Africa Tur → Справочные материалы → СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ ВЕЛИКОЙ САВАННЫ → ГОСУДАРСТВО ЛУБА

ГОСУДАРСТВО ЛУБА

Во второй половине прошлого столетия в бассейне р. Конго побывали и отдельные европейские путешественники и целые экспедиции, но обстоятельные их отчеты и популярные книги выходили небольшими тиражами и оставались малодоступными широкой публике. Зато с увлечением читалась приключенческая литература. Сердца и взрослых и детей завоевал Жюль Верн, среди книг которого особенно большой популярностью пользовался «Пятнадцатилетний капитан». Нет нужды напоминать содержание этого романа. Скажем только, что описание и природы Африки, и приключений героев, и характеристика политической обстановки, отдельных бытовых деталей заимствована автором у знаменитых путешественников по Центральной Африке — Г. Стенли и В. Камерона. Герои «Пятнадцатилетнего капитана» волей случая попадают на берега Анголы, а затем проходят горький путь невольников — до крупнейшего в конце XIX в. рынка рабов Уджиджи на восточном берегу оз. Танганьика. Этот путь проходил через загадочную страну Уруа. О ней рассказал Камерон в своей двухтомной работе «Через Африку» [111], материалы которой взял за основу Жюль Верн.

Более поздние авторы — и путешественники, и ученые, специально занимавшиеся историей этого района, не находили здесь ни такого государства, ни такого народа, а рассказывали о двух древних «империях» ба-луба. Если же посмотреть на немногочисленные карты этих земель конца прошлого столетия, то мы увидим перекрывающую почти всю Шабу надпись «империя Мсири». Итак, что же было в этой области, получившей впоследствии благодаря богатейшим запасам полезных ископаемых всемирную известность,— государство Уруа, «империя Мсири» или две «империи» балуба?

Пер вые годы государства Луба. Районы, занятые сейчас балуба, были заселены с древнейших времен. Археологические раскопки в районе оз. Киса-ле в Республике Заир свидетельствуют, что население IX—X вв.— прямой предшественник современных народов Шабы [192].

С конца XV в. из многочисленных разрозненных племен этого района начинает выделяться воинственная группа, положившая начало образованию одного из самых крупных народов современного Заира — балуба [257, с. 64].

К 1500 г. существовало множество мелких княжеств; среди них выделялись два наиболее сильных и крупных — Каниок и Калундве. Существует много легенд, рассказывающих об одном старом рыбаке Мулейя Мон-га и о его сыне Конголо. Они жили в стране, к северу от Каниока и Калундве, занимаемой бакаланга. Занимаясь ловлей черных муравьев, употребляемых здесь в пищу, мальчик заинтересовался их жизнью. Однажды он спросил своего отца: «Как могут черные муравьи побеждать термитов, которые гораздо крупнее и сильнее их?» Старый рыбак объяснил ему, что сила черных муравьев в том, что они работают и борются сообща; только так слабые насекомые могут противостоять более сильному противнику. Конголо запомнил это объяснение и решил, что, когда вырастет, объединит людей, живущих пока обособленно. Став взрослым, он с группой своих сверстников отправился на юг8. Остановившись в верховьях р. Ломами и подчинив себе местные племена, он постепенно распространил свою власть от Луалабы (так называется р. Конго в верхнем течении) на востоке до р. Бушимаи на западе. Эти территории и стали ядром будущего государства Луба.

Таковы предания [106, с. 293]. Исходя из них, многие европейские авторы утверждают, что именно завоевание было решающим фактором в возникновении здесь государства.

Вероятно, сам факт завоевания имел место. Однако не это явилось решающим фактором и причиной создания государства у балуба. Предпосылки появления социального неравенства, отношений господства и подчинения, а как результат — формирования государственного аппарата, призванного закрепить и удержать эти новые отношения, возникли здесь, на месте. Пришедшие в такое общество немногочисленные завоеватели, отряды охотников-мужчин, не сопровождаемые семьями, быстро влились в местное население, смешались с ним и сумели использовать в своих интересах уже имевшиеся зачатки государственности. Таким образом, завоевание не было решающим этапом в истории образования государства Луба. Всемирная история знает немало примеров, когда захваты в период складывания государственного аппарата приводили к тому, что завоеватели входили в высший слой общества, самостоятельно достигшего этого уровня развития, а иногда и составляли основную его часть.

Конголо начал свое правление с завоевательных походов. Особое его внимание привлекали восточные районы, богатые солью и пальмовым маслом, и скоро восточной границей его владений стала р. Луалаба. Во всем этом районе не нашлось таких сильных племенных объ-единений, которые могли бы противостоять завоевателям. Единственное исключение составляла Киконджа на берегах оз. Кисале. Подобно Конголо, правители Кикон- джи стремились укрепить свое княжество за счет соседей. Они захватывали малозаселенные земли и покоряли слабые племена. Столкновение этих двух сил было неизбежно. Конголо нанес поражение предводителю воинов Киконджи и, таким образом, расширил свои владения. Господство Конголо в дальнейшем было за — креплено брачными союзами. Две его сестры стали женами Мбили Килуе— сына правителя Киконджи.

Так сложилось большое территориальное объединение балуба во главе с Конголо.

Среди покоренных племен центральное место занимали более развитые и многочисленные бахемба (балуба-хемба)—основное население Киконджи. В глазах бахемба жестокий, высокомерный и заносчивый Конголо оставался чужеземцем, завоевателем. В конце прошлого столетия старики балуба утверждали, что тщеславие Конголо доходило до того, что он пытался строить деревянные башни, чтобы достичь неба [119, с. 355; 257, с. 921.

Недовольство основной массы населения жестоким правлением Конголо росло. Им воспользовался Калала Илунга — племянник Конголо, сын его сестры Буланды, одной из жен правителя Киконджи. Юноша рос при дворе своего дяди, слыл одним из лучших его воинов и участвовал в завоевании южных областей. Удачи молодого военачальника вызвали подозрения и опасения Конголо, и он даже пытался убить Калала Илунга, но тому удалось бежать на родину, в Киконджа. Там он собрал сторонников и вернулся с большим войском. Понимая, что народ поддержит Калала Илунга, Конголо попытался спастись бегством, но был схвачен и убит. Захватив власть, Калала Илунга построил новую столицу. Это было примерно в 1585 г.

Указанную дату многие авторы, писавшие о балуба, считали определяющей вехой в истории Луба. По их мнению, правление Конголо до 1585 г.— это «первая империя» балуба, а переворот, приведший к правлению Калала Илунга, положил начало «второй империи» Луба. По-видимому, нет смысла проводить такое деление. Период правления Конголо был слишком мал и не столь важен, чтобы считать его целой эпохой.

Территориальная экспансия балуба. Династическая линия, основателем которой стал Калала Илунга, не прерывалась до последних дней существования государства, до конца XIX в. За это время Луба пережило постепенный подъем, период расцвета и быстрый упадок, приведший к распаду государства, что значительно облегчило порабощение районов Катанги европейскими колонизаторами.

Со времени основания государства Луба его правители проводили территориальные захваты. Первое серьезное расширение пределов государства связано с именем сына Калала Илунги — Илунга ва Лиу, а затем внука — Касонго Мвине Кибанза (первая половина XVII в.). Последний, выдержав борьбу с пятью соперниками, сумел укрепить свою власть; именно при нем были присоединены новые земли. Однако его преемники, занятые внутренними распрями, не смогли сохранить целостности государства, и уже во время правления Нгои Санза (конец XVII в.) от Луба отделилось несколько небольших объединений, правители которых начали борьбу против центральной власти. И при Касонго Бонсве, непосредственном преемнике Нгои Санза, и при его сыне Мвине Комбе Дай государство балуба территориально не расширялось.

Новый период в истории Луба начался с приходом к власти Кадила (начало XVIII в.). Положение в Шабе осложнялось тем, что на южных ее границах возникли новые государственные объединения, ставшие соперниками Луба. На берегах верхней Луалабы появилось владение Казембе, данника и вассала государства Лунда. Балунда, пришедшие с запада, продолжали активную экспансию. Еще южнее начало развиваться государство Лози, ставшее вскоре опасным соперником Луба и Лунда.

Последующие несколько десятилетий были ознаменованы частыми смутами. Кекения, наследнику Кадила и его сыну Илунга Сунгу пришлось выдержать серьезную борьбу со своими двумя братьями.

Илунга Сунгу был, как рассказывают устные исто-рические хроники, великим завоевателем; он совершил множество удачных походов в районы между Луалабой и оз. Танганьика. Как и его предшественникам, ему пришлось вести суровую борьбу с соперниками внутри государства, но Илунга Сунгу вышел из нее победителем.

Его сын — Кумвимба Нгомбе (приблизительно конец XVIII — начало XIX в.) характеризуется устной традицией как самый великий воин и завоеватель в длинном ряду правителей балуба. (К этому времени относится наивысший расцвет государства.)

При Кумвимбе Нгомбе государство Луба раскинулось с востока на запад более чем на 600 км (от оз. Танганьика до р. Бушимаи) и почти на 560 км с севера на юг (от р. Лукуга до северных границ современной Замбии). Площадь его (около 36 тыс. кв. км) в восемь раз превышала площадь современной Бельгии, хозяйничавшей в Конго в годы колонизации.

Все эти области, и вошедшие в состав государства Луба при предшественниках Кумвимбы Нгомбе и вновь завоеванные, были населены разными племенами и эт-ническими группами. Обычно и после покорения этих племен во главе их продолжали стоять местные вожди, если они признавали зависимость от правителя Луба и регулярно платили ему дань. В противном случае их лишали власти и расправлялись не только с ними, но и с членами семей. На их место назначали новых правителей, преимущественно балуба. Начиная с правления Кумвимбы Нгомбе на всех завоеванных землях появились переселенцы-балуба. Они становились опорой центральной власти на местах. В пограничных районах создавались укрепления с постоянным гарнизоном воинов-балуба.

Рудники и соляные копи на южных землях балуба всегда служили предметом вожделения их соседей: сначала Бемба, а затем Казембе. Однако государство Луба было еще достаточно сильным и могло противостоять агрессивным устремлениям балунда. Южный сосед таил в себе другую, не меньшую, а, может быть, даже большую опасность, чем просто захват принадлежавших балуба территорий. Дело в том, что Казембе, как и все государство Лунда, давно уже было втянуто в европейскую работорговлю, центром которой было Атлантическое побережье Африки, устье р. Конго и Ангола.

По его территории, в непосредственной близости от земель балуба, проходил трансконтинентальный торговый путь, связывавший португальские владения — Анголу на Атлантическом побережье и Мозамбик на побережье Индийского океана. Представители правящей верхушки Лунда не только контролировали эту торговлю, но и сами активно в ней участвовали, получая немалые доходы.

Последние годы государства Луба. Уже первый преемник Кумвимба Нгомбе был убит своим братом, Илунга Кабале (первая половина XIX в.), который вел постоянные войны с соседями и которому приходилось довольно часто подавлять волнения внутри самого государства. Илунга Кабале получил славу самого могущественного правителя во всей Шабе, но какой ценой! О жестокости, с которой он расправлялся с недовольными, рассказывали и после его смерти. В период правления его и его преемников в восточных областях современного Заира появились воины-завоеватели (байеке) во главе со знаменитым Мсири, а затем — торговцы с восточного берега Африки. Один из самых влиятельных работорговцев, Типпу Тип, сфера действия которого охватывала всю Восточную Африку и Шабу, писал в автобиографии: «В то время Рунгу Кабаре (Илунга Кабале.— Авт.), великий вождь Уруа (Луба.— Авт.), был очень сильным. Он захватил всю область Маньемы до оз. Танганьика. После своей смерти он оставил много наследников, которые спорили о праве на власть. Вот почему их могущество ослабло…» [76, с. 100].

История балуба во второй половине XIX в.— это история непрерывных ожесточенных войн брата против брата и сына против отца.

Последний мулохве единого государства Луба, Касонго Каломбо, только по титулу был главой всех балуба. На самом же деле страна распалась на множество мелких объединений, самое крупное и значительное из которых возглавлял Касонго Каломбо. Камерон называет это владение Уруа. Долгое время считали, что Уруа не имело ничего общего со старым государством Луба.

Так говорит о нем и Ф. фон Гельванд, автор вышедшей в 70-х годах XIX в. книги «Земля и ее народы». Четвертый том ее — «Живописная Африка» — на протяжении МНОГИХ Десятилетий оставался основным источником сведений об Африке для массового читателя [17, с. 126]. То же название страны можно обнаружить на картах того времени [102, карта]. Однако слово Уруа лишь суахилизированная форма балуба.

Уже в самом начале правления Касонго Каломбо в стране балуба появились первые торговцы, хорошо принятые мулохве. Он установил тесные отношения с пришельцами, отдавал им на расправу непокорные деревни, которые они могли грабить, а жителей забирать в рабство. Касонго Каломбо сам нередко принимал участие в таких набегах. Появление в стране работорговцев вызвало недовольство народа и привело к открытым восстаниям. Наиболее известно движение, возглавляемое кузнецом Дэла, который в первом же столкновении заставил отступить войска Касонго Каломбо. Однако последний сумел получить поддержку английских торговцев, и уже в следующий раз оружие оказалось, как писали европейцы-очевидцы, «сильнее энтузиазма сторонников Дэла». Армия кузнеца была разбита.

Касонго Каломбо, как и его предшественники, продолжал торговые связи с анголезцами-помбейруш, которые продавали ему «прекрасные кремневые ружья». Обладая таким несомненным преимуществом, как огнестрельное оружие, он смог подавить все выступления против центральной власти. Но правление его было недолгим: в одном из походов, носившем, как обычно, карательный характер, ружье Касонго разорвалось в его руках. Так погиб последний могущественный правитель балуба. Это случилось около 1885 г.

После смерти Касонго Каломбо вновь началась ожесточенная борьба за власть, в результате которой во главе балуба встал Касонго Ньембо (1885—1917). Он не обладал реальной властью, но держался как могущественный правитель, важно выслушивая подобострастные приветствия и восхваления его «великих дел», как и его предшественник, о котором Камерон писал: «После того как все вожди приветствовали Касонго, он произнес длинную речь о себе, о своих божественных правах, о величии и власти, объявив, что есть только один человек, который может сравниться с ним — это его родственник Мата Яфа» [111, с. 82—831.

В правление Касонго Ньембо вся страна превратилась в конгломерат мелких, слабых и разрозненных территориальных объединений. Занятое внутренними распрями, ослабленное непрерывными войнами, длившимися годами, государство Луба уже не могло противостоять внешним нападениям. С берегов р. Лулуа в страну балуба вторглись племена бадьок (киоко, или тучок-ве). Основные же захватчики двигались с востока и юго-востока: это были байеке11 и работорговцы с Занзибара. Завоевать страну Луба не составляло никакого труда. Еще около 1800 г. торговцы-байеке нашли пути к столице южного соседа балуба — Казембе. Сначала они покупали здесь лишь слоновую кость для перепродажи на побережье Индийского океана, а оттуда — в страны Востока, но затем, их внимание привлекла медь из Шабы. Одним из самых первых пришел в Казембе некий Калаза.

В свое следующее путешествие в Казембе в 1858 г. он взял сына Мсири (известны и другие его имена: Нгеленгва, Мвенда, Мушиди), который сыграл в дальнейшем значительную роль в развитии этого района. Мсири добрался до столицы Казембе, откуда часть его каравана отправилась дальше на запад, а он с оставшимися спутниками двинулся в Шабу. В то время южные области Шабы находились под властью Чиньянта Муно-на, и лишь с разрешения последнего торговые караваны имели право проходить через эти земли. Такое разрешение получил и Мсири, который с 1867 г. сам уже начал контролировать торговые пути на запад.

В 1869 г., после смерти отца, Мсири был провозглашен «мвами» (правителем) байеке Шабы. Земли, вошедшие в состав его владений, стали называться Гарен-ганза или «империей Мсири». Сначала Мсири не стремился к крупным территориальным захватам и не требовал от соседей полной и безоговорочной покорности: он предпочитал мирные отношения с наиболее сильными правителями, как, например, с муата ямво. Мсири регулярно посылал ему подарки, помня, что тот контролирует пути к западному берегу Африки, куда Мсири отправлял медь и соль.

В 70-е годы политика Мсири, почувствовавшего свое могущество, становится политикой силы по отношению к северным землям, заселенным балуба. В долине р. Луфиры была построена его резиденция Бункейя: поселение с 10 000 жителей. Отсюда Мсири совершал походы и набеги на владения балуба. Некоторым правителям мелких административных владений на правом берегу Луалабы пришлось признать его сюзеренитет.

Еще Касонго Каломбо заключил с Мсири союз. При его преемнике произошло окончательное подчинение балуба «империи Мсири». Лишь Киконжа сумела сохранить относительную независимость. Во главе всех покоренных владений стояли резиденты — наместники Мсири, которые должны — были обеспечивать своевременное поступление меди, слоновой кости и рабов.

В 1880—1887 гг. Мсири находился в зените славы. Его агенты и торговцы проникали практически во все уголки владений балуба. По их землям проходил один из главных торговых маршрутов Мсири. На западе байе-ке установили дружественные отношения почти: со всеми данниками муата ямво. На севере владения Мсири доходили до р. Лулуа, на юге — до водораздела Конго— Замбези, на востоке—до р. Луапулы, на западе — до р. Луалабы. Мсири заключал крупные сделки, торговал слоновой костью, медью и рабами с купцами, приходившими с побережья Индийского океана. К восточному берегу Африки ходили и его собственные караваны. Торговцы Мсири бывали и в Анголе (в частности, в Бие).

Мсири управлял своими обширными владениями около 30 лет. Он располагал двумя-треми тысячами воинов, вооруженных огнестрельным оружием и втрое большим числом лучников [255, с. 60]. Однако около 1886 г. его власть пошатнулась. По стране прокатилась волна восстаний, самым серьезным из которых было движение басанга, на чьих землях находились самые богатые медные рудники. В 1891 г. басанга выступили против непомерно тяжелых налогов медью и слоновой костью. Несмотря на превосходство в военной силе, Мсири долго не мог подавить сопротивление. В результате нарушилась связь и торговля с западным побережьем, и это сразу тяжело сказалось на положении Мсири и его двора, так как именно торговля составляла основу их богатства и благополучия.

Такова была обстановка в стране, когда здесь появились первые миссионеры. Именно от миссионеров стало известно в Европе о минеральных богатствах Катанги. Попытки англичан-миссионеров убедить Мсири признать сюзеренитет Британской Южноафриканской компании и присоединить его земли к английским вла- дениям, вошедшим в состав Северной Родезии (ныне Замбия), окончились неудачей [143, с. 50].

К этому времени судьба Центральной Африки решалась далеко за пределами континента, в Европе12. Однако провозглашение Независимого государства Конго под протекторатом бельгийского короля Леопольда II еще не означало подчинения местных народов его власти. Этого еще предстояло добиться. И вот в Шабе одна за другой начали появляться европейские экспедиции, целью которых было любыми средствами добиться покорности со стороны местных народов. Когда не удалось склонить к союзу самого Мсири, бельгийские колониальные офицеры, следуя древнему принципу «разделяй и властвуй», пытались привлечь на свою сторону восставшие против байеке племена. После нескольких столкновений с правительственными войсками, Мсири был предательски убит во время переговоров с капитаном Бодсоном. Это произошло 20 декабря 1891 года [143, с. 54].

Злодейское убийство Мсири послужило толчком для новых массовых выступлений местного населения. Боль-шинство племен стали вести борьбу на два фронта — и против байеке и против бельгийцев. Так, басанга, например, более пяти лет выступали против байеке, а затем девять лет — против войск Независимого государства Конго! Наследник Мсири, Мукунда Банту, со своими уже немногочисленными сторонниками, потеряв поддержку покоренных его отцом племен, нашел в европейцах новых союзников. В 1900 г. на территории Шабы были основаны первые опорные пункты колониальной администрации. «Государство Мсири» перестало существовать. Немногочисленные байеке, когда-то пришедшие вместе с Мсири, расселившись среди балуба, настолько восприняли культуру и обычаи местного населения, что многие из них даже забыли свой родной язык.

Помимо захватов Мсири, постоянного соперничества южных соседей балуба — балунда (в Казембе), междоусобий внутри государства Луба была и еще одна сила, которая ослабила государство и облегчила его колониальный захват и включение в Независимое государство Конго. Эта сила — торговцы с восточного побережья Африки. Их проникновение в области западнее оз. Тан-ганьика было постепенным и продолжалось несколько десятилетий. Казалось бы, оно не было связано с крупными территориальными захватами, но оказало на развитие этого района не меньшее влияние, чем вторжение других народов. Первые торговцы (арабы, индийцы и суахили) проникли на берега оз. Танганьика еще в средние века. Многие из них говорили на суахили, но исповедовали ислам и носили арабские имена; всех их называли собирательно «арабы». Их деятельность в XIX в. была тесно связана с подъемом Занзибара — важного торгового центра Оманского султаната.

Первое время они скупали главным образом слоновую кость и медь. Отмена рабства в начале XIX в. в английских владениях в Восточной Африке нанесла удар по работорговле в этом районе. Многочисленные плантации по-прежнему обрабатывались здесь рабами, и если экономическое развитие передовых капиталистических стран требовало отмены рабства, то перед плантационным хозяйством этого региона такой необходимости еще не возникло. Основным местом восточной работорговли стали внутренние районы Африки.

Многие племена и племенные союзы оказывали со-противление развитию работорговли. И по всей области Великих озер были организованы опорные пункты при — шельцев. Основными стали Табора (в современной Тан — зании), Уджиджи (там же, на берегу оз. Танганьика) и др. Были такие поселения и на территории современного Заира, в Шабе; самое значительное из них — Ньян-гве. Эти опорные пункты представляли собой хорошо укрепленные селения, которые могли выдержать натиск местных войск. Вот какой, например, предстает перед нами ставка одного из активных торговцев в Заире — Уледи Балиуза, более известного по прозвищу Угар-руэ: «У них чрезвычайно обширное селение, огороженное высокими заборами из частокола, подбитого с внутренней стороны дранкой, чтобы сделать его непроницаемым для стрел; дранки в несколько рядов, и притом в поперечном направлении. В центре селения, фасадом к реке (Арувими.— Авт.), возвышалось жилище начальника, очень удобное и вместительное. Толстые, высокие стены его из обожжен-ной глины с проделан-ными в них бойницами делают его похожим на крепость» [63, с. 84].

Пришельцы захва-тывали обширные районы, убивали непокорных местных жителей или обращали их в рабов. Спустившись по р. Луалабе, они стали контролировать северо-восточную часть современного Заира. Пришельцы создавали плантации, которые об-рабатывали рабы. Но главным их занятием была торговля слоновой костью и рабами, причем купцов привлекала возможность быстрого оборота капитала. Неудивительно, что подобная торговля опу-стошала земли Цент-ральной Африки, как ранее европейская ра-боторговля — ее запад-ные области (государство Конго и Ангола). Одним из самых известных и значительных «Ндоп“ Шьиама, ньими бакуба» (дерево) людей среди торговцев был Хамед ибн Муха-мед аль-Мурждеби, прозванный местным населением Типпу. Тип ( «собиратель сокровищ»). Тип происходил из семьи арабских торговцев, выходцев из Маската. Тесные родственные и деловые отношения связывали Типпу Типа и его семью с африканцами [76, с. 22]. Его торговая деятельность охватывала всю Восточную

Африку и восток Независимого государства Конго.

Он играл Настолько большую роль в политической и торговой жизни Шабы конца прошлого столетия, что будь то европейский путешественник, чиновник колониального аппарата или же офицер войск Независимого государства Конго, никто, работая здесь, не мог обойтись без контакта с Типпу Типом. Описание встреч с ним мы находим буквально у всех европейцев, побывавших в этой стране.

Вот как рассказывал о нем Л. Лежен: «Типпу Тип — человек среднего роста… около сорока пяти лет, его короткая борода и бритая голова уже начали седеть. Его одежда была из шелка; он носил подобно занзибар-цам белую рубаху и длинную верхнюю одежду с широкими рукавами серого цвета с серебряными нашивками; на голову надевалась шапочка вроде ермолки, украшенная по краю золотой нитью и полосатой бахромой (красной, желтой и зеленой)… Типпу Тип — хороший собеседник, хотя и не получил образования. Он многое знает о разных национальностях (англичанах, немцах, французах, итальянцах, бельгийцах), что говорит о его любознательности… Типпу Тип посетил наш пароход и интересовался, как работают его механизмы» [167, с. 62—631.

Вначале торговцы стремились поддерживать хорошие отношения с местными вождями, нередко даже брали в жены их дочерей или сестер. Однако с непрестанным ростом торгового оборота усилилось и влияние пришельцев на местную политику. «Арабы» уже не совершали отдельные, малоприбыльные походы, а организовали между Луалабой и оз. Танганьика разветвленную сеть рынков, связанных постоянными торговыми путями. К этому времени у него были собственные хорошо вооруженные войска. В 1869—1870 гг. Типпу Типа сопровождали 4 тыс. человек. С 1871 г. Ньянгве, где находилась его резиденция, становится самым крупным рынком рабов в Центральной Африке. Второй опорный пункт — Касонго, куда Типпу Тип переселился в 1875 г. С этого времени он перестает быть простым торговцем и начинает по поручению султана Занзибара создавать под своей властью новое политическое объединение.

Помимо того, что большая часть земель Шабы оказалась под его прямым контролем, караваны Типпу Типа бывали в резиденциях Мсири и Касонго Каломбо, ходили в глубину материка и добирались до Санкуру. Типпу Тип дружественно встретил Г. Стенли и провел его по Конго до устья Касуку. В ноябре 1883 г. близ водопада Стенли (ныне Кисангани) был основан бельгийский пост Стенли-Фоллс, а в 1884 г. между командиром поста и местными торговцами был заключен мирный договор, по которому последние обязались не совершать рейдов ниже порогов. Стенли писал о Типпу Типе: «В настоящее время он царь не коронованный, но бесспорный всей страны, простирающейся от порогов Стенли до оз. Танганьика; он повелевает тысячами воинов, опытных в бою и приспособленных к жизни под экватором» [63, с. 38].

События последних десятилетий прошлого столетия в восточной части современного Заира облегчили завоевание этих районов, тем более что приход европейцев многие местные народы воспринимали как средство избавления от тяжелой зависимости, не подозревая, что их войска несут новое, колониальное рабство.

Эта сложная ситуация была использована правительством Независимого государства Конго и состоявшими на его службе людьми для соответствующей обработки общественного мнения и оправдания новых захватов. Так, Стенли писал: «Остается только одно возможное и радикальное средство против такого огульного истребления аборигенов — это соглашение между Англией, Германией, Францией, Португалией, южными и восточными провинциями Африки и Великою областью Конго…» [63, с. 109]. Борьба за богатейшие земли балуба велась под лозунгом «священной войны за свободу, за освобождение от рабства и работорговцев». За этими красивыми фразами, которыми полна пресса тех лет (как европейская, так и колониальная) 13, скрывались чисто колониалистские устремления. Велась настоящая война между воинами Типпу Типа и войсками государства Конго за влияние в Шабе. Борьба шла с переменным успехом. Европейские отряды были не в состоянии эффективно бороться с войсками, хорошо знакомыми с местностью, а также умело использовавшими противоречия между местными племенами. Однако неустойчивое положение в самом султанате (с 1840 г. Занзибар стал самостоятельным), угроза захвата европейцами даже самого Занзибара требовали от султана упорядочения положения в Центральной Африке. Типпу Тип получил указание заключить мир с европейцами, и в феврале 1887 г. был подписан контракт, где он провозглашал себя «губернатором» района Стен-ли-Фоллс. Типпу Тип занимал этот пост до апреля 1890 г., когда покинул Конго.

Конец владычеству торговцев с востока в этих районах положила экспедиция майора Даниса и лейтенанта Де Брюйена. Они умело использовали недовольство местного населения. Многие вожди были готовы ради борьбы с наследником Типпу Типа, Сефу, заключить союз с белыми. Отряд европейцев состоял из 450 солдат, к ним присоединилось более 3000 местных жителей. В апреле 1893 г. борьба Независимого государства Конго за Шабу завершилась. Основной силой, сломившей могущество арабов, явились не отряды европейцев, а местные воины, которые освобождали родную землю. Сами командиры-европейцы были вынуждены признать ту огромную роль, которую сыграли местные жители, и отметить их храбрость. «Арабская кампания показала… что туземцы различных районов Конго ничуть не уступают живущим на побережье неграм, хорошо известным своей храбростью»,— писал один из «героев» покорения Шабы — майор Данис [133, с. 79]. Однако эта храбрость и отчаянная борьба лишь способствовали укреплению позиций новых поработителей — европейских колонизаторов.

Годы ожесточенной борьбы между Мсири, войсками Типпу Типа, европейскими отрядами и местными восставшими племенами — закат государства Луба. Хотя, как уже говорилось, Касонго Ньембо провозгласил себя верховным правителем балуба, значительная часть их земель оказалась в руках его самого серьезного противника —Кабонго Кумвимба Шимбу. Борьба между ними окончательно развалила и без того уже слабое государство. С появлением войск Независимого государства Конго Касонго Ньембо поспешил встать на их сторону, а его соперник Кабонго выступил против. Ле Ма-ринель, возглавлявший одну из военных экспедиций по завоеванию Шабы, вступил в союз с Касонго Ньембо, обещав ему поддержку в борьбе за власть.

В 1895 г. в отряде Ле Маринеля, состоявшем из завербованных африканцев (батетела), вспыхнуло восстание. Реакционная буржуазная историография отрицает антиколониальный характер этого восстания, объясняя его случайными причинами (например, долгой неуплатой жалованья) или даже жестокостью и кровожадностью самих африканцев. Исследованиями советских ученых доказана антиколониальная направленность движения, к которому примкнуло и местное население [23; 24].

С восставшими заключил союз Кабонго, соперник Касонго Ньембо. В течение пяти лет весь район между реками Ломами и Ловои был занят Кабонго и восставшими солдатами-батетела. Однако новая военная экспедиция бельгийцев во главе с Малфейтом подавила восстание. Кабонго потерпел поражение.

Так окончательно распалось государство Луба. Европейская администрация Независимого государства Конго объявила большую часть территории бывшего обширного государства балуба свободной. Остальные земли были поделены на две части. Северную получил Кабонго, а южную — Касонго Ньембо. Так как последний не хотел полностью покориться новым хозяевам, его выслали за пределы государства. Илунга Кумвимбо, сыну и наследнику Касонго Ньембо, достались жалкие остатки былого могущественного государства — территория Мато с населением около 30 тыс. человек.