Africa Tur → Справочные материалы → Южно-Африканская Республика. Весь мир в одной стране → ЛИКИ РУССКОЙ ЭМИГРАЦИИ: ОТ САРАТОВА ДО ЙОБУРГА, ИЛИ ПУТЕШЕСТВИЕ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ

ЛИКИ РУССКОЙ ЭМИГРАЦИИ: ОТ САРАТОВА ДО ЙОБУРГА, ИЛИ ПУТЕШЕСТВИЕ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ

Евгения Петровна Ладыженская родилась в 1893 г. в Саратовской губернии, в семье уездного предводителя дворянства и обучалась в Маринском институте благородных девиц. Там помимо прочего она овладела несколькими иностранными языками.

Эти знания помогли Евгении Петровне в тяжёлые годы после Октябрьской революции, когда вместе с родителями ей пришлось покинуть Родину. Семья бежала в Батум, на черноморское побережье. Мать Евгении была тяжело больна, а отец был практически инвалидом.

Девушка была вынуждена сама заботиться о благосостоянии семьи. Продав фамильные драгоценности, Евгения приобрела дом и участок земли. Престарелые родители во всём доверяли своей молодой, энергичной, хотя и своевольной, дочери.

Но вскоре Батум заняли турки. Мирной жизни снова пришёл конец.

«Тогда мне ничего не оставалось делать, как только поскорее выучить турецкий и устроиться работать переводчицей с турецкого, русского, английского и французского, — вспоминала Евгения Петровна — Ия стала секретарём азербайджанского консула».

В 1920 г. турецким войскам удалось продвинуться на территорию Грузии. Тем временем семья Ладыженских перебралась в Константинополь, а оттуда с помощью американцев выехала в Германию. В Берлине Евгения наконец вновь повстречалась с сестрой Екатериной, которая бежала из России через Ригу вместе с мужем, надворным советником Бруно Миллером, и детьми — Игорем, Борисом и Марианной. Дочь последней, Вера, теперь проживает в Южной Африке.

Оказавшись в столице поверженной Германии, Евгения Ладыженская благодаря знанию языков устроилась на работу в Союзническую комиссию по контролю. Но неугомонную девушку манила французская Ривьера

Два года спустя Евгения переезжает в Ниццу. Здесь она знакомится с казацким офицером, который направляется в Америку. Казак намеревался приобрести в Техасе нефтяную скважину. Для этого нужны были деньги, и офицер обращается за помощью к Ладыженской. Евгения отдаёт ему оставшиеся у неё после побега из России драгоценности. Но корабль, на котором офицер поплыл в Америку, утонул, а с ним и все мечты Ладыженской о настоящем богатстве.

Вскоре Евгения Ладыженская открывает бутик, а некоторое время спустя — дом моды для туристов из Америки. В то время многие русские женщины из дворянских семей, эмигрировавшие в Европу, открывали ателье и занимались изготовлением модной одежды.

Однако начинание Евгении оказалось столь успешным, что очень скоро она смогла позволить себе приобрести автомобиль и стала одной из первых женщин-водителей Европы. На крутых поворотах горных дорог Ривьеры люди за рулём других машин в испуге замирали, глядя, как Евгения на бешеной скорости пролетает мимо них.

В Ницце бурлила светская жизнь. Здесь Ладыженская познакомилась с видными представителями интеллигенции того времени: Уильямом Локком, Гильбертом Франкау и его дочерью Памелой, Сомерсетом Моэмом, Сергеем Дягилевым, Иваном Буниным и Яном Сибелиусом Она была молода, красива и любила приключения.

«Десять лет спустя, — вспоминала Евгения Петровна, — друзья, с которыми я познакомилась на Ривьере, уговорили меня приехать в Англию. Там я год занималась пошивом модной одежды, но началась депрессия, и мне не удалось продать 175 платьев, которые я привезла из Франции».

Встал вопрос «Куда отправиться теперь?» Её снова тянуло в путь. Она вспоминала, как в детстве жила в имении под Саратовом, вспоминала бескрайние поля, русское гостеприимство, солнечное Поволжье — и решила поехать в одну из британских колоний, к примеру, в Австралию или Новую Зеландию.

Но однажды, во время завтрака в шикарной лондонской гостинице «Савой», в её планы вмешалась судьба Евгения Петровна познакомилась с женой сэра Патрика Данкэна, генерал-губернатора Южной Африки. Леди Данкэн подготовила необходимые документы, и вот Евгения уже на борту парохода, держащего курс на Кейптаун. Она прибыла на мыс Доброй Надежды в качестве компаньонки жены генерал-губернатора.

В Йоханнесбурге Евгения Петровна снова занялась изготовлением модной одежды. Её бизнес процветал, она разбогатела. У неё не было отбоя от клиентов, желавших заказать платье у русской дворянки. А Ладыженская быстро овладела языком африкаанс и завела знакомства в среде тогдашних южноафриканских сановников, которые с искренним интересом слушали её рассказы: о русских помещиках, о революции в России, о том, как её семье чудом удалось спастись от кровожадных большевиков, о бегстве и о загадочном Константинополе, о берлинских монархистах и о жизни высшего света на Ривьере, где дочери американских миллионеров сохли по нищим, но родовитым русским князьям.

Среди её слушателей был и премьер-министр Южно- Африканского Союза генерал Ян Смэтс, которому нравилась компания знатных и высокопоставленных иностранцев, развлекавших его экзотическими историями. Смэтс любил окружать себя красивыми и умными женщинами из Европы. Узы крепкой дружбы связывали его с королевой Греции Фредерикой, которая во время войны жила в Южной Африке со своей семьёй. Возможно, генерал приглашал к себе знатных иностранок для того, чтобы они составили компанию греческой королеве.

Итак, теперь Ладыженская снова богата. В 1941 г. Евгения Петровна закрывает свой дом мод и покупает плантацию в Восточном Трансваале. Она хочет реализовать свою давнюю мечту о собственном имении.

Однако здесь дела пошли не так хорошо. Местные африканцы, работавшие на её ферме, попытались убить свою хозяйку. Евгения Петровна вынуждена была посреди ночи босая бежать с собственной плантации. Она вброд перебралась через реку и несколько километров пробиралась по полям до ближайшей фермы.

В 1968 г. Ладыженская вернулась в Йоханнесбург. Вскоре ей предложили вести курсы русского языка для научных работников в университете Витватерсранда, в Техническом колледже в Претории и в Образовательном колледже для взрослых. Несмотря на то что жившие тогда в Йоханнесбурге русские вспоминают, что Ладыженская была довольно властной и требовательной, ученики любили её за жизнерадостность и прекрасное чувство юмора

«Самым большим своим достижением я считаю то, что мне удалось научить русскому глухого ребёнка, — говорила Евгения Петровна. — На экзамене ему поставили высший бал за произношение».

Переезд в Йоханнесбург для Евгении Петровны совпал с открытием в мае 1968 г. «Русского дома», нового русского общинного центра Он был организован иммигрантами из России, которые также соорудили в том же помещении православную часовню. Стены и иконостас в ней были расписаны Виктором Архиповичем Ивановым, известным в Южной Африке художником и карикатуристом.

Ладыженская поселилась в «Русском доме», став его хранителем Здесь она принимала учеников, здесь она была хозяйкой и центром всеобщего внимания и уважения. Ей было уже около 75 лет, её ферма была разорена после того, как Евгения Петровна оставила её. Она, конечно, не могла снова работать в модельном бизнесе, поэтому преподавание русского было для неё единственным источником дохода

В 1971 г. врачи посоветовали Евгении Петровне поселиться у моря. Она переехала в Кейптаун, где стала вести курс русского для научных работников в местном университете, давала частные уроки и занималась техническими и юридическими переводами. Она имела официальное звание судебного переводчика.

В молодости Евгения Петровна умела говорить на десяти языках. В старости Ладыженская могла свободно изъясняться по крайней мере на четырёх. Но в последние годы жизни она начала изучать ещё и греческий язык. Ведь в православном храме в Кейптауне служба велась только на греческом «Я не успокоюсь, пока не смогу понимать проповеди и на этом языке», — говорила Евгения Петровна

С середины семидесятых мало-помалу стали появляться новые иммигранты. Первыми оказались евреи, сначала уехавшие из СССР в Израиль, а затем перебравшиеся в ЮАР. А с конца восьмидесятых сюда потянулись русские, украинцы, литовцы. Статистических подсчетов еще не делалось. Да их и нельзя провести: большинство не получило еще южноафриканского гражданства Даже в маленьком Грэхемстауне, где нет ничего, кроме университета, уже осели четыре семьи русских научных работников.

Новейшая иммиграция — очень пестрая. Немало прекрасных специалистов в различных отраслях науки и техники: математики, физики, микробиологи… А также артисты, режиссеры, музыканты, преподаватели балетной школы.

В новейшей волне иммиграции очень высок процент людей с хорошей профессиональной подготовкой. Не случайно южноафриканские университеты держатся за новых сотрудников. И еще: новейшие иммигранты очень активны. Умеют работать и хотят работать. Во всяком случае, большинство из них.

Больше всего на виду действия Марка Семеновича Волошина Статьи о нем можно найти во всех крупных газетах ЮАР. И сенсационные: что он купил четыре виллы в Клифтоне, самом фешенебельном районе Кейптауна, и выстроил на их месте мраморный дворец. И вполне деловые: что он построил завод солнечных батарей и может давать свет в африканские поселки, до сих пор живущие без электричества Что он разработал проект — как поставить самые современные российские двигатели на устаревшие южноафриканские самолеты. Что, вслед традициям российских меценатов, организовал Центр российских исследований и Русскую картинную галерею.

…Сохраняют ли иммигранты какие-то связи друг с другом и со своей, как принято говорить теперь, исторической родиной? Формы этих связей менялись. В тридцатых—пятидесятых годах существовало общество «Друзья Советского Союза». Оно имело отделения во многих городах. Пик его активности приходился на годы Отечественной войны, когда СССР и британский доминион Южная Африка были союзниками по антигитлеровской коалиции. Возникло тогда и общество «Медицинская помощь России». В Россию отправлялись медикаменты, одежда, кровь для раненых и больных. Только с 1942 по июнь 1944 г. эти общества собрали у населения Южной Африки 700 тысяч фунтов стерлингов — по тем временам сумма немалая.

Выходцы из России играли в этих обществах важную роль. Но с введением политики апартеида, с конца сороковых, ассоциировать себя с Россией стало опасно. Конечно, среди русских эмигрантов были люди разных взглядов — от коммунистов до монархистов. Но власти с подозрением смотрели и на самых лояльных.

Главное же — между СССР и Южной Африкой десятилетиями не было не только дипломатических отношений, но и торговых, общественных, культурных. Лица с южноафриканскими паспортами в Россию не допускались. Так что не могли приехать и те, кто мечтал повидать родину отцов.

Все это вело к ослаблению связей этих людей с Россией, да и к разобщенности между ними. Но какие-то ниточки сохранились. Не было русского священника у православных Кейптауна и Йоханнесбурга — собирались на молебны у греческого или у сербского.

Центр российских исследований, созданный в Кейптаунском университете в 1994 г., становится понемногу одной из точек притяжения. Когда устраивался «Русский вечер», собралось шестьдесят человек. Помогла всех найти Мари Торрингтон. (Ее бабушка — Мусина-Пушкина, а мать — графиня Кочубей, но, в отличие от многих отпрысков знатных семей, Мари, кажется, и в голову не приходило этим кичиться.)

«Но все-таки жаль…» — писал как-то Булат Окуджава. Жаль, что из России уезжали и уезжают. И даже сюда, в такой далекий край, — десятки тысяч людей. Людей неординарных: легко ли решиться уехать за тридевять земель?

Не хочется заканчивать на печальной ноте. Южная Африка получила добротный материал. А мир-то, в конце концов, действительно один. Ведь правда?

В 1980-е гг. ЮАР пыталась возобновить официальные отношения с Советским Союзом, разорванные в 1950-е гг. (СССР проводил политику осуждения режима апартеида). В ноябре 1991 г. между ЮАР и Россией был заключен договор об установлении консульских отношений. А в 1992 г. был заключен и дипломатический союз, после которого произошла встреча президента ЮАР Ф.-де Клерка с президентом России Борисом Ельциным.

Установление взаимовыгодных, партнерских отношений всегда было основой внешнеполитического курса России по отношению к ЮАР. Визит Владимира Путина в сентябре 2006 г. в ЮАР президент Южно-Африканской

Республики Табо Мбеки назвал поворотным моментом в истории страны. Лидеры двух стран договорились о тесном сотрудничестве в обеспечении демократичного миропорядка, борьбе с международным терроризмом и разрешении региональных конфликтов. Россия и ЮАР будут развивать партнерские отношения во многих сферах дея-тельности — экономике, науке, промышленности, здравоохранении, культуре, образовании, туризме и других.