Уганда | Книги и материалы об Уганде | Н. А. Ксенофонтова, Ю. В. Луконин, В. П. Панкратьев. ИСТОРИЯ УГАНДЫ в новое и новейшее время | Социально-экономические изменения в африканском обществе

Туры по Уганде:

ВСЯ УГАНДА ЗА 12 ДНЕЙ
Горные гориллы, горные озера, рафтинг по Нилу и много животных

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО УГАНДЕ И РУАНДЕ
В поисках маленьких людей и больших обезьян

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО УГАНДЕ И КЕНИИ
С отдыхом на Индийском Океане

УГАНДА, КЕНИЯ И ТАНЗАНИЯ
Путешествие по Восточной Африке и отдых на Занзибаре

Africa Tur Уганда Книги и материалы об Уганде Н. А. Ксенофонтова, Ю. В. Луконин, В. П. Панкратьев. ИСТОРИЯ УГАНДЫ в новое и новейшее время Социально-экономические изменения в африканском обществе

Социально-экономические изменения в африканском обществе

Соглашение 1900 г. и особенно закон 1908 г. послужили импульсом к созданию рынка недвижимости.

Земельный закон 1908 г. лишил люкико Буганды контроля за отчуждением земель маило в пользу неафриканцев. Тем самым облегчался переход этих земель в руки европейских плантаторов. Взамен бугапдская верхушка получила свободный от всякого контроля рынок недвижимости. Именно с 1908 г. земля, которой до сих пор распоряжались согласно обычному праву и традициям, стала товаром. Долгое время ее стоимость определялась лишь размером продававшегося участка. Не учитывались при продаже плодородие, месторасположение, наличие арендаторов. Власти, поощрявшие продажу участков маило неафриканцам, решительно пресекли предпринятую люкико в 1912 г. попытку приостановить отчуждение земель маило [394, с. 135]. Но спекуляция приняла такие размеры, что власти все же были вынуждены в 1913 г. ввести ограничение: владелец имения маило мог продать не более половины своих владений.

Одновременно процесс купли-продажи захватил и земли короны. Здесь еще в 1903 г. были установлены следующие нормы: если неафриканец покупал компактный участок, его размер не должен был превышать 400 га; если же участки находились в разных местах — 4 тыс. га [337, с. 16; 394, с. 134].

Сначала власти протектората спокойно взирали на разбазаривание как земель маило, так и земель короны, но затем спохватились. В первом случае их тревожил возможный подрыв материальной основы союза с верхним слоем Буганды. А во втором случае они боялись понести тяжелые финансовые потери, поскольку стоимость земли непрерывно росла. Именно эти тревоги и опасения, а не мнимая забота об интересах коренного населения, как это пытались позже изобразить официальные круги, вызвали в 1916 г. к жизни инструкции министра колоний {394, с. 68]. В них содержались указания губернатору прекратить выдачу неафриканцам разрешений на покупку земель маило и короны. Власти, державшие курс на создание европейских плантационных хозяйств, подчинились, но рассчитывали, что со временем убедят министерство колоний пересмотреть свою позицию.

Превращение земли в товар, а также внедрение в земледелие Буганды экспортных культур открывали перед частными землевладельцами новые перспективы. Однако хозяева имений маило по-разному отреагировали на такое новшество, как выращивание хлопчатника. Большинство их ограничилось увеличением денежных поборов с арендаторов. Меньшинство приступило к созданию хлопковых полей, которые сначала обрабатывали арендаторы, а затем и отходники. Трудовая повинность, до сих пор выполнявшаяся нерегулярно, теперь стала постоянной: эксплуатация крестьян резко усилилась. Частных владельцев, которые вели собственное хозяйство и подделывали хлопчатник, все больше интересовало производство каучука и кофе, которое считалось сферой деятельности европейских предпринимателей. Уже в 1912 г. некоторые вожди владели каучуковыми и кофейными плантациями [56, с. 24]. Эксплуатация подневольного труда арендаторов давала африканским «плантаторам» известные преимущества перед неафриканскими [383, с. 24]. Последние помимо арендной платы колониальному государству, транспортных издержек несли также расходы на рабочую силу. Европейские предприниматели потребовали от властей принять меры, которые оградили бы их от конкуренции африканцев.

Таким образом, уже в 10-е годы в Буганде начали зарождаться элементы предпринимательства. Развитие этого процесса сразу же натолкнулось на противодействие иностранного капитала и колониального государства, делавшего ставку на европейское плантационное хозяйство.

Процесс изменений захватил и отдельные группы крестьян-баганда. Многие из них не захотели мириться с бесправным положением арендаторов. Одни из них переселялись на земли короны, другие старались изменить свое положение в обществе.

Путь к этому лежал через покупку участка маило, что делало крестьянина землевладельцем и приносило ему частичное избавление от эксплуатации со стороны как местной верхушки (дорожная повинность лувало), так и колониальных властей (принудительный труд). Чтобы купить участок, надо было накопить деньги. Поэтому такие крестьяне брались за любые занятия, приносившие доход. Посеяв хлопок, глава семьи и взрослые мужчины нанимались на неквалифицированную работу (чернорабочими по переноске грузов к озерным пристаням) или занимались мелкой торговлей. Накопленной суммы, конечно, хватало лишь для покупки небольшого участка. Но это давало новый социальный и политический статус: бывший арендатор становился хозяином, работодателем, эксплуататором отходников.

Путь покупки участков маило избрали также отдельные батака и торговцы-баганда: первые — чтобы вернуться в ряды привилегированной части общества, вторые (наряду с такими же стремлениями) —чтобы получить дополнительный денежный доход.

Следовательно, превращение земли в товар обусловило серьезные социальные и экономические изменения в Буганде. Возникали новые отрасли производства, зарождались новые социальные группы, развивались необычные для Буганды, а также для Уганды политические процессы. Лишение крестьян прав па землю, а значит, и средств существования создавало условия для зарождения рынка наемной рабочей силы. Земля стала новым источником богатства вождей, владельцев участков маило. Вожди начали требовать от крестьян-арепдаторов уплаты дани деньгами. В начале 1905 г. была введена земельная рента — 2 рупии в год (1 рупия = 1,33 шилл.). На землях короны (в Буганде и остальной Уганде) ее (в форме налога) получала казна протектората, на землях маило — их владельцы. Под предлогом, что доходы арендаторов, выращивавших экспортные культуры, возросли (а заработная плата африканских рабочих увеличилась), они в 1910 г. потребовали повысить ренту с 2 до 3,5 рупий [368, с. 6]. Колониальные власти не только удовлетворили это требование, но и использовали его в своих интересах: они увеличили поземельный налог до 3,5 рупий также на землях короны.

Лишение крестьян в Буганде прав на землю, ввод поземельного налога на землях короны и ренты в частновладельческих имениях Буганды, Анколе и Торо, закладка неафриканских плантаций, дорожное и прочее строительство, осуществлявшееся департаментом общественных работ, привели к возникновению в Уганде рынка африканской рабочей силы [366, с. 7].

В первое десятилетие XX в. баганда, занятых иа наемной работе, можно было встретить во многих районах протектората и даже за его пределами: в других английских колониях, в германских и бельгийских владениях. Например, в порту Кисуму на оз. Виктория трудилось до 500 баганда. Свою работу там они объясняли более высокой, чем в Буганде, заработной платой.

Не во всех районах Уганды можно было возделывать экспортные и товарные культуры, которые бы приносили денежные доходы. В одних не позволяли природные условия, в других — отсутствие средств сообщения и большая удаленность от озерных портов, в третьих — еще не была создана колониальная администрация. К 1910 г., когда ускорился рост неафриканского плантационного хозяйства, в социально-экономическом курсе властей протектората взяла верх новая тенденция. Она была направлена к тому, чтобы сохранить северные, северо-западные и северо-восточные области Уганды в качестве резервуара дешевой рабочей силы. С этой целью было решено не допускать в указанных частях страны производство экспортных культур.

Так в протекторате стало складываться искусственно навязываемое колонизаторами территориальное разделение труда. Северные (в меньшей степени — западные) области поставляли рабочую силу в районы, прилегающие к оз. Виктория. Такое разделение труда, сохранившееся до начала 30-х годов, надолго задержало развитие Севера и Запада, явилось одной из причин их отставания от Юга.

Приток отходников мог удовлетворить спрос на неквалифицированную рабочую силу. Сложнее стоял вопрос о полуквалифицированной и квалифицированной. На первых порах квалифицированные и полуквалифицированные рабочие привозились в Уганду из Индии. Однако и власти и английские предприниматели были недовольны тем, что индийцам приходилось платить относительно высокую заработную плату и что они не проявляли беспрекословной покорности. Поэтому уже в 1900-х годах началось обучение африканцев.

В колониальном отчете за 1909—1910 гг. власти с удовлетворением сообщали о замене быстрыми темпами рабочих-индийцев рабочими-африканцами. Все каменщики, большинство плотников и кузнецов, занятых департаментом общественных работ, были выходцами из Уганды [54, с. 4]. С особым удовольствием м отчете сообщалось о дешевизне африканской рабочей силы: она оплачивалась в 6—7 раз ниже (10—12 рупий в месяц) индийской (70 рупий) ([54, с. 40]. Качество работы, выполненной африканскими рабочими, нисколько не уступало качеству работы индийских. «Мы,— говорилось в отчете,— можем поздравить себя с тем, что ценность туземца как квалифицированного рабочего доказана и что недалеко время, когда он полностью заменит индийца» [54, с. 40].

В годы первой мировой войны десятки тысяч угандцев прошли службу во вспомогательных частях английской армии: в транспортных, строительных, санитарных. Многие из них приобрели ту или иную трудовую специальность и квалификацию, которые могли применить в мирное время.

Главную роль в формировании образованной прослойки африканского общества Уганды в период 1900—1918 гг. сыграли христианские миссии.

В доколониальный период определяющей целью миссионерского образования было обращение «туземной» верхушки в христианство. После установления протектората его задачи расширились. Наряду с обращением африканцев в христианство миссионеры стали готовить местные кадры для низших звеньев аппарата колониального управления.

Миссионеры, конечно, не ставили перед собой задачи формирования местной интеллигенции. Их цели были чисто утилитарными: подготовить прослойку молодых африканцев, одни из которых заменят старых (неграмотных или полуграмотных) вождей, а другие — заполнят должности младших служащих в колониальной и местной африканской администрации, в офисах иностранных компаний. Миссионеры также взяли на себя подготовку обученной рабочей силы, которая могла бы заменить высокооплачиваемых европейских и индийских рабочих. Особое место в миссионерских школах отводилось идеологической обработке учащихся: воспитанию в них покорности и непротивления господству колонизаторов.