Africa Tur → Справочные материалы → Южно-Африканская Республика. Весь мир в одной стране → ОТ ПЕТРА ДО ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

ОТ ПЕТРА ДО ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

Что это были за люди? Какая злая судьба, какое лихолетье заставило их покинуть родные места? Что занесло их именно сюда? Легко ли было проделать эти тысячи и тысячи верст в те времена, когда не было самолетов?

А когда было начало? Как и многое — в эпоху Петра I. Это он завел дружбу с Голландией. А Кейптаун (тогда он назывался по- голландски — Капстад) принадлежал ей. Правильнее — Голландской Ост-Индской компании. Она владела всей Капской колонией (Колонией на мысе). На верфях этой компании в Амстердаме триста лет назад, в 1697-м, проходили выучку Меншиков, Апраксин и другие «птенцы гнезда Петрова». Царь Петр Алексеевич начинал там с работы плотника, под именем Петр Михайлов.

Учились они у опытных голландских корабельщиков — тех, кому был уже хорошо ведом путь в Капстад.

Пётр пригласил в Россию девятьсот голландских моряков, от адмирала до корабельного кока Разумеется, не новичков. Морских волков. Они уже ходили тем главным путем голландского флота-

Ближайшим другом Петра в Голландии, как известно, был Никлас Витсен. Он совмещал в одном лице бургомистра Амстердама и директора Ост-Индской компании. У него были особые причины для близости с русскими людьми. Тремя десятилетиями раньше, еще при царе Алексее Михайловиче, он целый год прожил в Московском царстве. Издал три тома впечатлений. А потом делом его жизни стала подготовка фундаментального описания Московии, Сибири и ряда близлежащих стран. Для него появление большого числа русских в Голландии стало неоценимым подарком. Он мог их расспрашивать, узнавать о традициях, обычаях, о новейших событиях — о том, чего не узнаешь из книг.

В 1707 г., когда труд Витсена — два огромных тома, переплетенных в свиную кожу, — наконец увидел свет, он открывался посвящением: «Царю Петру Алексеевичу». Это издание давно уже стало уникальным. В Южной Африке есть два экземпляра. Оба — в Йоханнесбурге.

А первые российские поселенцы на мысе, который в России именовали: Благия Надежды. Когда они-то там появились?

Сведения об эмигрантах в другие страны российские власти никогда не любили предавать огласке. Еще Иван Грозный и Борис Годунов отправляли молодых бояр учиться на Запад. Вернулись не все. Но об этом как-то не принято было говорить — ни тогда, ни позже.

Одна из самых известных африканерских (бурских) семей — Илоффы. Они когда-то породнились даже с самим президентом Трансвааля Крюгером. Считается, что родоначальником этой семьи был русский. Петр послал его в Голландию учиться, а он женился на голландской девушке и уехал в Кейптаун. Фамилия, естественно, утратила свое первоначальное звучание — ее теперь никто уже и не помнит — и преобразилась в Илофф. Документальные доказательства на сей счет не найдены.

Зато другая история куда яснее. Она попала даже в пятитомный «Южноафриканский словарь биографий». Это судьба обрусевшей голландской семьи.

Первым уроженцем Москвы, переселившимся в Кейптаун, был, скорее всего, Иоханнес Свелленгребель. Родился он в 1671-м. Его отец с 1643 г. был голландским купцом в Москве; в Москве он и умер, в 1699-м. А Иоханнес в 1692 г. поступил на службу в Голландскую Ост-Индскую компанию и с 1697-го обосновался в Капстаде.

Хендрик Свелленгребель, старший сын Иоханнеса, родился уже в Капстаде. В 1739 г. он стал губернатором Капской колонии, первым губернатором, родившимся в Капстаде (до него все были уроженцами Голландии). Так что еще в конце XVII в. в Кейптауне жила, во всяком случае, одна семья, тесно связанная с Россией.

В следующем, XVIII столетии таких переселенцев, наверно, было больше. Ведь даже на Мадагаскаре в 1770-х гг. обосновались двенадцать или четырнадцать русских — ссыльные, поднявшие восстание на Камчатке и пустившиеся оттуда в дальние странствия.

Во всяком случае, моряки первого же российского корабля, бросившего якорь у мыса Доброй Надежды, встретили двух выходцев из России. Было это в 1808 г., но те россияне переселились уже давно.

Об одном из них в записках капитана этого корабля — шлюпа «Диана» — сказано совсем кратко: уроженец Риги, служит сержантом в английском гарнизоне. О другом — подробнее. Жил он в нескольких десятках километров к востоку от Кейптауна, в долине, которая называлась Готтентотской Голландией. Тамошние обитатели звали его Ганц-Рус. Как повел себя Ганц-Рус при встрече с офицерами этого корабля? Поначалу не признавалсЯу что он русский. Выдал себя за француза. Но по-французски он не знал и пяти слов. Да и прозвище Ганц-Рус его выдавало. Так что его сразу разоблачили. Тогда он со слезами на глазах признался, что зовут его Иван Сезиомов. По-батюшке — Степанович. Что сам он из Нижнего Новгорода. Рассказ его был путаный. Говорил, что побывал и в Турции, и во Франции, и в Голландии. Отслужил семь лет на корабле Голландской Ост-Индской компании, был даже в Японии. А потом остался в Капской колонии, работал у кузнеца, выучился делать фуры. Женился, обзавелся тремя детьми. Стал промышлять продажей кур, изюма, картофеля и разной огородной зелени.

Офицеры «Дианы» с уверенностью решили, что это был беглый матрос. А не признавался потому, что боялся, как бы не схватили его и не увезли в Россию на суд и расправу.

Поведение Ганца-Руса — ключ сразу к двум загадкам: и как появлялись русские в Кейптауне, и почему о них известно очень мало или вообще ничего.

«Забритый» на военную службу на двадщть пять лет, русский мужик знал, что за провинности — линьки, а то и шпицрутены. Вернешься домой стариком, да и вернешься ли? Вот и бежали с кораблей. Зачастую — куда глаза глядят. Начальство об этом обычно помалкивало: гордиться- то нечем. Бывало, правда, что беглые, увидев потом какой- то другой русский корабль, приходили с повинной и просились на родину. Не выдерживали тоски по дому.

И А Гончаров, побывав у мыса Доброй Надежды на фрегате «Паллада», писал о встрече с крестьянином Орловской губернии. В пересказе Гончарова: «В 1814 г. взят французами в плен, завезен сюда, женился на черной, имею шестерых детей». Но ведь русские войска в марте того же 1814-го вошли в Париж. И как это французы завезли его в Капскую колонию? Тогда там были англичане. С Наполеоном — война, французские суда там не бывали.

Так что, конечно, и это был беглый матрос Чего-то толком добиться от него офицеры «Паллады» не могли. Они встретили его в 1853 г. Он уже сорок лет не был в России. Забыл родной язык.

В Кейптауне по переписи 1875 г. числилось 82 выходца из России.

Но все это были единицы. Крупная эмиграция началась с 1881-го, с воцарением Александра III. Уже в апреле — еврейский погром в Елисаветграде. А затем — во многих украинских губерниях: Херсонской, Киевской, Екатеринославской, Черниговской, Волынской, Полтавской, Подольской.

Конечно, такое было не впервые. Во времена Богдана Хмельницкого погромы были куда более кровавыми. Да и в XVIII столетии — тоже. Но тут, в конце XIX в., средства сообщения, знания о мире — все уже стало иным Появились новые возможности. С 1880-х до Первой мировой войны, за три-три с половиной десятилетия, Российскую империю покинули три миллиона евреев. Главный поток шел в Америку, но заметный ручеек — и на юг Африки.

Для Южной Африки ручеёк был вполне заметным — около сорока тысяч человек. Способствовал он и началу экономических связей Российской империи с Южной Африкой. Ко времени Первой мировой войны уже в четырех городах были российские консулы, правда, пока еще не штатные дипломаты, а так называемые почетные. В дополнение к консульству в Кейптауне, которое существовало давно, в Йоханнесбурге, Претории и Порт-Элизабете.

После 1917 г. консульства в Южной Африке были закрыты. Но эмиграция продолжалась из бывших частей Российской империи — из Прибалтики и Восточной Польши. Тоже по преимуществу еврейская.

Эти люди, вернее их дети и внуки, сыграли и продолжают играть важную роль в южноафриканской жизни. Инженеры, врачи, учителя, юрисгы, бизнесмены, ученые… Немало российских евреев преуспели в бизнесе. Правда, в столь важной для Южной Африке горном деле, в добыче алмазов и золота никто из них не достиг высокого положения.

Первым и пока что единственным из южноафриканских ученых, получившим Нобелевскую премию, стал Арон Клуг, родившийся в России. Первым и пока что единственным Нобелевским лауреатом среди южноафриканских писателей — Надин Гордимер. Ее отец родился в России. Скульптор Липпи Липшиц, художник Вольф Кибель, писательница Сара Гертруда Миллин — все они уроженцы России. Вульф Сакс, первый в Южной Африке психоаналитик, был студентом Санкт-Петербургского университета, учеником Ивана Петровича Павлова.

Большая часть еврейской общины Южной Африки — это потомки выходцев из России. Мэры крупных городов, члены парламента… — всех не перечислишь. В правительство Нельсона Манделы вошел коммунист Джо Слово. А заместителем министра обороны стал Ронни Касрилс Он считает, что его фамилия пошла от Касриловки — места действия многих рассказов Шолом-Алейхема.

Иммиграция русских возросла после Октябрьской революции. Что это были за люди? Лишь немногие приехали на юг Африки прямо из России. Большинство испытало сперва разные эмигрантские тяготы в других странах. Почти все они прошли через Кейптаун. Приплывали на кораблях, осматривались. Затем или оставались, или ехали в глубь страны, чаще всего в Йоханнесбург.

Одним из первых, ещё в 1921 г., приехал Павел Ковалев. К тому времени он был уже зрелым учёным, профессором геологии в Петербурге, известным специалистом по металлам платиновой группы. В 1930-м приехал другой известный геолог — Павел Степанович Назаров. Получив в Москве образование как горный инженер, он много лет работал в Сибири и Средней Азии. В 1918 г. был приговорен большевиками к смерти, бежал в Китай, затем в Индию. До переезда в Южную Африку работал в Родезии и Анголе.

Еще до Второй мировой войны в Йоханнесбург переселился Виктор Иванов. Приехал он вместе с хором казаков. Умел танцевать, петь, хорошо рисовал. Стал карикатуристом в африканерских газетах. А певица Ксения Бельмас создала в Дурбане свою школу оперного пения.