи в штаб-квартире

ООН состоялся брифинг, посвященный китайско-африканским отношениям, который был организован Специальным советником по африканским делам при ООН и Постоянной миссий Китая при ООН. А в октябре 2007 г. Представитель Китая посетил мирную конференцию с участием представителей суданского правительства и оппозиции в Сирте (Ливия); при этом он имел встречи и беседы с представителями оппозиционных группировок, убеждая их достичь мирного соглашения путем диалога и консультации.

В 2008 г. Китай продолжил активные посреднические усилия по разрешению дарфурского конфликта. Назначенный в мае 2007 г. на должность Специального представителя китайского правительства по вопросам Дарфура Лю Гуйцзинь успел за истекший период нанести 4 визита в Судан, в том числе 2 из них в Дарфур. В рамках своей миссии он также посетил Европу, США, ряд африканских стран, ООН, миссии Африканского Союза, Арабской Лиги и ЕС. Он принял активное участие в международных встречах по проблеме Дарфура, поддерживал тесные контакты и проводил консультации с оппозиционными партиями и группировками. В ходе последнего визита, который состоялся в феврале 2008 г., китайский посланник обратился к различным группировкам, действующим в Дарфуре, с призывом возобновить переговоры с суданским правительством. «Нежелание главных мятежных группировок вернуться за стол переговоров вылилось в печальное затягивание политического процесса в Дарфуре в течение последних нескольких месяцев», сказал Лю Гуйцзинь по прилету в Хартум. Посланник китайского правительства обратился также к иностранным державам, к мнению которых прислушиваются дарфурские деятели, с целью убедить их сесть за стол переговоров, а журналистов, особенно западных, он призвал более объективно и сбалансировано освещать события в Дарфуре130.

По мнению Пекина, политический процесс в провинции отстает от усилий миротворческой миссии, причиной чему является именно отказ ряда ключевых группировок повстанцев возобновить переговорный процесс с властями страны. А без прогресса в политической сфере миротворческий контингент не сможет нормально осуществлять свои функции. Исходя из этого, китайское руководство поддержало усилия Специальных посланников ООН и АС, направленные на активизацию политического процесса в Судане, и объявило о своем решении вложить 5тыс. долл. в Трастовый фонд ООН в поддержку их посреднических усилий. Китайские политики считают неправильным путь давления на правительство Судана, ратуя за диалог и консультации всех участников конфликта и посредников. Они также выступают против санкций, которые лишь ухудшают гуманитарную ситуацию и не способствуют разрешению конфликта. Вместе с тем, они призывают западные страны перестать использовать дарфурскую проблему в политической игре против Китая.

В июне 2008 г. китайское руководство провело в Пекине Международную конференцию по Дарфуру, на которой была четко изложена его позиция по данной проблеме, включающая следующие положения:

1. Суверенитет и территориальная целостность Судана;
2. Политическое решение дарфурской проблемы путем диалога и консультаций;
3. Главная роль в решении проблемы «тройственного механизма»: ООН, Африканский Союз и суданское правительство;
4. Миротворческая операция и политический процесс в Судане должны осуществляться сбалансировано;
5. Международное сообщество должно помочь Судану улучшить гуманитарную ситуацию и положение в сфере безопасности страны и обеспечить реконструкцию и помощь развитию, чтобы восстановить мир и стабильность в регионе как можно скорее. При этом Китай оказывает безусловную поддержку тройственному механизму, является твердым сторонником стратегии «двойного трека» и сам стал первой страной, направившей миротворцев в Дарфур.

Вопрос о том, до какой степени Китай готов оказывать давление на Судан по поводу Дарфура, остается открытым. Очевидно, что пекинское руководство не рискнет на слишком смелые шаги, учитывая экономическую зависимость страны от доступа к нефтяным ресурсам Судана. Вместе с тем, у Китая есть преимущество, которым не располагают другие страны: он ведет бизнес с правительством, которое отвергают другие, и в силу этого обладает уникальными возможностями играть роль посредника. Однако чрезмерный нажим на суданский режим может лишить его другого преимущества выступать в Африке в качестве альтернативы Западу и, как следствие, ослабить его позиции на континенте.

Таким образом, Китай занимает двойственную позицию в отношении конфликта в суданской провинции Дарфур. С одной стороны, он старается оправдаться в глазах мирового сообщества, проявляя готовность убедить президента Судана принять миротворцев ООН. С другой стороны, опасаясь испортить отношения с суданским руководством и учитывая важность экономических отношений с этой страной, он убеждает мировое сообщество проявить терпение в вопросе Дарфура, что вызывает негативное отношение на Западе, постоянно призывающем покончить с геноцидом в этой суданской провинции. Однако в Африке его осторожная позиция вызывает сочувствие, как впрочем, и другие акции Пекина, свидетельствующие о его нежелании идти на поводу у США и «шельмовать» неугодные Вашингтону режимы. Посреднические усилия Китая в дарфурском конфликте положительно оцениваются руководством ООН, что, безусловно, сказывается на позициях Китая в этой организации. Так, Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун расценил роль Китая в Судане как «полезную». «Китайское правительство прилагает большие усилия в вопросе Дарфура, что я понимаю и что я ценю», заявил он.

Участие в миротворческих операциях ООН «в полной мере продемонстрировало твердую решимость Китая поддерживать региональный мир и стабильность, продемонстрировало ответственность Китая как большой страны», заявил в октябре 2006 г. тогдашний министр иностранных дел КНР Ли Чжаосин. При этом он добавил, что, по оценкам многих официальных лиц из ООН, «китайские миротворцы справляются с кризисными ситуациями не только быстро, но и очень качественно». Хотя финансовое участие Пекина в миротворческих операциях достаточно скромное, тем не менее, сам факт присутствия китайских миротворцев в «горячих точках» континента работает в пользу Китая, тем более что лишь небольшая часть западных государств проявляет готовность рисковать своими гражданами, направляя их в опасные регионы. Однако критики китайской политики в Африке подвергают сомнению искренность намерений Пекина, который, по их словам, одновременно вносит вклад в создание конфликтных ситуаций в странах Африки. Так, Денис Талл, автор статьи о китайской политике в Африке, опубликованной журналом «Модерн африкен стадиз» в 2006 г., ссылается на пример Либерии. Направив своих солдат для участия в миротворческой миссии в этой стране, пишет он, Китай вместе с тем, руководствуясь собственными экономическими интересами, с 2000 г. импортировал почти половину экспортируемой Либерией древесины и тем самым обеспечивал средствами одиозный режим Ч.Тейлора, способствуя сохранению им власти в стране. Лишь в 2003 г. Китай и Франция, также крупный покупатель либерийского леса, все же согласились не нарушать санкции ООН в отношении Либерии; в результате потери доходов от продажи леса в сочетании с миротворческими усилиями посредников вынудили Ч.Тейлора покинуть страну, где начался мирный процесс.

Китай обвиняют и в том, что он способствует разжиганию африканских конфликтов, поставляя оружие их участникам. По данным Конгресса США, между 2001 и 2004 гг. на долю Китая пришлись 7% закупок Африкой военной техники, и покупатели используют это оружие, особенно легкое, в конфликтах на континенте. Так, например, утверждают, что китайское оружие поступало в район Великих озер, где конфликт унес миллионы человеческих жизней136. Сообщалось, что оружие поставлялось Эфиопии и Эритрее в период межгосударственного конфликта 19982000 гг. В нарушение эмбарго ООН на поставки оружия конфликтующим сторонам Китай направил им вооружения на 1 млрд долл. Впрочем, по окончании конфликта китайский генераллейтенант Чжу Вэньян встретился поочередно с премьер-министром Эфиопии Ме лесом Зенави и командиром эритрейских военно-воздушных сил. В том и в другом случае он предложил помощь Китая в обеспечении страны военными технологиями и организации миротворческих миссий, заявив при этом, что Китай заинтересован в том, чтобы «армии братских стран сотрудничали в обучении своих вооруженных сил»137. В 2006 г. Китай стал одним из крупнейших экспортеров вооружений в Судан в период конфликта между севером и югом страны138. Международные правозащитные организации обвиняли Пекин в том, что он поставлял вооружения (танки, бомбардировщики, вертолеты, автоматы и прочее оружие) обеим конфликтующим сторонам.

Хотя китайское военное сотрудничество с Африкой является предметом критики на Западе, африканцы считают его ценным с политической точки зрения, что побуждает не давать ему однозначно негативную оценку. Так, например, правительство Нигерии высоко оценило военную помощь со стороны Китая. По словам директора Центра юридической и социальной деятельности в Лагосе Ндубиси Обиора, правительство обратилось к Китаю с просьбой о поставках оружия, чтобы справиться с волнениями в богатой нефтью Дельте Нигера, где действует антиправительственное Движение за эмансипацию Дельты Нигера (MEND). Нигерийские военно-воздушные силы закупили 14 самолетов китайской версии МИГ21, а военно-морские силы патрульные катера. Ответом явилось заявление оппозиционеров, в котором они угрожали китаиским компаниям изгнать их из региона.

Для Китая поставки оружия одно из средств укрепления отношений со странами партнерами, в первую очередь, с поставщиками сырья. С другой стороны, Африка представляет собой выгодный рынок для сбыта военной техники. Одна из причин заинтересованности Китая в продажах оружия необходимость иметь средства для адекватного ответа на угрозы, которым подвергаются сотрудники китайских компаний, работающие в «горячих точках» континента. Оружие требуется, в частности, чтобы поддерживать состояние безопасности вокруг источников нефтяных ресурсов, где активно действует Китай. Поставляя оружие, Пекин стремится заручиться поддержкой правительств стран, обстановка в которых остается нестабильной. Что касается африканских получателей оружия, то они положительно расценивают участие Китая в укреплении их обороноспособности и помощь в решении ими проблем безопасности. Тем не менее, на имидже Китая в Африке, безусловно, негативно сказывается факт поставки вооружений противоборствующим в конфликтах сторонам, которые в ряде случаев имеют место.

В целом, участие Китая в урегулировании африканских конфликтов находит позитивный отклик на континенте. Непосредственное присутствие китайских миротворцев в «горячих точках» Африки, куда неохотно направляют своих солдат западные страны и где порой предпочитают видеть представителей «братской» страны, гуманитарная помощь Китая населению конфликтных регионов, посредническая деятельность Пекина, занимающего в ряде случаев «особую», отличную от западной, позицию в оценке спорных проблем, все это делает сегодняшнюю роль Китая в Африке достаточно весомой, способствуя укреплению его позиций на континенте.

* * *

Последнее десятилетие явилось свидетелем активизации политики Китая в Африке. Оказывая африканским странам поддержку на между народном уровне, активизируя с ними дипломатические контакты и не пренебрегая при этом таким мощным средством влияния, как обмен визитами на уровне глав государств, развивая многосторонние, в том числе научные и культурные связи, Пекин вместе с тем не подходит ко всем странам с общей меркой. Он использует широкую сеть различных политических, дипломатических и экономических каналов, выстраивая особые отношения с каждым из своих африканских партнеров. Все это находит отклик у африканцев, которые не скупятся на лестные отзывы о Китае и его африканской политике. Так, например, Мозамбик, по словам его руководства, сегодня рассматривает Китай как одного из наиболее важных союзников на международной арене. После визита в Пекин премьер министр этой страны заявил, что Мозамбик поддерживает «независимую внешнюю политику Китая».

Давние связи со странами континента, поддержка, оказанная в свое время национально-освободительному движению, щедрая экономическая помощь и активный дипломатический обмен, интенсивно развивающиеся научные и культурные связи на протяжении всей истории отношений обеспечили Китаю и его политике популярность в Африке. Это выражается в теплом приеме, оказываемом здесь китайским визитерам частым гостям в африканских странах, в поддержке, которую получают китайские инициативы на международном уровне, в готовности африканских лидеров развивать двусторонние связи в различных сферах. В декабре 2005 г. американская исследовательская служба «Зог би интернешнл» опубликовала результаты опроса, проведенного в нескольких арабских странах, в том числе, в Египте и Марокко, по вопросу отношения местного населения к Китаю, США, России и Индии. Опрос показал, что имидж Китая здесь выше, чем других стран. Симпатии к Китаю испытывают, в частности 70% египтян и 52% населения Марокко. Есть основания полагать, что аналогичные данные могли быть получены и в итоге опроса, проведенного в Тропической Африке.

Хотя Китай успешно теснит ряды ведущих государств мира, он продолжает позиционировать себя как развивающаяся страна, что особенно наглядно проявляется в его деятельности в ООН и Совете Безопасности, где он пытается выступать от лица всего «третьего мира». Китай поддерживает попытки африканских стран сделать более справедливыми условия мировой торговли, расширить состав Совета Безопасности за счет приема в него новых постоянных членов из числа развивающихся стран, выступает в поддержку программ реформ, предлагаемых НЕПАД, сотрудничает с Африканским Союзом, участвует в миротворческих миссиях на континенте. Со своей стороны, африканские страны оказывают поддержку Китаю в решении важных для него международных вопросов. Они занимают общую или схожую с китайской позицию по многим вопросам между народно й политики и выступают совместно с Китаем в ООН и других между народи ы.\ организациях, с готовностью поддерживая китайские внешнеполитические инициативы. Африканские страны рассматривают Китай как более привлекательную альтернативу Западу и выражают заинтересованность в развитии с ним многостороннего сотрудничества.