Africa Tur → Справочные материалы → БЛЕСТЯЩЕЕ НАСЛЕДИЕ АФРИКИ → ПРОТИВ ВРЕМЕНИ — ЗА СПАСЕНИЕ ФРЕСОК СОБОРА

ПРОТИВ ВРЕМЕНИ — ЗА СПАСЕНИЕ ФРЕСОК СОБОРА

В V и VI веках н. э., когда влияние египетской религии в Нубии постепенно уменьшалось, па жизнь людей все большее воздействие стало оказывать христианство. Но к XVI веку в этом регионе укрепился ислам, и христианские памятники превратились в руины. В феврале 1961 года польский археолог Ка-зимир Михаловский начал архео-логические раскопки в Фарасе, па западном берегу Нила, к ioiy от суданско-египетской границы. Особые условия требовали повышенных темпов работ. Фарас был столицей одного из трех христианских царств, которые в VI веке н. э. сменили культуру Баллана. Город был уже частично исследован британским археологом Фрэнсисом Ллевелли- пом Гриффитом перед началом Первой мировой войны, по с тех пор работ здесь не проводилось. Теперь, когда повышение уровня Нила из-за строительства Асуанской плотины стало угрожать Фарасу, раскопки в этом месте стали необходимыми.

Михаловский начал копать у подножия холма, высота которого была 15 метров. На его вершине находились развалины арабской крепости и коптского монастыря.

Через две недели он обнаружил остатки погребенного пол слоем почвы величественного храма, построенного в 707 году н. э. Его стены были покрыты 120 хорошо сохранившимися фресками. Огромная ценность этих изображений — и подъем уровня вод — заставила Михаловского принять тяжелое решение. «Мы были вынуждены отказаться от исследования менее ценных элементов, — писал он, — и сконцентрировать наши усилия на спасении фресок».

Для того чтобы отделить фрески от стен, были вызваны специалисты-реставраторы из Национального музея в Варшаве. Затем фрески были завернуты в хлопчатобумажные одеяла и упакованы в деревянные ящики для отправки в музеи Хартума и Варшавы. Спасательная операция была сложной и заняла много времени. «Едва участники экспедиции заколотили последний приготовленный к отправке ящик с фресками, — писал Михалов- ский, — как воды Нила достигли подножия холма, на котором проводились раскопки. Несколькими месяцами позже лишь верхушки нескольких пальм торчали из озера, отмечая то место, где некогда стоял Фарас».

Изменения, происходившие далеко за пределами Нубии, ускорили падение Мероэ. После 200 года н. э. римляне стали уделять больше внимания другим торговым путям, покидая караванные маршруты через пустыню, которые мероиты держали под своим контролем. Вместо этого они, чтобы ускорить выгодную торговлю с восточными странами, стали перевозить их через Красное море и Аравию. Рим также ухитрился довести Египет до полного об-нищания, забирая у него львиную долю производимой там сельскохозяйственной продукции, чтобы наполнять закрома империи. Из важнейшего перекрестка торговых путей Мероэ превратился в медвежий угол, к тому же далеко не безопасный. Кочевники из пустыни, которые раньше лишь время от времени тревожили царство своими набегами, превратились в постоянную угрозу. К IV веку н. э. народ ноба вышел из неизвестности и, обосновавшись на западном берегу Нила, взял под свой контроль некогда богатые города Бутанской степи и, возможно, стал совершать набеги и на Мероэ.

Вторжение ноба знаменовало собой конец мероитского периода, его письменности, монументальной архитектуры, политических и религиозных традиций. Сердце мероитского государства, область Бутана, погрузилась в темные века, продолжавшиеся с 350 по 550 год. Мероиты, казалось, совсем исчезли с лица земли. Это впечатление было настолько сильным, что когда Райзнер в 1907 году обследовал погребения той эпохи, находящиеся всего в нескольких километрах от Асуана в Нижней Нубии, он осознал, что народ, которому принадлежали эти погребения, появился значительно позже исчезновения группы и поэтому не может происходить непосредственно от нее. Вводя этот народ в хронологию, он обозначил его буквой X и назвал Х-группой.

Раскопки нескольких холмов в городах Баллана и Кустул, которые расположены на берегах Нила друг против друга, к северу от второго порога, показали, что Х-группа, называемая теперь культурой Баллана, в честь самого крупного некрополя, была ничем иным, как следующим поколением в фамильном древе нубийцев. Впечатлительная Эмелия Эдварде во время своего путешествия по Нилу в 1874 году приметила эти холмы, которые местные жители считали природными образованиями. «Мы натолкнулись на новое чудо, — писала Эдварде, — а именно на две группы курганов, одна — на восточном, другая — на западном берегу. Это — не вулканические образования и даже не случайное совпадение, если только кто-нибудь рискнет высказать подобное мнение, находясь вдали от этих мест».

Хотя Эдварде верно определила характер происхождения этих холмов, прошло более 50 лет, прежде чем Уолтер Б. Эмери, британский археолог из египетской Службы древностей, взобравшись на вершину одного из них, пришел к такому же выводу. Эмери начал раскопки в 1934 году и на протяжении трех последующих сезонов обследовал 180 гробниц и два поселения. Около 40 гробниц содержали много драгоценных вещей, в том числе ювелирные изделия, серебряные сосуды, инкрустированные ларцы из дерева и слоновой кости, оружие, светильники, стекло, ткани и керамику. Но самыми выдающимися находками были 10 корон, изготовленных из чеканного серебра и украшенных полудрагоценными камнями. На коронах присутствуют изображения Гора, Исиды и Амона и царские символы. Три наиболее богато украшенные короны имели рельефное изображение головы барана, увенчанной стилизованными перьями из серебра. Подобные эмблемы можно заметить на изображениях царей и цариц, вырезанных на стенах храмов Мероэ и Наги.

В то время как Эмери был убежден, что «курганы Х-группы являются прямыми потомками мероитских пирамид, со входом-лестницей, ведущим под строение», погребения сильно походили на могилы даже более раннего периода — на погребения Кермы в Верх-ней Нубии. Приблизительно за 2000 лет до этого обитатели Кермы хоронили своих умерших под подобными курганами, на погребальном ложе и с человеческими жертвоприношениями. Расчищая одну из гробниц, команда Эмери наткнулась на такую же сцену, как та, которую увидел Райзнер в Керме 20 лет назад: «Видимо, смерть одного из этих древних монархов влекла за собой принесение в жертву всех, кто был в его ближайшем окружении: его жены, рабов, охранников, конюхов, лошадей и даже собак. Мы нашли большое количество человеческих тел, лежащих ничком, как будто они были убиты ударом топора сзади, и других, которые, вероятно, были задушены. По виду их разбросанных костей мы могли представить ту ужасную сцену, которая разыгралась здесь, когда тело царя было помещено в гробницу. На головы жертв обрушились страшные удары, и убийцы потащили тела мужчин и женщин во тьму».

Подтверждение непрерывности развития цивилизации было получено в ходе раскопок в Каср Ибриме, в 160 километрах к югу от Асуана. Это была информация о жизни и верованиях нубийцев, которая охватывала эпоху, предшествующую XXV династии, и все последующие периоды — мероитский, балланский и христианский. Здесь, где некогда сходились римский и мероитский миры, сухой воздух пустыни сохранил даже такие недолговечные предметы, как плетеные корзины. Археолог сказал, что некоторые корзины, изготовленные из пальмовых листьев и датируемые III —IV веками н. э., находятся в «таком хорошем состоянии, что их хоть сейчас можно использовать по назначению».

Раскопки в Каср Ибриме, начавшиеся в 1961 году, поставили перед археологами достаточно сложную задачу. Это место было столь богатым на находки, что завершение работ до подъема уровня воды, связанного со строительством Высотной Асуанской плотины, оказалось под вопросом. К счастью, благодаря тому, что древняя крепость была построена на возвышении, большая часть руин и сегодня остается выше максимального уровня воды. Экспедиции могли работать, базируясь на приспособленных для жилья барках, куда все продовольствие, оборудование и участники завозились в начале четырехмесячного раскопочного сезона. Полностью отрезанные от внешнего мира, археологи проводили исследования трех тысячелетий нубийской истории на острове, который временами почти полностью скрывался под водой.

В Каср Ибриме, являвшемся важным административным центром, были собраны тексты на папирусе и пергаменте. Среди них были документы на многих языках, включая и двуязычные тексты, которые в свое время, возможно, дадут ключ к дешифровке загадочного мероитского письма. Так как несколько больших храмов, судя по всему, были посвящены Исиде, этот город был последним пристанищем остатков древних языческих верований Египта и Нубии, которые сохранились здесь до VI века н. э. Когда они еще существовали, Каср Ибрим посещали пилигримы, на гробницах которых высекались контуры отпечатков их ступней. Однако местные жители, предчувствовавшие наступление эпохи христианства, распространившегося вскоре на всю Нубию, пытались обеспечить себе спасение, рисуя на своих могилах кресты.