Africa Tur → Справочные материалы → ЗАГАДКА АБОМЕЙСКОГО КУВШИНА → ЧТО СКРЫВАЕТ АТАКОРА?

ЧТО СКРЫВАЕТ АТАКОРА?

Вскоре после того как мы с Раулем выехали из Джугу, для старины «лендровера» настал последний час. Километров сорок мы не доехали до Басилы: полетел задний мост.

— Не волнуйся,— сказал Рауль.—На семинар не опоздаем. Много народу едет в Басилу. Захватят и нас.

Через полчаса меня забрал в свою машину Исса Абдулайе, префект провинции Атакора. Мы встреча

лись с ним раньше, вскоре после прихода к власти Военно-революционного правительства. Вернувшись из поездки в составе делегации в Советский Союз, от давал мне интервью. Больше всего в Советском Союзе его заинтересовало, как решаются проблемы молодежного движения. Оно и понятно: сам Исса Абдулайе был одним из организаторов молодежи в Бенине, ее признанным вожаком в северных провинциях страны.

— Главная цель, считали мы,— объединить молодежь для борьбы против неоколониального господства,—говорил он во время первой встречи.—Другой задачей было распространение социалистических идей, марксистской литературы. Сейчас, когда в каждом книжном магазине Бенина можно найти произведения Ленина, Маркса, Энгельса, даже не верится, что в недалеком прошлом только за чтение этих книг можно было лишиться работы, места в лицее, а то и угодить в тюрьму…

Когда в октябре 1972 г. в стране установилась новая власть, она собрала вокруг себя таких людей, как Исса Абдулайе. Именно они, выходцы из народа, получившие образование, стали комиссарами- провинций, начальниками округов, министрами и директорами департаментов. Иссу Абдулайе назначили префектом Атакоры—второй по величине провинции страны, а затем, когда была создана Партия народной революции Бенина, он стал, членом Политбюро ЦК ПНРБ и председателем экономической комиссии.

Сейчас, когда мы подъезжали к Басиле, он рассказывал мне о задачах, которые стоят перед жителями провинции.

— Атакору у -нас считают суровым краем. Но здешние крестьяне умеют хорошо работать. К тому же в этих местах выпадает наибольшее в стране количество осадков—от 1100 до 1400 миллиметров в год. Облака, как бы зацепившись за вершины Атакоры, отдают нам большую часть своей влаги. Видите этот знак?

На обочине дороги промелькнул на столбике белый круг с синим кантом и синим «кирпичом» с надписью: «Барьер дождя». Знак показывает границы участков, которые труднопроходимы, даже опасны, во время сезона дождей.

— Правда, воду эту можно сохранять до сухого сезона, но для этого надо построить запруды,—говорил Исса.—Нужны колодцы—не хватает питьевой воды. Мало земель, пригодных для обработки, поэтому нам необходимо увеличить урожайность, а для этого требуются удобрения. Конечно, придется поднимать целину—расчищать от камней новые площади и осваивать их. Одиночному крестьянскому хозяйству со всем этим не справиться. Нужен кооператив, нужна аграрная реформа. Об этом и будем говорить на семинаре…

В Басиле, на широкой площади, ряды скамеек. В глубине, на крыльце глинобитного дома мэрии, длинный, покрытый материей и украшенный цветами стол, над ним транспарант со словами: «Наше сельскохозяйственное производство требует аграрной реформы». Посредине площади—флагшток с приготовленным к подъему флагом. «

Исса Абдулайе пошел к организаторам семинара— членам местных революционных органов власти. Стараясь не отставать от длинноногого префекта, за ним поспешал молодой коренастый сержант с кобурой на поясе, с портфелем в одной руке и папкой для бумаг в другой. Как объяснил Рауль, это была личная охрана префекта, положенная ему как государственному и партийному деятелю на случай вполне возможных по тем временам покушении со стороны контрреволюционных элементов. Префект из уважения к партийной дисциплине смирился с заботливостью сержанта, но доверил ему еще работу секретаря-делопроизводителя.

Старейшины из окрестных деревень—седые важ-ные старики в чалмах, в пестрых широких одеждах, с разноцветными зонтиками в руках—сначала напряжен-но прислушивались к новым словам: „аграрная рефор-ма“, «кооперация», «модернизация». Но когда молодой префект заговорил о таких понятных каждому крестьянину делах, как рытье колодцев, борьба с болезнями скота, хранение зерна, строительство школ и медицинских пунктов, старейшины одобрительно закивали головами.

…Это была моя последняя встреча с префектом Атакоры. Год спустя он погиб в автомобильной ката-строфе. В память об Иссе Абдулайе, много сделавшем для организации молодежного движения в Бенине, день его гибели—2 апреля—провозглашен Днем бенинской молодежи…

Тогда на митинге Исса Абдулайе Говорил: —? Нас приучили считать, что Атакора почти бес-плодна. Но ваш труд, ваши руки кормят ваши семьи, спасают и собирают урожай. Делают из камня землю, полив ее водой и потом. Под этими камнями, говорили нам, пустота, бесполезная для людей. Но здесь, в Тангиете,—-префект обернулся к карте,—железо, в Перме—золото, здесь—хром и рутил…

Во всех книгах западных авторов о Бенине, вернее, о колониальной и неоколониальной Дагомее указыва-лось, что в стране почти нет полезных ископаемых. В 30—40-х годах французские геологи обнаружили на севере железную руду, хром и золото, но поисковые работы вскоре были прекращены. Разрабатывалось—и то полукустарным способом—россыпное золото возле деревушки Перма, что неподалеку от Натитингу. За все время французские компании добыли там немного, около тонны, золота. Потом и эти разработки были заброшены.

Перма окружена пологими предгорьями. Они-то и придают микроклимату удивительную мягкость. Нет здесь ни иссушающей жары, как в районах, расположенных севернее Натитингу, открытых сахарским ветрам, ни влажной жары, как на побережье лагуны Котону. В стороне от поселка, на берегу речушки, несколько заброшенных домов, оставшихся от старого Прииска.

В марте 1977 года в них поселилась груша советских геологов, приехавших в страну для того, чтобы помочь бенинцам провести поисково-съемочные работы и составить детальную геологическую карту района площадью 25 тысяч квадратных километров.

Мне не удалось еще раз побывать в провинции Атакора и- навестить в Перме наших геологов, хотя полет туда теперь не был проблемой: на смену допотопным ДС-3 пришли советские АН-2. Они с 1977 года обслуживают грузовую и пассажирскую связь со всеми провинциями страны. О поисковых работах более подробно я узнал уже в Москве во время встречи с одним из членов группы советских геологов в Бенине Юрием Алексеевичем Никитиным. —По условиям контракта мы должны были работать между 10-м и 11-м градусом северной широты. Это. наиболее интересный в геологическом отношении район Бенина,—рассказывал Юрий Алексеевич.—Первый полевой сезон начали, не дожидаясь прибытия оборудования и материалов. Ведь нашу базу в Перме пришлось начинать, как говорится, с нуля: не было ничего—ни столов, ни кроватей, ни тем более мастерских и лабораторий. И во всем местные власти оказывали нам дружескую и действенную помощь: доставали транспорт, горючее, запасные части, продовольствие. Вообще у меня остались самые приятные воспоминания о бенинцах—это удивительно радушные и работящие Люди. По условиям контракта, мы должны были Подготовить бенинские кадры, и многие молодые бенинцы, работавшие вместе с нами, приобрели профессиональные геологические навыки. Были в нашей партии и бенинские специалисты-поисковики, например прекрасный геолог-практик Мама Шаби, работавший в Ата- коре уже лет тридцать и знавший ее как свои пять пальцев.

Во время второго полевого сезона мы работали в местах, которые сами бенинцы называют необитаемы-ми. Здесь практически нет населенных пунктов, и местные власти дали нам проводников, помогали прорубать просеки для перевозки буровой техники. Был даже издан специальный приказ для охотников, промышлявших в этом богатом зверем краю, чтобы на тропинках были убраны все капканы, самострелы и ловушки.

Работа по контракту была закончена точно в срок, к 30 декабря 1980 года. В ближайшее время подробный отчет с картами и другими материалами будет передан Геологическому управлению Бенина.

Результаты весьма интересные. Например, считалось, что золотоносный район ограничивается лишь горным массивом Атакоры. Теперь обнаруженные рудопроявления позволяют предполагать, что границы этого района уходят далеко к северу и востоку. Впервые найдены образцы мусковита—слюды. П<элу- чены новые структурно-тектонические данные, позво-ляющие с большей уверенностью продолжить поиск алмазов, находка которых в Бенине ранее считалась маловероятной. Отмечены новые проявления рутила— основного сырья для производства титана…

Юрий Алексеевич протягивает серо-стальной, почти черный, очень Тяжелый образец. — Вот он, бенинский рутил. А это яшма из Атакоры, это золотосодержащий кварц. …О будущем горнорудной промышленности Бенина пока еще рано говорить. Но зря раньше писали, что полезных ископаемых в стране нет. Вернее было бы сказать, что недра Бенина практически не исследованы. Однако работа эта успешно начата, и сотрудничество между советскими и бенинскими геологами продолжается. И может быть, в недалеком будущем Атакора,

всегда считавшаяся самой бедной провинцией, «медвежьим углом» Бенина, прославится не только своими охотничьими угодьями, искусством строителей, трудолюбием крестьян и скотоводов…

* * *

За пять с лишним лет, что я прожил в Бенине, много перемен произошло в этой маленькой африканской стране. Разрушалось старое, отжившее, строилось новое. И если вспомнить легенду об абомейском кувшине, символизирующую страну в тяжелое для нее время, то можно сказать, что бенинский народ справляется с трудной задачей, которую когда-то задал король Гезо своим подданным,—наполнить продырявленный во многих местах сосуд. Одна за другой, медленно, но верно исчезают «дыры» колониального и неоколониального прошлого—неграмотность, нищета, экономическая отсталость. И самое главное, формируется национальное единство, без которого «страна похожа на дырявый кувшин».

Сейчас, заканчивая последнюю страницу книги, я еще раз задаю себе вопрос: почему мне так полюбился и запомнился Бенин? Может быть, потому, что в Бенине я прожил дольше, чем в других местах, и было больше времени, чтобы лучше увидеть, понять… Может быть… Но мне кажется, что я нашел ответ на вопрос. Эти пять лет были прожиты вместе со страной, и все события, происшедшие в ней, невольно Стали частью моей жизни. Бенин стал для меня вторым домом. Не временным пристанищем между разъездами и командировками, а обжитым местом, где я работал, встречал интересных и близких по духу людей, местом, где у меня остались, хорошие друзья.