Уганда | Книги и материалы об Уганде | Н. А. Ксенофонтова, Ю. В. Луконин, В. П. Панкратьев. ИСТОРИЯ УГАНДЫ в новое и новейшее время | Реализация условий соглашения 1900 г.

Туры по Уганде:

ВСЯ УГАНДА ЗА 12 ДНЕЙ
Горные гориллы, горные озера, рафтинг по Нилу и много животных

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО УГАНДЕ И РУАНДЕ
В поисках маленьких людей и больших обезьян

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО УГАНДЕ И КЕНИИ
С отдыхом на Индийском Океане

УГАНДА, КЕНИЯ И ТАНЗАНИЯ
Путешествие по Восточной Африке и отдых на Занзибаре

Africa Tur Уганда Книги и материалы об Уганде Н. А. Ксенофонтова, Ю. В. Луконин, В. П. Панкратьев. ИСТОРИЯ УГАНДЫ в новое и новейшее время Реализация условий соглашения 1900 г.

Реализация условий соглашения 1900 г.

Ключевыми вопросами колонизаторы считали формирование государственной надстройки Буганды и создание института частной земельной собственности. Особое внимание было уделено формированию корпуса вождей саза. Посты вождей саза распределялись по религиозному принципу: туда, где преобладала англиканская община, назначался вождь-англиканин, а где католическая — вождь-католик. Как и ожидалось, большинство постов получили англикане: 11 из 20 (католики — 8, мусульмане — 1) [315,с. 95].

Одновременно проводилась реорганизация верхних эшелонов власти в Буганде. Кабака сохранил трон, но лишился прерогатив абсолютного правителя и большинства реальных полномочий. Этому способствовало немаловажное обстоятельство. По соглашению с олигархией крупных вождей в 1897 г. колонизаторы свергли кабаку Мвангу и возвели на трон его сына Дауди Чву, годовалого младенца [308, с. 250]. До совершеннолетия Дауди Чвы в 1914 г. Бугандой правил всесильный регент, крупнейший феодал и фаворит колонизаторов Аполо Кагва. В 1897—1914 гг. власть олигархии укрепилась настолько, что кабака до своей смерти в 1939 г. оставался бессильной фигурой, которая лишь символизировала бугандскую государственность.

Формально правительство было ответственным перед кабакой. Но большинство вопросов министры согласовывали с администрацией протектората. Более того, многие дела, касавшиеся непосредственно Буганды, часто решались в обход правительства кабаки. Как уже отмечалось, Буганда делилась на 20 округов (саза). Каждый округ имел подразделения: подокруг (гомболола), приход (мирука), деревня. Вожди саза, гомболола и даже мирука назначались после согласования их кандидатур колониальными властями. Власть в деревнях обычно осуществляли традиционные вожди — старейшины родовых групп лноо больших родственных семей. Встречались случаи, когда деревню заселяло четыре—пять групп или семей. Тогда в ней функционировало соответствующее число старейшин.

Минуя правителей государств Уганды и их министров, колонизаторы давали вождям распоряжения и контролировали их действия. В первые два десятилетия XX в. администрация протектората не встречала какого-либо сопротивления со стороны правителей и правительств «договорных» государств. За этот период она смогла не только подчинить себе вождей, но и открыть перед ними возможность вести себя в определенной степени самостоятельно по отношению к своим туземным органам. Тем более что жалованье и вознаграждения за хорошую службу вожди получали от англичан. В последующие десятилетия, особенно в период зарождения антиколониального движения, непосредственное руководство действиями вождей приобрело для колонизаторов исключительно важное значение. Функции законодательных органов в Буганде выполняли: в центре — большой (или великий) люкико, на местах — малые люкико (в саза, гомболола, мирука) и собрания — сходы глав индивидуальных семей в деревнях. Председателями люкико на всех уровнях были вожди. Люкико могли давать вождям сонеты, не имевшие обязательного характера. Принимал решения вождь, предварительно согласовав его с вышестоящими органами местной власти и получив санкцию английского комиссара района.

Большой люкико, заседавший в столице Буганды — Менго, был полностью «аристократическим» органом. Западные буржуазные историки приписывают честь создания этого учреждения колонизаторам, которые будто бы придали ему форму «национального собрания», даже «парламента» [253, с. 109; 334, с. 37]. Из 89 членов люкико 60, или 67%, были крупными вождями, а 69, или более 77% —крупными земельными собственниками. Назначение в люкико зависело от принадлежности к той или иной церкви. Колониальные власти позаботились, чтобы большинство принадлежало их прямым союзникам — последователям англиканской церкви. Из 89 мест они занимали 49, католики — 35, мусульмане — 5. Что касается подавляющего большинства населения Буганды — последователей традиционных, верований, то оно не имело ни одного представителя.

Таким образом, люкико, так же как и правительство Буганды, стал социально-политической опорой колониальных властей. В него входили люди, связавшие свою судьбу с режимом протектората. Их положение решающим образом зависело от колонизаторов.

Распределение земли, сохранявшейся за Бугандой, было поручено люкико, т. е. органу, который целиком состоял из представителей господствующей прослойки бугандского общества [342, с. 46]. О масштабах земельного грабежа свидетельствует официальный документ [315, с. 114—115]. В августе 1902 г. Вильсон (заместитель комиссара) представил комиссару X. Сэдлеру (сменил Г. Джонстона) список крупных вождей, которые уже получили землю. Оказалось, что «ведущие магнаты» (выражение Вильсона) вместо 618 миль2, отведенных по соглашению 1900 г., успели заполучить 1198. После того как кабака и его семья, министры, старшие вожди захватили лучшие земли, наступила очередь представителей среднего и низшего звеньев иерархии господствующего класса Буганды. В соглашении 1900 г. численность претендентов определялась в 1 тыс. Однако к 1908 г. она приблизилась к 4 тыс. [337, с. 23; 394, с. 19]. И колонизаторы и люкико признали права этих людей законными. На позицию люкико оказали влияние социальная солидарность и далеко идущий политический расчет.

Старшие бакунгу во главе с А. Кагвой, низведя кабаку до положения символической фигуры, лишив родовую знать (батака) ее прежних привилегий, особенно прав на землю [315,. с. 198—199], превратив массы крестьян в бесправных арендаторов, были озабочены лишь тем, как закрепить новый порядок. Считая, что одного союза с колониальной властью мало, они решили расширить социальную базу этого порядка путем привлечения на свою сторону младших бакунгу и батонголе. Земельный закон, принятый люкико в 1908 г. и утвержденный губернатором, юридически зафиксировал его решение [337, с. 15—16; 394, с. 43—50].

Частные владельцы земли (и крупные и мелкие) считали закон 1908 г. хартией, стоявшей па страже их привилегий. Особенно большие нрава предоставлялись им в отношении свободных общинников, зависимых и полузависимых держателей земли.

Закон 1908 г. практически ликвидировал обычное земельное право и утвердил частную земельную собственность. Кабака перестал быть верховным собственником земли в Буганде, он стал самым крупным владельцем частных и официальных имений маило. Все население освобождалось от каких бы то ни было обязательств ленного характера по отношению к кабаке, в том числе и от уплаты ему ежегодной дани. Отныне никто не мог лишить владельца его прав на полученный им в соответствии с соглашением 1900 г. и законом 1908 г. участок.

Закон 1908 г., открывший перед частными владельцами возможность эксплуатировать землю, тем не менее не стимулировал экономическое развитие. Владелец имения был рантье, а не предприниматель. Система маило не способствовала улучшению методов землепользования, переходу от натурального хозяйства к товарному.

Особое место при разделе земли отводилось официальным имениям. Этот институт, существовавший в доколониальный период, колонизаторы сохранили, чтобы обеспечить поддержку вождей. Сначала официальными имениями, или официальными маило, наделялись лишь кабака и его семья, министры и вожди саза. В результате небольшая кучка людей (всего 26 человек) получила контроль над площадью в 135 тыс. га. В 1914 г. эта группа выросла до 200 человек [383, с. 68]. Каждого вождя саза обязали выделить из официального имения 1 милю2 (256 га) для раздела среди вождей гомболола [394, с. 49]. Такие участки (в среднем около 20 га) также получили статус официальных имений.

Наряду с землями маило в Буганде возникла другая категория частных владений — условно назовем ее фриголд, — которая управлялась согласно английским земельным законам. К этой категории относились земли неафриканских предпринимателей, которые эксплуатировались чаще всего как плантации экспортных культур (каучуконосы, чай, кофе «арабика»). Эти земли были куплены у частных владельцев-баганда. Общая их площадь в Буганде составляла почти 33 тыс. га (подсчитано по [394, с. 56]). В категорию фриголд входили также земли христианских миссий — 82 мили2 (21 тыс. га) из 104 миль2, контролировавшихся миссионерами. Это были участки, разбросанные по всей Буганде. Наиболее крупные находились близ Кампалы, где размещались миссионерские церкви, госпитали, школы. Сотни мелких (до четырех гектаров) занимали сельские церкви, школы, жилища священнослужителей и учителей.

Иным было положение на землях, ставших собственностью метрополии. Общая площадь земель короны в Буганде составляла 8307 миль2, или 2,13 млн. га [393, с. 59]. Г. Джонстон намеревался сделать их источником доходов администрации и основным фондом «белой» колонизации [265, с. 600; 337, с. 16; 386, с. 105].

В 1910 г. губернатор утвердил ординанс, согласно которому разрешалось изгонять крестьян, сидевших па землях короны, если они продавались или сдавались в аренду «белым» колонистам [265, с. 600; 394, с. 60]. Крестьянам выплачивалась компенсация или предоставлялся равноценный участок в другой местности. Однако спрос на землю короны был невысок: неафриканцы предпочитали приобретать участки такой земли в городских и торговых центрах для коммерческих целей.

Таким образом, в результате раздела земли в Буганде сложился класс земельных собственников. На вершине пирамиды находились кабака и члены правившей династии, министры-регенты, вожди саза и знать, получившая участки более 2 миль2, или 500 га. Лоу называл их «аристократией внутри аристократии» [315, с. 125].

Раздел земли привел к подрыву социальной структуры бугандского общества. Его организация на базе сельской общины подвергалась разрушительному воздействию таких факторов, как принудительное перемещение родственно-семейных групп из одной местности в другую, утрата (часто без возмещения) родовых земель, обращение членов одних и тех же родственных групп в англиканскую, католическую или мусульманскую веру, экономическое и внеэкономическое принуждение со стороны колониальных властей протектората, бугандских землевладельцев. Общинники лишились основного средства производства — земли, единственного источника существования, и превратились в бесправных арендаторов.

Произошли также и значительные политические изменения. Власть в Буганде, находившаяся в руках олигархии старших вождей (бакунгу), после создания института частной земельной собственности еще более упрочилась. Раньше кабака мог назначать бакунгу, переводить их с места на место, повышать или понижать в должности, смещать и наказывать (вплоть до лишения жизни). Теперь положение бакунгу гарантировало соглашение 1900 г.: они обладали местными рычагами власти, распоряжались выделенной им землей, имели право эксплуатировать крестьян. Особенно важным для них было приобретение новых социальных и экономических привилегий. Отныне феодал независимо от того, занимал он видный пост в государстве или не занимал, оставался в рядах господствующего класса общества. Крупное владение и относительно высокие доходы так или иначе обеспечивали ему высокое место в социальной структуре. Для мелкой знати старший вождь оставался лидером, а для общинников, сидевших на его земле, — господином.

Таковы были изменения в Буганде в начале XX в. По-иному они происходили в Торо, Анколе и Буньоро.