Africa Tur → Справочные материалы → История Сьерра-Леоне в новое и новейшее время. → ПРОВОЗГЛАШЕНИЕ КОРОННОЙ КОЛОНИИ

ПРОВОЗГЛАШЕНИЕ КОРОННОЙ КОЛОНИИ

Этнический состав населения

Провозглашение 1 января 1808 г. Сьерра-Леоне коронной колонией в какой-то мере носило формальный характер, ибо Лондон традиционно рассматривал Сьерра-Леоне — еще до 1808 г.— как свою колонию, содержал там вооруженные силы и использовал их для решения как внутренних, так и внешних задач. Тем не менее отныне, когда над Фритауном развевался «Юнион Джек», правительство Великобритании официально несло ответственность за все, что происходило в поселении. Оно назначало губернатора колонии, утверждало ее бюджет, контролировало все стороны жизни в ней.

Передав Фритаун короне, «Компания Сьерра-Леоне» не утратила там влияния. В 1807 г. ею был создан Африканский институт, чтобы содействовать развитию в колонии сельского хозяйства, образования, борьбе с работорговлей. Эту влиятельную организацию возглавил герцог Глостер, почетным секретарем ее был Маколи. Последний давал «советы» властям и в итоге оказывал большое воздействие на назначение должностных лиц Сьерра-Леоне [183, с. 105]. И все же превращение Сьерра-Леоне в коронную колонию стало вехой в ее истории.

В 1808 г. во Фритауне проживало около 2 тыс. человек. Вокруг поселения раскинулись земли, откуда были изгнаны темне. Грэнвилл-таун был заброшен. Уцелевшие первые переселенцы— их называли «старые» поселенцы — смешались с новошотландцами и марунами. По данным за 1802 г., только 10 «старых» поселенцев стояли во главе семей, ибо многие из них погибли, а некоторые покипули Фритаун.

Первый губернатор короны, Томас Перронет Томпсон, прибыл в поселение в июле 1808 г. Он остался недоволен состоянием дел в колонии и резко критиковал деятельность «Компании Сьерра-Леоне». Он обнаружил, что в колонии «каждый сам себе король». Томпсон был противник любого проявления свободомыслия. Поскольку Фритаун своим названием говорил о духе свободы и неподчинения, Томпсон в конце 1808 г. переименовал его в Джордж-таун. Доллары напоминали революционную Америку, и губернатор заменил их па фунты. Однако в сентябре 1809 г. Томпсон был смещен. Его преемником назначили Колумбайна, который вернулся к названию Фритаун.

В колонию продолжали прибывать люди из разных стран и разных континентов. Так, в 1819 г. корабль доставил 85 участников восстания на Барбадосе, характеризовавшихся как «осужденные и другие опасные лица». Стали жителями колонии многие бывшие солдаты. Например, в 1819 г. во Фритауне были дислоцированы пять рот второго и четвертого вест-индского полков. После этого Королевский африканский корпус был распущен, около тысячи бывших солдат получило землю в колонии и пенсию в размере 5 пенсов в день. Они основали во Фритауне квартал Гибралтар-таун [183, с. 98, 107, 108, 111, 135, 136; 249, с. 51; 215, с. 151].

В Сьерра-Леоне оказались переселенцы из Соединенных Штатов. В 1795 г. оттуда приехала делегация, чтобы изучить возможность эмиграции в Африку американских негров. Практически за переселение афро-американцев взялся Пол Каффи.

Пол Каффи (1759—1817), сын негра-раба, был матросом, потом владельцем небольшого суденышка, на котором ходил в Европу, Вест-Индию и Африку. Он был убежден, что афро-американцы должны вернуться в Африку. В 1810 г. он побывал во Фритауне, приобрел дом на Ист-стрит и основал там торговый кооператив. В феврале 1816 г. он доставил во Фритаун 34 поселенца, оборудование для мельницы, разные товары. Среди приехавших были опытные ремесленники: кузнец, пекарь, кожевник. После смерти Каффи основанное им «Общество друзей» распалось. Его члены перестали торговать сообща, на кооперативных началах. Они стали торговать на собственный страх и риск. Некоторые преуспели и стали крупными купцами (Дж. Вайс, С. Габбидон, Дж. Торп), конкурировавшими с европейцами.

В 1820 г. на остров Шербро приехали еще 88 поселенцев из США. В 1822 г. группа негров из Чарльстона (США) во главе с Джеймсом Крейтоном пыталась основать поселение в Рио Понгас, но потерпела неудачу и перебралась во Фритаун [183, с. 112, 113, 132, 133; 127, с. 149, 150].

Коренные африканцы избегали жить во Фритауне, но ра-. ботать сюда приходили. Их дети устраивались слугами. Так, в 1819 г. во Фритауне находилось 500 кру, еще 200 работали на лесозаготовках вверх по течению реки. Но они жили

без жен, возвращаясь домой (в Либерию) с заработками, Менде долгие годы сохраняли традиционную приверженность предлагать свои услуги в качестве наемных воинов. И многие креолы-купцы нанимали их для охраны своих грузов и магазинов. Только в 70-е годы губернатор Ров запретил использовать менде как наемных воинов.

Со временем ситуация стала меняться, и многие коренные африканцы — менде, темне, фула, мандинка — превратились в постоянных жителей Фритауна. Их урбанизация шла по нескольким каналам: они становились горожанами благодаря работе, учебе, торговле. Наиболее традиционным был путь через услужение. Европейцы, богатые креолы предпочитали держать слугами темне или кру, и часть из них стала горожанами. Осели и некоторые африканцы, работавшие по найму. Горожанами становились и вчерашние школьники: дети некоторых африканцев, чаще всего вождей и старейшин, получив образование, служили чиновниками. Так, Джон Маколи Уилсон, сын вождя Джорджа из Кафу Балума, стал аптекарем.

По-иному осели во Фритауне фула. Их привели в город торговые интересы. Уже в первые годы после основания поселения караваны фула регулярно доставляли во Фритаун золото, слоновую кость, кожу, шкуры. Чтобы познакомиться ближе с фула, губернатор Маккарти в 1821 г. направил в районы их проживания лейтенанта Гордона Лэнга. В 1822 г. Лэнг еще дальше углубился во внутренние районы континента, став европейцем-первопроходцсм (в 1825 г. он был убит на пути из Триполи через Сахару в Томбукту). Путешествие Лэнга расширило связи не только с фула, но и с мандинка. Некоторые фула и мандинка стали селиться во Фритауне, где торговали золотом, слоновой костью, мясом, рисом, занимались ремеслом. Образовался квартал, где они жили,— Фула-таун. В 30-е годы они построили первую во Фритауне мечеть [183, с. 100, 112, ИЗ, 132, 133, 148, 149, 192, 203; 127, с. 149—150].

Между отдельными этническими группами возникали трения, и власти умело использовали их в своих интересах. В роли фаворитов побывали новошотландцы, их сменили маруны. В 10-е годы XIX в. на первые роли стали выдвигаться освобожденные африканцы. Уже к 1812 г. они превзошли по численности остальные группы поселенцев, и власти использовали их как противовес новошотландцам и марунам, проявлявшим время от времени непокорность. Первым очевидным свидетельством «симпатий» к освобожденным африканцам стала политика губернатора Максвелла. Он потребовал, чтобы все жители колонии принесли присягу на верность властям. Новошотландцы и маруны отказались. Чтобы сломить непокорных, их штрафовали, изымали собственность, выселяли за пределы колонии. В создавшейся ситуации губернатор Максвелл решил опереться на освобожденных африканцев. Он стал вербовать их в Королевский африканский корпус, включать в состав милиции. Из них были сформированы две роты Королевского африканского корпуса, и они разместились к западу от Форт-Торнтона. Их поселение стали называть Солджер-таун.

Жизнь во Фригауне

По переписи 1811 г. население Фритауна составляло 1917 человек, без европейцев и солдат. Большинство его жителей были новошотландцы — 982 (в 1802 г.— 891) и маруны— 807 (в 1802 г.— 515). В поселении был 381 дом (3 из камня, остальные деревянные), 136 плетеных хижин 19, с. 104].

Жизнь в городке была серая и скучная. Жители держали много собак, которые ночами не давали уснуть. Мусор и шлак выбрасывались прямо на улицы. В сезон дождей пробираться по ним было не простым делом.

Все приезжие заболевали во Фритауне малярией или желтой лихорадкой. Наблюдалась высокая смертность, особенно среди европейцев. В одном 1823 г. из 150 европейцев умерло 89, большинство от желтой лихорадки. Между 1815— 1885 гг. во Фритауне было 15 эпидемий малярии. Заболевший был практически обречен. Хинин как средство против малярии в Сьерра-Леоне стали употреблять в конце 30-х годов, но поверили в него в середине 50-х годов.

Практически все расходы по содержанию колонии несло правительство Великобритании. Положение частично стало меняться после августа 1812 г., когда были введены таможенная пошлина (2% с британских и 6% с иностранных товаров) и некоторые другие сборы, в том числе с продажи спиртных напитков. В 1812 г. налоги принесли 2 058 ф. ст.

Крупные перемены в жизни Сьерра-Леоне произошли после назначения в 1815 г. ее губернатором подполковника Чарльза Маккарти. Его правление продолжалось до 1824 г. и вошло в историю страны как «золотой век». В основе успехов нового губернатора лежали его стремление к сотрудничеству с поселенцами и желание превратить Сьерра-Леоне в центр британской Западной Африки.

Маккарти внес в жизнь Фритауна оживление и динамизм. Ему удалось заметно увеличить расходы па колонию. Общепризнано, что он умел заставить Лондон раскошелиться. При нем бюджет колонии резко возрос: в 1815 г. расходы на Сьерра-Леоне составили 29 тыс., в 1816 г.— 41 тыс., в 1823 г.— 95 тыс. ф. ст. (после гибели Маккарти эти расходы упали до 39 тыс. в 1825 г.). Деньги шли главным образом на содержание освобожденных африканцев—11 тыс. ф. ст. в 1815 г., 60 тыс.— в 1823 г. и 19 тыс.— в 1825 г., но крупные суммы расходовались и на строительство.

При Маккарти Сьерра-Леоне стала важным центром в борьбе с работорговлей. Во Фритауне находились суд, решавший судьбу работорговцев, и учреждения, обслуживавшие тысячи освобожденных африканцев. С 1819 г. в городе размещался главный штаб армии в Западной Африке, в порт постоянно заходили военные корабли. В 1821 г. Фритаун был объявлен административным центром всей Западной Африки, Ч. Маккарти стал генерал-губернатором и число чинов- ников в его подчинении заметно возросло.

Маккарти осуществил ряд внутренних реформ, с одобрением встреченных поселенцами. В частности, он отменил земельную ренту, амнистировал лиц, подвергшихся репрессиям со стороны его предшественника губернатора Максвелла. Он осуществил административную реформу, создав приходы.

Превращение Фритауна в главный центр британской Западной Африки, появление в нем новых учреждений и многочисленных чиновников обострили жилищную проблему. Власти оказались вынужденными развернуть широкое строительство административных зданий, вилл для чиновников, казарм для солдат. В результате подскочила стоимость участков и вспыхнул подлинный бум цен на землю. Так, если в 1813 г. акр земли стоил 7, то в 1816 г. уже 25 ф. ст., дом с участком — 240 и 300 ф. ст. соответственно. Новые здания появлялись одно за другим. Если в 1814 г. в городе было 6 каменных домов, то в 1818 г. их стало 80, в 1823 г.— 117. Аренда дома обходилась дорого. В 1820 г. дом стоимостью в 600 ф. ст. сдавался в аренду за 120 ф. ст. в год.

За годы губернаторства Маккарти на строительство в колонии было израсходовано около 100 тыс. ф. ст. При нем Фритаун приобрел процветающий вид. Согласно отчету парламентской комиссии 1827 г., строения в городе отчетливо делились на четыре категории: глинобитные хижины недавних эмигрантов, дома из необработанных бревен, дома из обработанной древесины, дома из камня. В домах последних двух категорий жили самые преуспевающие жители Фритауна— новошотландцы, маруны и, конечно, европейцы [9, с. 103].

Что представлял из себя богатый дом во Фритауне? Высокий фундамент из камня, наружные лестницы, высокие веранды с деревянными ставнями — эти дома по архитектуре напоминали Вест-Индию или юг Соединенных Штатов; однако по своей закрытости они были ближе к стилю европейской буржуазии. Но было и существенное отличие — поселенцы почти все время проводили на улице — здесь они торговали, готовили пищу, работали в саду, на огороде.

Как уже отмечалось, замыслам основателей Сьерра-Леоне не суждено было сбыться: она не стала тропическим огородом для1 Англии, а обрела функции перекупщика, закупая товары у коренного населения и перепродавая их за границу. Этому было немало причин. Главным оказалось то, что сельское хозяйство было малорентабельным. Неудивительно поэтому, что в 1810 г. посевы занимали всего 450 акров. А когда в 1812 г. была введена ненавистная рента, то поселенцы вообще стали избегать получать землю. Но белые чиновники охотно ее брали. В итоге у губернатора и двух его ближайших сотрудников оказалось в том году более половины всех обрабатываемых земель колонии.

Торговля занимала все большее место в жизни поселенцев. Коммерция привлекла многих. Десятки суденышек и лодок заполняли Фритаунскую гавань, загружаясь товарами, которые доставляли по рекам во внутренние районы или океаном до Лагоса, а там до Абеокуты и Онитши.

Во Фритауне сложился целый слой перекупщиков. По утрам разыгрывались 'красочные спектакли купли и продажи. Например, рис во Фритаун из внутренних районов привозили африканцы на каноэ. По традиции тот, кто первым касался лодки, был покупателем доставленного на ней товара. Поэтому перекупщики поджидали каноэ на берегу и бросались навстречу ему в реку. Их профессия, как видим, была связана с неудобствами, но приносила высокие барыши.

В поселении было много лавок и лавчонок. Торговцы-муж — чины постепенно вытеснили из торговли женщин. К 1818 г. как крупный купец осталась лишь Шарлотта Симпсон, 9 других в прошлом богатых купчих превратились в мелких лавочниц. Торговцы прибегали ко всякого рода уловкам и обманывали покупателей, практически у всех были весы, которые показывали завышенный вес.

Помимо посреднической торговли между коренным африканским населением и европейскими фирмами поселенцы активно втянулись в лесоразработки. Поставки ценной тропической древесины в Европу оказались чрезвычайно прибыльным делом. Основным районом лесоповала был Порт- Локо-крик. Пионером в торговле леса стал Джон Макормак. Для работ он привлекал коренных африканцев, преимущественно темне и кру, славившихся трудолюбием. Платил он им товарами.

Вывоз древесины в Англию начался в 1816 г. Она шла на строительство кораблей, включая военные. Через 10 лет после того, как Макормак стал вести лесоразработки, из Фритауна уходило 50 судов в год с грузом леса стоимостью в 40 тыс. ф. ст. Вслед за Макормаком торговлей лесом стали активно заниматься У. Г. Севейдж и Дада Моду, агент фирмы Маколи и Бабингтона. Между предпринимателями развернулась жестокая конкуренция: они переманивали друг у друга рабочих, захватывали силой чужие делянки леса. Порой дело доходило до убийств. Власти не могли вмешаться в их грызню, ибо юрисдикция колоний не распространя-лась на районы лесоповала. Открытые схватки из-за леса между марунами и игбо произошли и в самом Фритауне. Наконец, в октябре 1824 г. колония приобрела территорию, где велись лесоразработки, и страсти несколько улеглись.

Возраставшие экономические связи между колонией и метрополией привели к тому, что в 1825 г. валютой Сьерра-Леоне стал английский фунт. Ранее ею был испанский доллар.

Социальная структура населения

В начале XIX в. ускорилось социальное расслоение жителей во Фригауне. Наиболее привилегированную группу составляли европейцы-чиновники. Жили они в виллах, окруженные многочисленными слугами. Уже отмечалось, что в первые десятилетия XIX в. у Фритауна была недобрая слава самого опасного для европейца места. Высшие чиновники умирали один за другим. Родилась горькая шутка, что их назначают с дублерами. Компании отказывались страховать их жизнь. Колония вполне оправдывала прозвище Западной Африки как «могилы белого человека». Тем не менее чиновники продолжали туда приезжать. Их привлекали высокие оклады, быстрое продвижение по службе и те чувства, которые Р. Киплинг определил как «бремя белого человека». О материальном положении высших чиновников свидетельствуют такие цифры: оклад губернатора в 1811 г. составил 2 тыс. ф. ст., главного судьи—1,5 тыс., членов совета — 400, секретаря — 350, главного врача — 350 ф. ст. Это очень высокие ставки. Власть чиновников была огромна, вдали от Лондона губернатор был всесилен. В те годы родилась поговорка: «новый губернатор — новые законы».

Схожий с чиновниками образ жизни вели богатые купцы, как европейцы, так и из среды поселенцев и освобожденных африканцев. Прослойка их окрепла в годы экономического процветания при Маккарти. Начинали они с обслуживания британских учреждений и их чиновников. Наиболее крупной была фирма «Кеннет Маколи и Бабингтон». В 1822 г. ее партнером стал поселенец родом из Вест-Индии Роберт Дуган. Другие крупные торговцы африканского происхождения— это Дж. Вайс, Уильям Аллен, Дж. Габбидон, Герберт Уильямс. Самым богатым среди них был Уильям Генри Севейдж (отец африканец, мать англичанка, родился в Лондоне), он вел импортно-экспортные операции. В орбите ведущих купцов вращались посредники. Эти торговцы, действовавшие как агенты более крупных купцов, нередко разорялись. Поэтому долговая тюрьма Фритауна никогда не пустовала.

Особую группу составляли ремесленники. Это были преимущественно поселенцы и освобожденные африканцы. Самой ходовой профессией считались каменщики и плотники. Лучшие из них зарабатывали в день 5—6 шилл., тогда как. содержание семьи в 3—4 человека обходилось в среднем 2 шилл. 6 пенсов. В годы процветания во Фритауне появились парикмахеры, портные, часовые мастера. Была открыта гостиница «Английский отель» на Джордж-стрит, затем еще несколько.

Строительные рабочие из освобожденных африканцев получали на стройках Фритауна 1 ф. ст. в месяц, причем половина заработной платы выдавалась деньгами, другая — продуктами. Они были так называемыми приходящими рабочими. Например, в 1826 г. 57 жителей Регента ежедневно отправлялись на работу во Фритаун. 43 жителя этой деревни всю неделю жили в городе и возвращались домой лишь на воскресенье. Приходящими были рабочие и из других деревень. Часть ремесленников, оставаясь в деревне, обслуживала нужды строек во Фритауне; они заготовляли бревна и доски, собирали дикий хлопок, варили мыло, откармливали скот.

Губернатор Маккарти не был расистом. И это неудивительно: сам он был смешанного происхождения — сыном от внебрачной связи европейца с африканкой в Сенегале. И у него самого во Фритауне была внебрачная связь с африканкой Ханной Хайе, которая родила ему двух детей. Большинство других европейцев также были без жен и также содержали африканок; эти женщины принимались в местном обществе. И хотя социальное положение того или иного лица легко определялось, но границы между группами не были жесткими: наблюдались высокая социальная подвижность, смешение социальное и расовое. В частности, отмечалось, что Маккарти «оказывал гостеприимство лицам всех классов и цветов кожи».

При Маккарти заметно активизировалась общественная жизнь во Фритауне. В городе возникли сельскохозяйственные общества, африканское общество содействия наукам и искусству, философское общество, общество масонов. В эти годы стала складываться так называемая светская жизнь поселения. Получили распространение балы, приемы, верховые прогулки, охота, пикники. Устраивались званные обеды, скачки лошадей, ежегодный фестиваль в течение семи дней января.

В 1817 г. возобновилось издание «Сьерра-Леоне ройял газет» (она перестала выходить в 1810 г.). Газета заполнена сообщениями о балах, приемах, обедах. В 1821 г. во Фритауне была издана первая книга врача П. Маклелана «Путешествие в страну бага и сусу». В 1822 г. вышел литературный сборник «Альманах». В 1821 г. была поставлена пьеса «Дуглас».

Несмотря на светские контакты отдельных поселенцев с европейцами, большинство из них относилось к белым с недоверием. В попытке снизить остроту межрасовых отношений Маккарти назначил в 1818 г. мэром Фритауна Томаса Кэрю, поселенца, прибывшего из Барбадоса, и Джона Торпа— шерифом. В 1825 г. мэром стал Дж. Вайс. Поселенцам были предоставлены и другие должности. Так, несколько марунов были назначены помощниками управляющих деревень, пятеро управляющими. Демобилизованный солдат Джон Эшли стал управляющим в Муррей-таун, другой, Джордж Шиллинг,— в Абердине [183, с. 144—147; 169, 174, 209; 249, с. 87—89].

Колониальная политика в 20—40-е годы

Жизнь Маккарти оборвалась трагически. Как руководитель всех британских владений в Западной Африке, он участвовал в походе против ашанти в колонии Золотой Берег. 21 января 1824 г. английский отряд был уничтожен в битве под Нса- манно, сам Маккарти погиб и его голову победители с триумфом доставили в Кумаси.

После Маккарти за 27 лет в Сьерра-Леоне сменилось 28 губернаторов, и не было двух из них, следовавших общей цели. Эти десятилетия в истории страны — свидетельство непостоянства британской колониальной политики, в какой-то мере шараханья из стороны в сторону.

Во второй половине 20-х годов государственные расходы во Фритауне заметно сократились. Возникли слухи, что англичане намерены отказаться от Сьерра-Леоне. Для таких предположений были основания. В 1825—1850 гг. политика Великобритании была нацелена на жесточайшую экономию и наименьшую вовлеченность в африканские дела. В 1827 г. генерал-губернаторство в Сьерра-Леоне было ликвидировано, а смешанные суды переведены в Лондон. В результате числа- чиновников заметно снизилось, и британские корабли стали чаще заходить на о-в Фернандо-По, владение Испании, чем во Фритаун. Начался экономический спад. Как следствие утраты интереса Великобритании к Сьерра-Леоне цены в ней на недвижимость — основное богатство поселенцев — резко упали. В 1828 г. актов купли-продажи земли фактически не -было. Строительство прекратилось. В 1829 г. был принят ордонанс, позволявший изымать землю поселенцев за долги. Для новошотландцев это было покушение на святая святых. Участились случаи банкротства. Была изъята за долги собственность у таких недавно преуспевающих поселенцев, как Э. Аким, Уильям Исмон, Кизелл. Уменьшилось даже число* новошотландцев: в 1826 г. их насчитывалось 578. У марунов дела шли несколько лучше, ибо сферой их преимущественных интересов была торговля. В частности, Дж. Габбидон и Герберт Уильямс прибыльно торговали спиртными напитками. Братья Торп вели сделки по торговле рисом. Но и маруны считали себя обманутыми, и некоторые требовали вернуть их на Ямайку.

Положение стало меняться к лучшему в начале 30-х годов. В 1832 г. правительство Великобритании решило оставить смешанный суд, рассматривавший дела работорговцев, во Фритауне и не переводить его, как намечалось, на Фернандо-По. Это было свидетельством очередного поворота в английской внешней политике. Когда поселенцы осознали, что Англия не откажется от Сьерра-Леоне, цены на недвижимость стали восстанавливаться. В 1830 г. они были примерно равны тем, которые были в 1827 г., но рента за жилье была все же раза в два ниже, и новое строительство не велось [183, с. 152, 165, 166, 175, 176, 180, 188; 249, с. 150; 215, с. 154]

Непоследовательность колониальной политики Великобритании в рассматриваемый период нашла отражение в принципах формирования вооруженных сил Сьерра-Леоне.

Охрана безопасности колонии возлагалась на Королевский африканский корпус и милицию. Как и все остальные институты колониального управления, вооруженные силы подвергались довольно часто реорганизации. Так, в 1819 г. Королевский африканский корпус (КАК) был распущен и заменен подразделениями вест-индских полков, которые несли службу в Вест-Индии и Африке. Спустя несколько лет КАК был восстановлен, но в 1840 г. вновь расформирован и заменен вест-индскими полками. В милицию зачислялись все мужчины в возрасте 15—60 лет. Последняя также то распускалась, то вновь восстанавливалась. В частности, в 1831 г. милиция была возрождена и поселенец С. Габбидон получил в ней звание «майор», а Дж. Вайс и Герберт Уильямс — «лейтенант». В том же году в деревнях были образованы военизированные группы «Верные добровольцы Сьерра-Леоне». Их возглавляли управляющие деревень.

Поддержание внутреннего порядка осуществляли констебли, которых назначали судьи из числа горожан. Контролировал действия этих добровольцев клерк полиции. Со временем констебли стали профессионалами. В 1827 г. была введена должность главного констебля. Им стал Абердин Тэрнер, сын новошотландца. Ему подчинялись 26 констеблей, половина которых входила в ночную стражу. В 1835 г. констеблей стали называть полицейскими. Число их возросло до 60. Они были вооружены дубинками. Единой формы они не имели, выдавалась им только обувь. Традиционно полицейскими были игбо.

После гибели Маккарти общественная ситуация в колонии ухудшилась. Власти стали открыто дискриминировать поселенцев. Видный представитель последних Э. Аким заявил, что напрасно уехал из Новой Шотландии. И это были не случайно вырвавшиеся слова. Подлинного равенства поселенцы не имели. В 1829 г. на государственной службе состояло всего 22 африканца. Лишь семеро из них получали от 100 до 150 ф. ст. в год, остальные меньше, т. е. были мелкими клерками. Несправедливость была очевидна. Белые чиновники, занимавшие высокооплачиваемые посты, были недостаточно опытны, две трети из них не достигли еще 30 лет.

Дискриминация вызвала протесты. В 1829 г. поселенцы направили петицию в Лондон, настаивая, чтобы их назначали на высшие административные должности. Как следствие, в 1830 г. Особый комитет британского парламента изучил обстановку в Сьерра-Леоне. Одна из его рекомендаций сводилась к тому, чтобы постепенно назначать на все должности в колониальной администрации лиц африканского происхождения, особенно выходцев из Вест-Индии. И определенные перемены произошли. Вскоре Уильям Смелли, афро-вестин- дец, был назначен офицером Королевского африканского корпуса. Белые солдаты и сержанты отсылались в Европу, на их место назначались поселенцы.

Поселенцев стали назначать и на административные должности. Джон Торп стал управляющим деревней Ватерлоо, а когда он ушел в отставку, на его место назначили Джекоба Хейзли. Гэй Портер стал управляющим Кента, двое поселенцев — замест ителями управляющего.

В конце 40-х годов власти стали использовать афро-вест- индцев на ответственных должностях. В 1848 г. сын У. Фер- гюссона, врача, был назначен секретарем колонии, его сменил другой вестиндец, Дж. Т. Смит, д-р Генри Дин стал помощником хирурга колонии. Начали выдвигать и жителей колонии. Уильям Смит получил должность регистратора сме-шанного суда с годовым окладом 750 ф. ст., Джекоб Т. Хейзли, новошотландец, стал старшим клерком и печатником с окладом 375 ф. ст.

Поселенцы стремились добиться равноправия и в сфере коммерции. Поселенцы У. Г. Севейдж и С. Габбидон предложили властям образовать торговую палату и принимать в нее лиц независимо от цвета кожи. Палата давала бы губернатору рекомендации по вопросам политики, сбора налогов. Создание торговой палаты, по мнению Севейджа и Габбидона, «дало бы поселенцам ощущение, что ими правят, руководствуясь хотя бы отчасти их собственными интересами, а не только выгодами иностранцев». Власти отклонили эту просьбу. И все же, несмотря на дискриминацию, поселенцы в первой половине XIX в. добились немалых успехов. Так, новошотландец Джеймс Вайс учился в Клэпхеме и стал государственным печатником, издателем полуофициальной «Сьерра-Леоне газет». Многие стали клерками. Дэвид Эдмондс строил суда, используя наемный труд.

Успешную карьеру проделал У. Г. Севейдж, британский мулат, он прибыл в Сьерра-Леоне в 1810 г. Был учителем, чиновником. В 1821 г. в Англии получил звание нотариуса. Стал первым среди сьерралеонцев дипломированным адвокатом и преуспевающим купцом, компаньоном Сэмюэля Габбидона. В 1826—1828 гг. был полицмейстером Фритауна. Поддерживал веслеянцев. В его доме было 10 слуг, имел он и загородное имение в Фура-бей.

Уильям Фергюссон, афро-вестиндец, окончил королевский колледж в Эдинбурге и с 1815 г. служил врачом во Фритауне. Уильям Браун, марун, был аптекарем, после его смерти в 1831 г. эту должность получил Томас Торп, марун. Джон Торп, сын Томаса Торпа, родился уже в Сьерра-Леоне. В 1830 г. он стал адвокатом в Лондоне, окончив университет.

В 1840 г. Джон Карр, афро-вестиндец из Тринидада, получил звание королевского адвоката после окончания университетского колледжа в Лондоне. В том же году марун Чарльз Браун был назначен шерифом Фритауна. В начале 40-х годов У. Фергюссон и Дж. Карр добились самых высоких постов в колонии: в сентябре 1841 г. первый стал исполнять обязанности губернатора, второй — верховного судьи. В 1844 г. У. Фергюссон был официально назначен губернатором.

Эти факты носили положительный характер. Но не могла быть и речи об установлении полного равенства между европейцами и африканцами. И нельзя не обратить внимание на то, что в этот период правительство Великобритании стояло на более либеральных позициях, чем власти в Сьерра- Леоне.

В целом можно утверждать, что после 1808 г., когда Сьерра-Леоне стала коронной колонией, сохранились прежние глубинные противоречия между поселенцами и властями. Первые стремились к самостоятельному управлению, вторые игнорировали их желание. Первые осознали, что сельское хозяйство в колонии на данном этапе малодоходно, и тянулись к торговле и ремеслу. Вторые принуждали их заниматься сельским хозяйством.