Africa Tur → Уганда → Книги и материалы об Уганде → Н. А. Ксенофонтова, Ю. В. Луконин, В. П. Панкратьев. ИСТОРИЯ УГАНДЫ в новое и новейшее время → Первые шаги независимого правительства. Противоборство различных политических группировок за влияние в стране

Первые шаги независимого правительства. Противоборство различных политических группировок за влияние в стране

9 октября 1962 г. Уганда была провозглашена независимым государством со статусом доминиона Великобритании. Герцог Кентский, представитель английской королевы, передал прерогативу власти Национальному собранию и правительству Уганды.

Программное заявление, зачитанное на заседании Национального собрания от имени королевы Великобритании ее представителем, было составлено в осторожных выражениях, не затрагивавших ряда острых вопросов, доставшихся стране в наследие от колониального периода. После торжественного заседания перед представителями прессы с разъяснениями политической программы правительства выступил премьер-министр М. Оботе. Он заявил, что во внешней политике Уганда будет развивать дружеские отношения со всеми государствами, уважающими ее суверенитет, сотрудничать с ООН, поддерживать борьбу африканских народов против колониализма и расизма. Премьер-министр заявил также, что Уганда не станет наследовать ни друзей, ни врагов своих бывших хозяев и будет твердо придерживаться курса неприсоединения.

Во внутренней политике, заявил премьер-министр, правительство будет последовательно выступать за национальное единство, укрепление политической независимости и экономической самостоятельности Уганды. Он подчеркнул, что не намерен добиваться изменения конституционного статуса исторически сформировавшихся в стране «королевств».

Уганда установила дипломатические отношения с СССР (13 октября 1962 г.) и рядом других социалистических стран, объявила о намерении развивать с ними экономические и торговые связи. Угандское руководство рассматривало сотрудничество со странами социалистического содружества как важный фактор противодействия неоколониальной политике Запада.

Национальное собрание утвердило проект конституции. Главой государства оставалась английская королева, которую представлял генерал-губернатор. Законодательную власть осуществило Национальное собрание, исполнительную — кабинет министров, возглавляемый премьер-министром. Правительство несло ответственность за организацию, координацию и финансирование общественных служб, за поддержание внутреннего порядка, за оборону и внешние сношения.

Являясь унитарным государством, Уганда включала несколько автономных единиц. В административном отношении делилась на «королевства» Анколе, Буганда, Буньоро, Торо, территорию Бусога и десять пемоиархических районов. Каждое «королевство» имело собственное законодательное собрание (люкико — в Буганде, эйшенгьеро — в Анколе, рукурато — в Буньоро и Торо) и правительство, обладавшее полномочиями принимать законы, касавшиеся феодальных и родо-племенных институтов. Несмотря на то что права наследственных правителей ограничивались в основном церемониальными функциями, они пользовались большим влиянием в феодальной иерархии. Сильная Буганда имела более широкую автономию по сравнению с Анколе, Буньоро и Торо. Последние не имели специального представительства в Национальном собрании, и их система здравоохранения и образования контролировалась центральным правительством. Буганда добилась 25% выборных мест в парламенте Уганды и права на собственные органы юстиции, образования и здравоохранения [334, с. 126—141]. Администрация немонархических районов подчинялась непосредственно центральному правительству. Управление районами осуществлялось через районные советы, члены которых избирались путем прямого голосования. В некоторых районах, где были сильны родо-племенные устои, разрешалось с согласия правительства иметь так называемых конституционных глав.

Навязанная Лондоном конституция 1962 г. заключала в себе запрограммированную разрушительную силу, направленную против стабильности правительства Уганды и единства ее народов. Она сохранила феодальные институты, особые права «королевств», прежде всего Буганды. Располагая четвертой частью голосов в Национальном собрании, феодальные круги Буганды могли оказывать давление на правительство М. Оботе, которое не имело абсолютного большинства в законодательном органе страны. Они осуществляли безраздельный политический контроль над Бугандой и стремились не только укрепить свое привилегированное положение, но распространить влияние на центральное правительство. Добиться этой цели они намеревались путем продвижения наиболее подготовленных в стране бу- гандских административных кадров в центральные органы исполнительной власти. Кроме того, они опирались на поддержку кабаки, которого прочили на пост главы государства, что было оговорено соглашением о создании коалиции Народного конгресса Уганды и «Кабака екка» (НКУ—КЕ). Тот факт, что многие важные посты в правительстве захватили представители КЕ, серьезно осложнил положение премьер-министра М. Оботе.

Действия феодалов, стремившихся увековечить раздробленность страны, разжигавших межнациональную и религиозную рознь, отрицательно сказывались на внутриполитической обстановке. Так, большую опасность для центрального правительства представляла конфронтация между бугандскими и буньорскими феодалами, грозившая взрывом насилия вплоть до развязывания гражданской войны. Буньоро требовало возврата так называемых потерянных округов, отторгнутых колониальными властями в пользу Буганды еще в 1894 г.) [272, с. 189—193]. Буны орское население аннексированных районов попало в зависимость от бугандских феодалов и подвергалось жестокой эксплуатации. На спорной территории находились могилы почитаемых в Буньоро правителей, и передача «священных» мест в руки иноплеменников ущемляла национальные чувства баньоро. Проблема «потерянных округов» отражала, с одной стороны, внутриклассовое соперничество феодалов, а с другой — классовую борьбу крестьян-баньоро против феодалов-баганда, а также межэтнические трения.

Бугандские феодалы, стремясь удержать контроль над «потерянными округами», разработали с привлечением израильских экспертов план переселения в этот район бывших бугандских военнослужащих (аскари) и создания военизированного поселения в местечке Ндаига. Контролем за реализацией этого плана, к которому приступили в 1963 г., занялся лично кабака. В округе Буйяга, где была расположена Ндаига, в 1963 г. вспыхнули волнения среди населения, большинство которого составляли баньоро. В мае 1963 г. в район «потерянных округов» было переброшено 2 тыс. бугандских аскари и ожидалось прибытие еще 3 тыс. [233, с. 85]. Региональное руководство Народного конгресса Уганды в Буньоро заявило протест против действий кабаки.

Ввиду того что феодальная междоусобица наносила ущерб интересам крестьян обеих народностей, которых натравливали друг на друга феодалы, и угрожала безопасности страны, правительство взяло под свое управление территорию «потерянных округов» и приняло решение провести референдум об их статусе в 1964 г. [111].

В октябре 1963 г., в первую годовщину независимости страны, Национальному собранию предстояло избрать главу государства Уганды. В соответствии с поправкой к конституции им мог стать один из правителей «королевств» или «конституционных глав» немонархических районов. Помимо кабаки Мутесы свою кандидатуру выставил традиционный глава Бусоги В. Надиопе, вице-президент НКУ, крупнейший фермер и бизнесмен.

М. Оботе и его сторонники в правительстве и НКУ полагали, что сделав Мутесу главой государства, можно добиться уменьшения сепаратистских устремлений наиболее сильной феодальной группировки Буганды и ее приобщения к выполнению общенациональных задач. М. Оботе считал, что возможно мирное приспособление монархических институтов к парламентской системе страны. Тактическая линия лидера НКУ была направлена на завоевание большинства в Национальном собрании и в люкико Буганды, после чего, по его мнению, открылся бы беспрепятственный путь для осуществления прогрессивных преобразований.

За назначением кандидата на пост президента скрывалась острая политическая борьба между феодалами КЕ и мелкой буржуазией НКУ. Чтобы ослабить противодействие бугандских феодалов мероприятиям НКУ на территории Буганды, президент НКУ М. Оботе высказался в поддержку Мутесы. На состоявшемся 3 октября 1963 г. решающем заседании ЦК НКУ М. Оботе удалось убедить членов ЦК в необходимости поддержать кандидатуру Мутесы на пост президента Уганды [476, 1963, № 21; 478, 8.X. 1963]. 9 октября 1963 г. Национальное собрание избрало Мутесу президентом Уганды. Вице-президентом стал В. Надиопе.

Несмотря на этот демонстративный примирительный жест НКУ КЕ не прекратила враждебного отношения к центральному правительству. Так, когда М. Оботе ввел контроль за работой миссионерских школ, финансируемых государством, что вызвало обострение отношений с церковью, КЕ совместно с ДП обрушились на правительство с обвинениями в неконституционных действиях, выразившихся якобы в национализации частных школ, хотя правительство не помышляло об этом [416, 1964, № 4]. В ноябре 1963 г. оппозиции удалось спровоцировать ограниченные по масштабам выступления бугандских фермеров [420, 1964, № 9].

На правительство сильное воздействие оказывали факторы, связанные с финансово-экономической и военной зависимостью от бывшей метрополии. Великобритания, используя экономические, финансовые и прочие рычаги, опираясь на феодально-три- балнстские круги, оказывала давление на правительство Уганды, чтобы заставить его осуществлять прозападную политику, гарантировать неприкосновенность иностранного капитала, сохранить привилегированное положение европейской общины. Наглядным примером такого давления явилась организованная в марте 1962 г. отставка 546 английских чиновников из 1150 находившихся на службе в Уганде. Такая акция вызвала острый дефицит административных кадров, что обусловило вынужденное, непропорциональное использование баганда на ответственных постах в государственном аппарате. Пренебрежительное отношение к местному населению со стороны английских специалистов, громадная разница в жизненном уровне англичан и коренных жителей вызывали возмущение угандцев, справедливо считавших, что с завоеванием независимости должно быть покончено с расовой дискриминацией. Наиболее опасным проявлением напряженности во взаимоотношениях между европейской общиной и угандцами явился мятеж в армии против английских офицеров, вспыхнувший в начале 1964 г. В целях самозащиты правительство было вынуждено прибегнуть к военной помощи Великобритании, т. е. действовать именно так, как это предсказывали неоколониальные круги [477, 24.1.1964]. Конфликт был улажен без применения силы: премьер-министр обещал заменить до конца года английских офицеров в угандской армии. Вскоре после этого командирами двух батальонов были назначены майоры Ш. Ополот и И. Амин, впоследствии сыгравшие зловещую роль в истории страны. Было повышено жалованье всем категориям военнослужащих. Во время обсуждения в Национальном собрании событий, связанных с армейским бунтом, премьер-министр указал на причастность к нему правых оппозиционных кругов, которые активизировали антиправительственную деятельность и использовали любой предлог, чтобы подорвать доверие к правительству [477, 27.1., 7.II. 1964].

Несмотря на достаточное количество естественных ресурсов, Уганда являлась слаборазвитой страной. Две трети производимой в стране продукции приходилось на долю 1 млн. мелких крестьянских хозяйств, в которых основными орудиями труда оставались мотыга и мачете. Три пятых обрабатываемых земель использовались под продовольственные культуры, употребляемые в основном для внутренних нужд хозяйств. Доходы страны зависели от производства двух сельскохозяйственных культур — хлопка и кофе и их реализации на международном рынке. Промышленность страны была ориентирована в основном на обработку экспортной сельскохозяйственной продукции. В стране хозяйничали иностранные банки, которые были заинтересованы не в развитии национальной экономики, а в получении доходов от коммерческих операций по экспорту и импорту. Опасаясь за судьбу своих денег в преддверии независимости, иностранные вкладчики начали переводить капиталы за рубеж. Отток капитала из Уганды во второй половине 50-х годов составил 5 млн. уг. ф. в год [77, с. 30].

Английское правительство накануне независимости ежегодно выделяло около 1 млн. ф. ст. на оплату услуг английских специалистов в Уганде и около 600 тыс. ф. ст. для угандской армии, которой командовали английские офицеры [77, с. 46]. О финансовой зависимости Уганды от метрополии свидетельствовал тот факт, что 48% правительственных расходов, предусмотренных на 1961 —1965 гг., должно было финансироваться за счет английских займов и даров [77, с. 47, 49].

Строительство новых заводов и фабрик, подъем и диверсификация отсталого сельского хозяйства, подготовка национальных кадров, развитие системы здравоохранения, увеличение заработной платы государственным служащим и рабочим, улучшение положения крестьянства путем повышения закупочных цеп на сельскохозяйственную продукцию — таковы задачи, которые выдвинуло правительство независимой Уганды. Была провозглашена цель укрепления экономической самостоятельности на основе развития государственного и частного секторов в промышленности, кооперативного сектора в сельском хозяйстве, перехода к плановому ведению хозяйства.

В 1963 г. были опубликованы данные первого пятилетнего плана. Он предусматривал общие правительственные расходы в сумме 52 млн. уг. ф., из которых 33,8 млн. уг. ф. выделяло центральное правительство. В частности, на развитие промышленности предполагалось направить 7 млн. уг. ф., сельского хозяйства (включая ирригационные работы, лесные посадки и рыболовство) — 6,4 млн., на строительство шоссейных дорог, железнодорожных путей и аэропортов — 10 млн., на социальные нужды (образование, здравоохранение и пр.) — 8 млн. уг. ф. [77, с. 44].

Правительство выдвинуло задачу укрепления кооперативов, повышения их рентабельности и увеличения доли в переработке сельскохозяйственного сырья, в первую очередь хлопка [107, с. 100]. Кооперативам были предоставлены займы на несколько миллионов угандских фунтов для приобретения фабрик по обработке сельскохозяйственного сырья. Почти в 7 раз возросли правительственные кредиты кооперативам — с 38 тыс. уг. ф. в 1961 г. до 255 тыс. уг. ф. в 1965 г. [107, с. 64]. Политика правительства ио укреплению кооперативного движения не замедлила сказаться. Число кооперативов с 1961 по 1965 г. выросло с 1622 до 1825, число членов — с 252 тыс. до 450 тыс., количество хлопкообрабатывающих предприятий, принадлежавших кооперативам, — с 15 до 48, кофсобрабатывающих фабрик — с 7 до 10. Если в сезон 1961/62 г. кооперативы закупили 47,8% производимого в стране хлопка и обработали 29,5%, то в 1965 г. эти цифры соответственно составили 62,5 и 52,7% [107, с. 107].

В этот период в противовес кооперативам, осуществлявшим закупку продукции у крестьян, появились псевдоассоциаций сельскохозяйственных производителей, большинство которых финансировалось и контролировалось частным капиталом. Правительство решительно выступило на стороне кооперативов, запретив деятельность ассоциаций. В ответ частные предприниматели (в основном — выходцы из Азии) попытались дезорганизовать торговлю, саботировали решения правительства о повышении закупочных цен на кофе и хлопок, отказывались передавать кооперативам даже за солидную компенсацию обрабатывающие предприятия и т. д. [107, с. 109—110].

Правительство в июне 1965 г. приняло так называемую Индустриальную хартию, в которой сформулировало политику индустриализации. Главная стратегическая линия была направлена на развитие тех отраслей производства, которые выпускали товары для внутреннего потребления (политика импортзамещения) и для рынков соседних африканских стран. Правительство надеялось, что иностранные предприниматели будут «вести дела не только ради собственных прибылей, но и ради прогресса Уганды». Хартия подчеркивала, что конституция защищает иностранные предприятия от национализации, за исключением особых случаев, при которых владельцам выплачивается компенсация.

Были приняты меры по установлению контроля за движением капиталов и их распределением по отраслям внутри страны, но ограничению утечки валюты за рубеж, для чего в 1965 г. был учрежден государственный банк Уганды [477, 12.VI.1965].

Рассчитывая завоевать доверие частного сектора, правительство приняло в 1964 г. закон об урегулировании трудовых конфликтов, запрещавший забастовки. Впредь все производственные споры должны были решаться при посредничестве правительства, которое могло выносить их на решение «арбитражных трибуналов» или «индустриальных судов» [334, с. 334]. Таким образом, стремясь к установлению «гармоничных» отношений между рабочими и предпринимателями, правительство фактически ограничило права профсоюзов и объективно выступило на стороне иностранной и местной буржуазии, что вызвало трения с профсоюзным движением.

Фракция правых деятелей НКУ в правительстве потребовала заморозить заработную плату рабочих, мотивируя это тем, что сначала необходимо поднять уровень доходов в сельских районах [477, 18.11.1966]. Правые не допустили введения контроля за арендной платой, так как для многих членов Национального собрания, министров и высокопоставленных чиновников аренда была статьей личных доходов [477, 18.1.1966].

Особенность рассматриваемого периода заключалась в обострении классовых, этнических, религиозных противоречий в угандском обществе, фракционной борьбы внутри партий и межпартийных разногласий.

Если Народный конгресс Уганды, приведший страну к независимости (в блоке с КЕ), провозгласил цель национального возрождения страны путем развития государственного и кооперативного секторов, то «Кабака екка» провозгласила сепаратистский лозунг «Буганда — бугандцам!», утверждая, что интересы баганда могут представлять только кабака и люкико. КЕ выступила против государственного регулирования экономического развития, в поддержку иностранных и национальных частнокапиталистических кругов. Бугапдская феодальная верхушка всячески препятствовала развертыванию деятельности НКУ на территории Буганды. Она стремилась навязать однопартийную систему КЕ в Буганде и многопартийную в остальных районах страны. Это позволяло бы ей маневрировать в политической игре с НКУ и при необходимости выступать против нее совместно с ДП.

Пестрота социального состава НКУ обусловила формирование трех группировок внутри партии. Самая многочисленная — центристская — опиралась па бедное и среднее крестьянство, средние городские слои и рабочих. Создание в стране однопартийной системы эта группировка рассматривала как необходимое условие внутриполитической стабильности. Для достижения лой цели она избрала метод парламентской борьбы, пытаясь склонить на свою сторону депутатов парламента от соперничавт ишх за лидерство в правительстве КЕ и оппозиционной ДП. Малочисленная левая группировка опиралась на часть молодежи и интеллигенции и требовала немедленной реализации программных принципов НКУ, невзирая на сложность внутриполитической обстановки. Правая группировка, связанная как с национальной буржуазией, так и с земельной аристократией, всячески препятствовала постановке вопроса об ограничении бесконтрольной деятельности иностранного капитала, о расширении связей с социалистическими странами. Она допускала тактический союз с КЕ и ДП, добиваясь изменений ряда революционных программных установок партии. Особую позицию занимало региональное руководство НКУ в Буньоро и Торо, выступавшее за укрепление позиций «своих» феодалов и за предоставление этим «королевствам» таких же привилегий, которые получила Буганда. В то же время в силу противоречий с феодалами Буганды оно тяготело к центристской группировке.

В свою очередь, КЕ разделялась на две фракции: консервативно-традиционалистскую и псотрадиционалистскую. Консервативная представляла интересы земельной аристократии. Она пыталась удержать контроль в партии путем превращения в исполком партии люкико, в котором удерживала сильные позиции, и назначения кабаки на пост председателя партии [306, с. 385]. Эта фракция была склонна к тактическому союзу с правым крылом НКУ; ее альянсу с ДП мешала традиционная религиозная вражда с католиками. Неотрадиционалисты опирались на бугандскую буржуазию и крупных фермеров. Они добивались вытеснения из люкико феодальных вождей, ограничения абсолютной власти кабаки, подчинения правительства Буганды люкико, пересмотра системы землевладения [420, 1964, № 9].Неотрадиционалисты выступали за союз с НКУ или с ДП в зависимости от политической конъюнктуры.

Борьба за власть в КЕ остро проявилась в сентябре 1962 г., когда было принято решение о создании партийных отделений на основе мирука и избирательных округов. Председателем партии был избран катикиро М. Кинту, получивший этот пост против воли неотрадиционалистов [306, с. 385].