Africa Tur → Справочные материалы → История Сьерра-Леоне в новое и новейшее время. → ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ. УСИЛЕНИЕ КОЛОНИАЛЬНОЙ ЭКСПЛУАТАЦИИ. РОСТ ВНУТРЕННЕГО РЫНКА И РАСШИРЕНИЕ СФЕРЫ ДЕЙСТВИЯ ТОВАРНО-ДЕНЕЖНЫХ ОТНОШЕНИЙ

ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ. УСИЛЕНИЕ КОЛОНИАЛЬНОЙ ЭКСПЛУАТАЦИИ. РОСТ ВНУТРЕННЕГО РЫНКА И РАСШИРЕНИЕ СФЕРЫ ДЕЙСТВИЯ ТОВАРНО-ДЕНЕЖНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Вторая мировая война, в которой Сьерра-Леоне, как и другие колонии Англии в Западной Африке, принимала непосредственное участие, оказала большое воздействие — экономическое, политическое, социальное — на развитие колониального общества в Сьерра-Леоне.

В начале войны была сформирована Сьерра-леонская дивизия (17 тыс. солдат), которая воевала в Восточной и Северной Африке, на Среднем Востоке. Многие сьерралеонцы служили в летном составе военно-воздушных сил Великобритании. Специальный батальон из Сьерра-Леоне был направлен в ЮВА и сражался против японских войск в Бирме [185, с. 142].

В условиях военного времени положение населения Сьерра-Леоне ухудшилось из-за постоянной инфляции, роста стоимости жизни (в 2,5 раза по сравнению с довоенным уровнем), дороговизны продовольствия, нехватки товаров первой необходимости, гибели кормильцев, неуверенности в завтрашнем дне, боязни потерять работу и оказаться на грани голода и нищеты. Тысячи местных жителей были мобилизованы в армию и на строительные работы. Точная цифра мобилизованных до сих пор неизвестна. По мнению некоторых ученых, она составляла около 25% взрослого мужского населения Сьерра-Леоне [166, с. 225]. В результате сельское хозяйство лишилось молодых крепких работников. Фритаун, как и во время первой мировой войны, был превращен в базу британского военного флота в Южной Атлантике. Войска и снаряжение шли на Восток вдоль западноафриканского побережья. Во Фритаунскую гавань заходили сотни судов. В городе располагалась штаб-квартира

командования военно-морских сил Англии в Африке. Ко вре-мени начала военных действий в порту Фритауна были проведены фортификационные работы. Расширена гавань, которая стала способной принимать до 200 судов одновременно. Возведены казармы для войсковых подразделений. В Гастингсе был сооружен первый в Сьерра-Леоне аэродром [185, с. 142; 289, т. 57, № 4, 1987, с. 457—458].

Однако эти нововведения не оказали сколько-нибудь заметного влияния на экономику Сьерра-Леоне. Заходившие в Фритаун суда были военными или конвойными. Торговые перевозки на них не осуществлялись. Почти полное отсутствие транспортных средств отрицательно сказывалось на экспорте, вело к его свертыванию. В годы войны вывоз из Сьерра-Леоне резко снизился, как по объему, так и в стоимостном выражении. Наиболее заметно это проявилось к концу войны. Так, в 1943 г. экспорт составил 41,6% по стоимости и 56,1% по объему от его предвоенного уровня (1938 г.) [166, с. 211].

Сужалось производство. В начале войны сильная безработица поразила ряд отраслей добывающей промышленности, а также рыболовство. Некоторые компании в несколько раз сократили число занятых рабочих. Например, «Сьерра-Леоне девелопмент компани» уволила около 4 тыс. человек, уменьшив число работающих с 5 тыс. до 1200 человек. В результате численность рабочих в промышленности и других сферах хозяйства (без учета сельского производства) снизилась в 1942—1945 гг. в колонии с 45 тыс. до 22 тыс., в протекторате— с 23 тыс. до 11 тыс. [166, с. 224, 229, 230].

От безработицы, инфляции и дороговизны особенно страдали рабочие и их семьи. Комиссия, назначенная в 1941 г. для расследования положения населения, констатировала, что 90% семей рабочих не в состоянии жить на получаемую зарплату, 80% из них жили в долг и 75%—систематически недоедали [166, с. 238].

В еще худшем положении оказались крестьяне и рыбаки. Рыбакам было запрещено ловить рыбу в прибрежных водах, так как Сьерра-Леоне находилась в зоне действия немецких подводных лодок. Ее побережье было опоясано минными заграждениями. В результате лов рыбы практически оказался невозможен, хотя спрос на нее увеличивался. Так, в 1942 г. 800 т сушеной рыбы было поставлено в армию, 70 т — на военные и торговые суда. Рыбаки, чтобы не умереть с голоду, были вынуждены искать другие источники заработка. Крестьянское население испытывало не меньшие трудности. Тяжким бременем ложилось на его плечи снабжение войск продовольствием и другими товарами сельскохозяйственного производства. В военные годы были введены дополнительные налоги. Значительная часть товаров изымалась у населения безвозмездно, как бы в долг [185, с. 142; 279, с. 302, 303].

Все валютные ресурсы колонии были переведены в Лондон. В результате этих операций так называемые стерлинговые авуары Сьерра-Леоне достигли к концу войны 60 млн. ф. ст. Эта сумма в 8—10 раз превышала размеры годового бюджета колонии. Английские власти были заинтересованы в расширении производства экспортных сельскохозяйственных культур. Закупочные цены на них были установлены крайне низкие. Так, цена на пальмовое масло в 1939 г. по сравнению с 1937 г. упала на 40%, а на пальмовые орехи — на 35%. Несмотря на некоторое увеличение цен на пальмовое сырье в 1940 г., они оставались на 25% ниже довоенных [115, 1-е изд., с. 230—231; 31, с. 323].

С самого начала военных действий правительство Великобритании осуществляло контроль за закупками сельско-хозяйственного сырья в Сьерра-Леоне. В 1940 г. была созвана конференция губернаторов британской Западной Африки (в их числе был губернатор Сьерра-Леоне Джарден), на которой был выработан механизм, регулировавший поставки и перевозки товаров в Западной Африке. Спустя год британские колонии в Западной Африке были объединены в экономический союз с целью контроля за импортом и экспортом. Потеря Малайи и капитуляция Сингапура привели к тому, что продукты питания и сырье из Западной Африки приобрели жизненно важное значение для экономики Великобритании. В феврале 1942 г. Конференция получила специальные полномочия. В ее ведение передавалось определение квот по импорту и экспорту, а также распределение продуктов питания между населением колоний [311, т. 18, январь 1990, № 1, с. 63—65, 68—69]. В июне того же года было создано Управление по контролю за продукцией Западной Африки. Оно устанавливало объем сельскохозяйственных товаров, подлежавших вывозу, и по согласованию с британским министерством продовольствия (которое было, по сути, единственным покупателем) определяло фиксированные цены на них.

Эти «согласованные» цены были значительно ниже уровня 1937 г. (см. таблицу № 5). В условиях военного времени объем продукции падал, и, чтобы обеспечить ее поступление, была введена бартерная система. Сельскохозяйственные производители были вынуждены обменивать ядра пальмовых орехов и рис на необходимые им промышленные товары. Осуществлялся этот обмен через агентов, назначаемых английскими властями,— Ассоциацию торговцев Западной Африки и левантийские торгово-посреднические фирмы. Товарному обмену подлежали сельскохозяйственной продукции (так называемая квота), лишь ее оплачивалась в денежной форме [166, с. 239].

Воспользовавшись сложившимися обстоятельствами, Ассоциация торговцев Западной Африки практически установила монополию на экспортно-импортные операции в Сьерра-Леоне. Она скупала у местного населения сельскохозяйственное сырье по ценам, еще более заниженным, чем установленные Управлением по контролю за продукцией Западной Африки, и получала при этом огромные прибыли. Так, бушель риса, который стоил 25 шилл., торговые агенты Ассоциации оценивали в 9 шилл. [166, с. 239]. Это приводило к тому, что в неурожайные годы по стране бродило много крестьян в поисках продуктов, необходимых для выполнения обязательных поставок. Об их положении подробно рассказывает креольский адвокат Дж. Зайзер в брошюре «Равная оплата за равный труд», изданной во Фритауне в 1946 г. [31, с. 314, 315]

Во время второй мировой войны возросло значение Сьерра-Леоне как источника минерального сырья для военной промышленности метрополии. С 1942 г. рудники Марампы обеспечивали поставку 40% железной руды для английских военных заводов, ее экспорт по сравнению с 1940 г. был увеличен и составил более 623 тыс. т [221, с. 195, 196; 166, с. 212]. Помимо железной руды в военные годы из Сьерра- Леоне продолжали вывозить алмазы и хромовую руду, которые также считались стратегическим сырьем. Их экспорт, несмотря на угрозу нападения германских подводных лодок, неуклонно возрастал. Так, в 1938 г. было вывезено 689,6 тыс. каратов, а в 1942 г.— более 1 млн. каратов алмазов, в те же годы — 497 т и 13,6 тыс. т хромовой руды (см. таблицу № 8).

К концу войны в 1945 г. экспорт минерального сырья в стоимостном выражении составил более 1,3 млн. ф. ст., в том числе на железную руду приходилось 700 тыс. ф. ст., на храмовую — 80 тыс. ф. ст. всего вывоза из страны [166, с. 240—241].

В то время как вывоз минерального сырья возрастал, экспорт пальмовых продуктов, несмотря на принятые администрацией меры, падал, сокращаясь примерно на 32% ежегодно. Отчасти это объяснялось снижением цен на продукцию сельского хозяйства. Особенностью экспортной торговли сельскохозяйственными товарами Сьерра-Леоне во время второй мировой войны было. изменение ее ориентированности. Торговые каналы с Германией и оккупированными ею европейскими странами были практически перекрыты. В то же время происходило увеличение ввоза продуктов сельского хозяйства в метрополию. Так, в 1939 г. в Великобританию шло 66,7% сьерра-леонской экспортной продукции, в 1940 г.— 82,5%, тогда как в Германию в те же годы поступило 4,7 и 0,01% экспорта Сьерра-Леоне [166, с. 221].

Одновременно с этим происходило сужение импорта. В военные годы ввоз в Сьерра-Леоне продовольствия и других потребительских товаров сократился и не возрастал вплоть до 1945 г. Возникла большая нехватка продуктов питания, а также одежды, обуви, импорт которых с 1942 г. резко уменьшился. Это привело к некоторому увеличению местного производства сельскохозяйственных культур для внутреннего потребления, прежде всего риса, а также проса, сорго, кукурузы, маниока. Появились первые предприятия обрабатывающей промышленности, работавшие на местном сырье и производившие товары широкого потребления. Однако их было мало и развивались они медленно. Лишь после окончания войны наметился некоторый рост предприятий по изготовлению мебели, переработке овощей и фруктов, очистке риса, изготовлению спиртных напитков и соков, а также маслобоен и хлебопекарен.

В послевоенный период для экономического развития Сьерра-Леоне основное значение по-прежнему имел экспортный сектор. Главным экспортным товаром сельского хозяйства, которое в середине 40—50-х годов оставалось самой крупной сферой экономики, были пальмовые продукты. В течение 15 послевоенных лет они составляли около 7з всего экспорта в стоимостном выражении и приблизительно 70% его объема. В 1950 г. было вывезено 64,7 тыс. ядер пальмовых орехов на сумму 2278 тыс. ф. ст. (66% стоимости всего сельскохозяйственного экспорта); спустя год эта сумма удвоилась [191, с. 282; 262, с. 38, 66].

Однако к 60-м годам в сельском хозяйстве Сьерра-Леоне наметились изменения. Экспорт пальмового масла резко сократился. Его добыча свелась к 200 тыс. т в год. Производство ядер пальмовых орехов упало на 35% (по сравнению с 1950 г.). Экспорт снизился с 71 тыс. т (1950 г.) до 57 тыс. т (1960 г.). Одновременно резко сократился вывоз орехов кола и имбиря (на 60 и 80% соответственно). Экспорт сельскохозяйственных продуктов из Сьерра-Леоне в 1960 г. упал на 28% по сравнению с началом 50-х годов. Его доля в общем экспорте Сьерра-Леоне снизилась с 51,6% (1950 г.) до 18,4% (1960 г.) [262, с. 38, 124; 203, с. 181].

Изменилась и структура сельскохозяйственного экспорта. Наиболее ценными экспортными культурами стали к тому времени какао и кофе. В послевоенные годы цены на мировом рынке на них увеличились более чем в три раза. Производство и вывоз продукции этих культур из Сьерра-Леоне стали расти. В 50-х годах ежегодно экспортировали более 2 тыс. т кофе и столько же какао. Вывоз какао в отдельные годы достигал 6 тыс. т. Несомненно, к тому времени кофе и какао составляли одну из наиболее важных экспортных статей. В 1955 г. на них приходилось 25% всего сьерра-леонского экспорта (в стоимостном выражении— 1114 тыс. ф. ст.) [175, с. 288].

Власти продолжали осуществлять контроль за производством и экспортом сельскохозяйственной продукции из Сьерра-Леоне. К концу 40-х годов Министерство колоний Великобритании убедилось в неэффективности прежней политики в условиях экономических трудностей послевоенных лет и попыталось перестроить старые организационные структуры. Однако победили доводы в пользу создания новых организаций. В 1947 г. в Лондоне была учреждена Корпорация по развитию колоний с целью усиления межколониальных экономических связей. Региональное отделение корпорации было открыто в Западной Африке [311, т. 18, январь 1990, № 1, с. 76, 77]. В 1949 г. вместо Управления по контролю за продукцией Западной Африки было образовано Управление по сбыту сельскохозяйственной продукции — «Сьерра- Леоне продакшн маркетинг борд», к которому перешло монопольное право на скупку и сбыт растительного сырья. Закупочные цены были установлены в 1,5—2 раза ниже мировых. Так, в 1952 г. на закупочных станциях крестьянам платили за 1 т какао 148 ф. ст., тогда как на мировом рынке цена на какао составляла около 270 ф. ст. Согласно официальным данным, крестьяне Сьерра-Леоне, производившие продукцию на экспорт, получали в 1950—1956 гг. лишь 56% ее экспортной цены. Все больший процент прибылей от вывоза какао отчислялся Управлению по сбыту сельско-хозяйственной продукции, в то время как выплаты крестьянам- производителям уменьшались.

В результате ценовой политики, проводимой Управлением по сбыту сельскохозяйственной продукции, крестьянство стало отказываться от выращивания экспортных культур [262, с. 71, 123].

Изменения, связанные с сокращением производства сельско-хозяйственных культур на экспорт, были вызваны многими обстоятельствами. Одним из них было падение спроса и цен на масличные культуры на мировом рынке. Отрицательно сказалась, несомненно, политика занижения закупочных цен, проводимая Управлением по сбыту сельскохозяйственной продукции. Главное, однако, заключалось в оттоке крестьянского населения на шахты и рудники. В промышленные центры, особенно в алмазодобывающие районы, в середине XX в. из деревень прибывало 50—100 тыс. человек в год [204, с. 6, 13, 21; 262, с. 41, 59]. Сельское хозяйство Сьерра-Леоне ежегодно теряло не менее 10% рабочих рук.

К тому времени производство сельскохозяйственных культур перестало занимать ведущее место в экспортном секторе Сьерра-Леоне. Основной сферой становилась добыча ценных полезных ископаемых. Минеральное сырье постепенно превращалось в приоритетный продукт экспорта, а его добыча— в главный канал приложения иностранного капитала. Доля продукции горнодобывающей промышленности в экспорте Сьерра-Леоне возросла с 44% в 1950 г. до 72%‘ в 1957 г. и 80% в 1960 г., при этом ежегодный прирост составлял в среднем 17% [262, с. 127, 128].

После войны в Сьерра-Леоне значительно расширились операции крупных английских горнопромышленных компаний. Три английские монополии — «Сьерра-Леоне девелопмент» (Делько), «Сьерра-Леоне селекшн траст», «Сьерра- Леоне кроум майнз» — держали в своих руках добычу основных полезных ископаемых (железной руды, алмазов, хромитов). Прибыли английских горнопромышленных монополий составили в первые послевоенные годы огромную сумму, превышавшую 40 млн. ф. ст., и за 15 лет (1945—1960) колониальная дань, взимаемая с народов Сьерра-Леоне, достигла 100 млн. ф. ст. [204, с. 28—32]. Согласно отчету Ассоциации горнодобывающей промышленности Сьерра-Леоне (в которой, объединились «Сьерра-Леоне селекшн траст», «Делько», «Сьерра-Леоне кроум майнз» и «Консолидейтид цинк корпорейшн»), стоимость продукции, произведенной на предприятиях этих компаний, составила в 1960 г. 9,5 млн. ф. ст., а их прибыли — более 4,5 млн. ф. ст. Следовательно, даже по официальным данным, доходы иностранных компаний, действовавших в Сьерра-Леоне, превысили 47% стоимости минерального сырья, ежегодно вывозившегося из страны (без учета алмазов, добываемых старателями). По подсчетам английских экономистов, в середине 50-х годов «в сейфы британских капиталистов попало не менее 82,75% всех прибылей, извлеченных железнорудной промышленностью Сьерра-Леоне» [308, 1978, № 16, с. 73]. Немалые суммы от экспорта оседали и в бюджете администрации колонии, который увеличился с 3 млн. ф. ст. в 1950 г. до 10 млн. ф. ст. в 1958 г. [186, с. 148].

Добыча железной руды, второго по стоимости экспортного продукта Сьерра-Леоне, после второй мировой войны быстро расширялась, увеличиваясь в среднем более чем на 5% ежегодно. В 1952—1956 гг. цены на нее возросли с 1,3 до 3,9 ф. ст. за тонну. Железная руда в те годы составляла 73% экспортируемого минерального сырья и около 25% общего экспорта Сьерра-Леоне (в стоимостном выражении). Расширение добычи вело к увеличению числа рабочих на предприятиях железнорудных компаний. В 1954 г. на них было занято 2168 человек, спустя четыре года — 3414 (отметим, что во всей горнорудной промышленности Сьерра-Леоне в 1956 г. было занято 5418 человек). Одновременно шел процесс интенсификации труда. Если в 1945 г. на одного рудокопа приходилось около 282 т, то в 1962 г.— уже более 705 т в год [262, с. 140].

В 50-е годы на первое место в экспорте Сьерра-Леоне вышли алмазы. «Исключительное право» на их добычу и вывоз, как и в 30—40-х годах, имела «Сьерра-Леоне Селекшн Траст». Сведения о прибылях этой компании не публиковались. В торговых отчетах обычно приводились заниженные данные. Вопрос об этом неоднократно поднимался в Законодательном совете. В 1952 г. там был сделан запрос о налогах, выплачиваемых компанией. В ответ была названа лишь стоимость алмазов, добытых в 1948—1952 гг., которая составляла 3113 тыс. ф. ст. [324, 28.06.1952, с. 59; 219, с. 2].

Добыча алмазов, осуществляемая «Сьерра-Леоне Селекшн Траст», в начале 50-х годов стала несколько сокращаться. Так, в 1952 г. на приисках компании было добыто 423 тыс. карат, на следующий год — 417 тыс. карат. Соответственно снизилась ее доля в экспорте алмазов (с 4,6 в 1947 г. до 1,7% в 1952 г.) [262, с. 131]. Согласно официальным данным, это происходило из-за истощения алмазных залежей, упадка производительности труда, усложнения условий добычи.

Положение изменилось к середине 50-х годов. В стране вспыхнула алмазная лихорадка. В алмазоносные районы устремились деревенские жители и горожане, среди которых были служащие, учителя и лица других профессий, намеревавшиеся попытать счастья и не упустить свой шанс. Наибольший приток старателей пришелся на 1954—1956 гг. Старатели, среди которых были не только жители Сьерра-Леоне, но и выходцы из соседних африканских стран (главным образом из Гвинеи), вели добычу алмазов нелегально, на свой страх.и риск. Особенно широко их деятельность развернулась в районах Бо и Кенема. По приблизительным подсчетам, к декабрю 1954 г. там работало 30 тыс. старателей. Стоимость добываемых ими алмазов, согласно полицейским отчетам, исчислялась в несколько миллионов фунтов стерлингов. Вождь Кокер, глава «туземной» администрации в Коно, приводил более конкретные цифры. По его словам, старатели в этом районе намывали в середине 50-х годов алмазов на сумму 5,4 млн. ф. ст. В 1956 г. число старателей в Сьерра-Леоне достигло 70 тыс. человек, среди которых было около 25 тыс. выходцев из Гвинеи [185, с. 146; 219, с. 5, 10, 11, 22].

Колониальные власти стремились пресечь деятельность старателей. В 1952 г. в Бо и Кенеме было введено полицейское патрулирование. Спустя- два года все алмазодобывающие районы были поставлены под контроль полицейских сил, пресекалась не только незаконная добыча алмазов, но и их сбыт, С этой целью специальные полицейские посты были установлены в портах и аэродромах. В 1952—1953 гг. было арестовано 186 человек, которые нелегально пытались сбыть алмазы, оцениваемые в 110 тыс. ф. ст. Среди них было немало выходцев из соседних африканских стран. Последовали санкции. В октябре 1955 г. губернатор Сьерра- Леоне издал постановление, обязывавшее «всех иммигрантов из стран Западной Африки, и в первую очередь из Гвинеи, которые заняты в горнодобывающей промышленности, и особенно в добыче алмазов, в течение трех недель покинуть страну» [219, с. 6, 12].

Во второй половине 50-х годов экспорт алмазов резко возрос. Их доля в вывозе минерального сырья в 1957 г. составила 60%, а в общем экспорте из Сьерра-Леоне — 43% [186, с. 135]. К I960 г. стоимость вывозимых алмазов увеличилась с 1566 тыс. ф. ст. (1950 г.) до 16 482 тыс. ф. ст.

Это не могло не отразиться на структуре экспорта Сьерра-Леоне. Так, доля минерального сырья достигла в 1961 г. 86,7% общего экспорта, тогда как в 1950 г. она составила лишь 44%. Изменения произошли и в рамках самого экспортного сектора. Вывоз алмазов (в стоимостном выражении) развивался намного быстрее, чем железной руды. В результате в 1961 г. алмазы давали 73% общего экспорта минерального сырья, что по сравнению с 1950 г. было на 20% больше (см. таблицу № 3) [324, 1963, № 2379, с. 9; 262,. с. 128, 143].

Развитие горнодобывающей промышленности и особенно увеличение добычи алмазов имели серьезные социально-эко-номические последствия. Все больше молодых мужчин отправлялось на прииски, в шахты, рудники. Мелкие крестьянские хозяйства, теряя рабочие руки, разорялись. Обострялась продовольственная проблема, особенно в крупных городах — Фритауне, Кенеме, Бо. Цены на продукты питания, одежду, жилье быстро росли. Профсоюзы выступили с требованием увеличения зарплаты, которая упала ниже прожиточного минимума. В середине 50-х годов во Фритауне начались массовые забастовки и антиколониальные выступления трудящихся.

В этих условиях Великобритании приходилось менять формы и методы колониальной политики. Она пошла на предоставление Сьерра-Леоне займов и кредитов в рамках различных программ «помощи». Колониальные власти приступили к осуществлению проектов так называемого экономического развития страны. В 1945—1960 гг. Сьерра-Леоне было предоставлено 6 млн. ф. ст. (в среднем около 390 тыс. ф. ст. в год). Денежные средства были направлены прежде всего на создание условий, благоприятных для деятельности британского капитала. Об этом свидетельствовала структура новых вложений. Так, 2,35 млн. ф. ст. были использованы для строительства дорог и средств связи, 250 тыс.— на сооружение водопроводов, электростанций и около 280 тыс.— на экспериментальные работы в сельском хозяйстве [119, с. 27].

По одному из проектов предусматривалось развитие рисоводства на поливных и заболоченных землях. Согласно докладу о состоянии сельского хозяйства в 1946 г., под производство риса было отведено около 420 тыс. акров, из которых 360 тыс. находились на неполивных землях под так называемым суходольным рисом и только 60 тыс.— под поливным, или «азиатским», рисом. Выращивание риса на склонах холмов было связано с множеством проблем, в частности с тем, что в тех же районах внедрялись такие экспортные культуры, как кофе и какао. К проектам рисоводства на поливных землях должны были приступить еще в конце 40-х годов в бассейнах Скарсис и Ванджи, а в 50-х годах — в мангровых болотах и поймах Коленте и Кабы. Однако все они к большому успеху не привели. Посевные площади под рисом сократились с 317 тыс. га в 1948—1952 гг. до 283 тыс. га в 1959 г. [203, с. 144; 121, с. 66]. Выяснилось, что освоение болот требует больших затрат труда и крупных капиталовложений.

Производство риса уменьшалось. С площади, занятой под рисовыми полями, в конце 40-х — начале 50-х годов собрали 274 тыс. т, а спустя десятилетие — только 264 тыс. т риса. Потребление риса на душу населения сократилось на 20—22%. Риса было недостаточно даже для внутреннего рынка. В 1959—1960 гг. в Сьерра-Леоне импортировали 40— 60 тыс. т риса, в основном из Индии, Пакистана, Италии [191, с. 282; 114, с. 46].

Другой выдвинутый в те годы проект получил известность как «план Чайдлза». Он был назван по имени английского главного комиссара администрации протектората, которому в 1948 г. было поручено разработать 10-летнюю программу экономического развития Сьерра-Леоне. В 1949 г. проект, составленный Чайдлзом, был принят и опубликован. К 1957 г. на цели и задачи, поставленные в плане, было израсходовано 18,5 млн. ф. ст. При этом на промышленное развитие выделялось лишь 5% всей предоставленной «помощи», в то время как 70% ассигнований было вложено в ин-фраструктуру. Строились новые железные дороги, возводились мосты, речные гавани, реконструировались морские порты, которые могли теперь принимать глубоководные суда. Было начато сооружение аэропорта в Лунги. Колония была соединена шоссейными дорогами с протекторатом. По этим дорогам в первое же послевоенное десятилетие Англия вывезла из Сьерра-Леоне товаров на сумму около 160 млн. ф. ст. [232, с. 163, 164; 144, с. 41].

И тем не менее в конце 50-х — начале 60-х годов в стране появилась обрабатывающая промышленность. Она была представлена небольшими предприятиями, расположенными в основном во Фритауне, а также в индустриальной зоне к востоку и югу от него, простирающейся от Кисси до Веллингтона. Было построено 15 заводов по производству пальмового масла, 5 рисоочистительных и табачная фабрика, принадлежавшая филиалу крупного концерна «Бритиш Америкен Тобако Компани», а также база по ловле и обработке, тунца.

Предприятия обрабатывающей промышленности имелись и в других районах, прежде всего в Кенеме и Бо. Там были созданы мебельные фабрики, мыловарни, завод минеральных вод. В Кенеме функционировал лесопильный завод, на котором работало более 500 человек. Повсеместно возникали небольшие дробильни орехов и рисорушки, которыми владели местные фермеры и торговцы. Все крупные предприятия обрабатывающей промышленности (1000 и более рабочих) принадлежали в тот период иностранному капиталу. Было образовано несколько смешанных компаний, таких, как Ак-ционерная компания по производству парфюмерных изделий, принадлежавшая ЮАК и местным предпринимателям. Сьерра-леонцы обычно владели небольшими мастерскими, в которых было не более 6—10 человек [119, с. 145].

Численность рабочих, занятых на предприятиях обрабатывающей промышленности, в течение 50-х годов XX в. почти не увеличивалась. Лишь в начале 60-х годов был отмечен некоторый ее рост по отношению ко всей рабочей силе в хозяйственной сфере Сьерра-Леоне. Однако он был незначительным (см. таблицу № 9) [262, с. 25].

Нарождавшемуся национальному предпринимательству не оказывалась действенная поддержка со стороны метрополии. Местным предприятиям не выдавались кредиты, на них не распространялись защитительные пошлины и т. д. По «плану Чайлдза», на обрабатывающую промышленность практически не предусматривались ассигнования, а в сельское хозяйство шло в шесть раз меньше денежных средств, чем на транспорт и средства связи [144, с. 41, 42].

В сложившихся условиях рост внутреннего рынка происходил медленно и противоречиво. В земледелии увеличивало лось производство экспортных культур, росли денежные на-копления у богатых крестьян, зажиточных фермеров, а также туземной бюрократии. Африканские вожди — главы туземных канцелярий, члены территориальной администрации, аль- мами и старейшины — нередко переходили к предпринимательской деятельности. Средства от продажи выращенных крестьянами экспортных культур, которые были получены путем поборов и налогов, туземные власти вкладывали в различные сферы торгово-промышленного сектора экономики [240, с. 85, 86]. Расследуя причины крестьянских восстаний середины 50-х годов, комиссия отмечала следующее. Местные вожди занимались строительством домов, которые сдавали в аренду, создавали различные предприятия — по переработке фруктов, производству соков и минеральных вод, небольшие транспортные агентства [41, с. 151 —158].

Вожди превращались в новый буржуазный класс. Одновременно росла прослойка фермеров-предпринимателей. Помимо производителей экспортной продукции в Сьерра-Леоне наблюдалось появление фермеров с многоотраслевыми хозяйствами. Они создавались вблизи больших городов и промышленных центров. Выращивали рис, овощи, табак, фрукты. В крупных фермерских хозяйствах использовали трактора и другую сельскохозяйственную технику, применяли удобрения. Заводили животноводческие фермы. Рост многоотраслевого фермерства обеспечивался за счет быстрой реализации продукции среди городского населения. К 60-м годам было уже несколько десятков тысяч таких хозяйств [144, с. 48— 56; 122, с. 67].

Местные торговцы, игравшие в Сьерра-Леоне большую роль в формировании национальной буржуазии, постепенно расширяли позиции в деловой сфере. Они вели в основном мелкие операции по продаже мебели, одежды, мыла, продовольствия, на которые предъявляло спрос быстро растущее городское население. В 50-х годах в Сьерра-Леоне действовали 60 торговых фирм, из которых 14 принадлежали сьерра-леонцам, 4 — были смешанными [324, 1958, № 215, с. 724]. Средний капитал африканской торговой компании был немногим более 12 тыс. ф. ст., тогда как у любой анг-лийской или левантийской компании он не опускался ниже 45 тыс. ф. ст. В конце 50-х — начале 60-х годов в Сьерра- Леоне действовало около 1,5—2 тыс. левантийцев, которые занимались скупкой сельскохозяйственной продукции и продажей импортных товаров [122, с. 70]. Африканские компании в основном вели внутриторговые операции. Их участие во внешней торговле в начале 50-х годов составляло около 3%. Правда, одна из местных торговых фирм, «Мустафа Бразерс», созданная в 1947 г., спустя три года получила статус агента Управления по закупке и сбыту сельскохозяйственной продукции, которое контролировало 32% экспорта Сьерра-Леоне [204, с. 53—54; 211, с. 85].

Сьерра-леонскими торговцами была образована Торговая палата во Фритауне. Она имела девять отделений в различных районах страны и нередко выступала в защиту интересов местных торговцев и предпринимателей, против дискриминации со стороны иностранных банков, отказывавших африканцам в займах, требовала создания национального банка [311, июль 1958, с. 50].

Значительное число мелких и средних предпринимателей появилось в горнодобывающей промышленности. Это была специфическая особенность формирования национальной буржуазии Сьерра-Леоне. Напомним, что десятки тысяч старателей в результате длительной борьбы подорвали монополию английской компании «Сьерра-Леоне Селекшн Траст» и добились права на разработку алмазных россыпей. До середины 50-х годов они вели добычу алмазов нелегально. В 1956 г. был принят ордонанс «О добыче алмазов на аллювиальных почвах», легализовавший работу старателей. В ордонансе подчеркивалось, что лицензии на добычу алмазов могут получать только жители Сьерра-Леоне,.иммигрантам из других стран Западной Африки было разрешено наниматься на прииски лишь в качестве рабочих [175, с. 286—288]. В феврале были получены первые лицензии на индивидуальную старательскую деятельность. В марте число их обладателей перевалило за пол горы тысячи, а к концу года достигло 4 тыс. Владельцу лицензии разрешалось использовать наемных рабочих, но не более 20 человек [219, с. 12, 16].

Продажа алмазов старателями была запрещена. Это право перешло к «Сьерра-Леоне Дайамонд Корпорейшн». Компания открыла свои конторы в Бо и Кенеме. Ее агенты скупали алмазы у старателей непосредственно в местах добычи. Вблизи Кенемы был построен аэродром, откуда компания отправляла алмазы в Лондон.

Необходимо отметить, что ордонанс «О добыче алмазов на аллювиальных почвах» предусматривал предоставление экспортных лицензий также частным лицам [175, с. 287]. Стоимость лицензии не превышала 25 ф. ст. Причем если лицензии на старательскую деятельность выдавались только сьерралеонцам, то запреты, основанные на национальном и расовом признаке, не действовали при продаже лицензий на экспорт алмазов. Известно, например, что много экспортных лицензий было скуплено левантийцами. В 1959 г. лицензии стали выдавать под залог в 3 тыс. ф. ст., которые кон-фисковывались в случае нарушения условий продажи [219, с. 17, 24].

И тем не менее нелегальный вывоз алмазов прекратился не сразу. Так, во второй половине 50-х годов старателями было продано алмазов на 44—46 млн. ф. ст., тогда как по официальным каналам их экспорт в стоимостном выражении за тот же период составил менее 24 млн. ф. ст. [262, с. 128, 135].

Недовольство положением, сложившимся в 50-х годах в алмазодобывающей промышленности Сьерра-Леоне, росло. Обстановка накалялась. В 1957—1959 гг. прокатилась волна выступлений в Коно, основном алмазодобывающем районе. Они были вызваны нарушениями со стороны «Сьерра-Леоне Селекшн Траст» договоренности о размежевании сфер добычи алмазов. Вопреки принятым ордонансам, компания продолжала расширять территорию своих приисков. Еще в 1956 г. она договорилась с колониальной администрацией о включении в ее сферу чифдомов Ними Коро, Танкоро, Гбенсе, где были обнаружены богатые залежи алмазов. Полицейские силы, сформированные компанией, начали «очищать» территорию чифдомов от работавших там старателей. Местные жители, главным образом темне, объединились и создали отряд самообороны, насчитывавший 300 человек. В феврале 1957 г. они разгромили полицейскую станцию в Ямаду. В августе ими была разрушена промывочная установка в Койду. В октябре 1958 г. против компании поднялись 25 тыс. старателей, работавших в Коно. Они оказали сопротивление полицейскому отряду, направленному на подавление «беспорядков». В Коно было объявлено чрезвычайное положение. Старателей, захваченных на территории, где были расположены прииски компании, приговаривали к 12 месяцам тюремного заключения, а затем высылали за пределы Коно. Число арестов возрастало. В ноябре 1958 — декабре 1959 г. за решетку было брошено 2394 человека, в том числе 656 сьерралеонцев, которые были задержаны за «незаконную старательскую деятельность», и 1738 иммигрантов, не имевших разрешения на добычу алмазов. Вскоре властями было принято решение о высылке 10 тыс. старателей (в их числе было много темне), не являвшихся коренными жителями основного алмазодобывающего райо<на Коно [219, с. 33—35].

Под влиянием борьбы местных жителей британским властям приходилось переходить от подавления старательской деятельности к ее легализации. К I960 г. африканцам были выданы уже 5 тыс. лицензий на добычу алмазов. Однако власти по-прежнему стремились вытеснить африканцев из сферы торговли алмазами. С этой целью в 1959 г. была создана компания «Гавернмент Дайамонд Офис», которая была наделена исключительным правом на экспорт алмазов из Сьерра-Леоне. Управление этой компанией было передано «Дайамонд Корпорейшн» [219, с. 16].

Казалось, что английский капитал восстановил свою мо-нопольную позицию в этой сфере экономики Сьерра-Леоне. Но это было далеко не так. Вскоре большая часть добытых алмазов перестала попадать в каналы корпорации. Старательская добыча их расширилась. В Коно в 1960 г. работало более 35 тыс. старателей, в том числе около 400 человек нелегально. В среднем каждый получал ежегодно около 250 ф. ст. Дело было прибыльным. Постепенно из среды старателей выделилась прослойка мелких и средних предпринимателей, которые несмотря на запреты, скупали лицензии (стоившие вначале довольно дешево): 9—10 ф. ст. состав-лял ежегодный взнос центральным колониальным властям, 6 шилл. в неделю — туземным правителям, на территории чифдомов которых был расположен прииск [219, с. 16].

Местные предприниматели, объединившись с левантийским капиталом, нередко создавали акционерные компании. Обычно более 50% акций в них принадлежало африканцам. Вскоре была образована первая африканская компания по добыче и сбыту алмазов — «Сьерра-Леоне Дайамонд Маннинг Компани». В ее организации большое участие принимал сьерралеонец А. Демби из «туземной» администрации чиф- дома Баома. Штаб-квартира компании находилась в Дже- рихуне, одном из наиболее богатых алмазами районов [115, с. 231, 232; 119, с. 142, 143].

Таким образом, почти во всех основных отраслях экономики Сьерра-Леоне происходил процесс формирования национальной буржуазии. Он имел немало особенностей. Если в XIX в. в основном креолы становились торговцами, чиновной бюрократией, ремесленниками, попадая таким образом в сферу капиталистического производства, то в 50-х годах XX в. стала увеличиваться численность и росло значение буржуазии некреольского происхождения. В деловую активность все более вовлекались выходцы из внутренних районов протектората. Они начинали играть все большую роль в экономической жизни. Африканская национальная буржуазия включала мелких и средних торговцев, владельцев различных фирм и небольших предприятий, таких, как мебельные фабрики, пошивочные мастерские, продуктовые лавки, рисорушки, дробильни орехов, мыловарни. К ней относились также владельцы магазинов, типографий, различных транспортных средств (пароходов, грузовиков и др.). Появились африканские банкиры. Во многих случаях, как и в других странах Западной Африки, местная буржуазия сохраняла тесные связи с «туземной» бюрократией, смыкалась с нею [240, с. 91].

Сьерра-леонская национальная буржуазия в тот период была еще слаба, малочисленна, доходы ее были невелики. Иностранный капитал продолжал удерживать в своих руках важные сферы экономики — в значительной степени горнодобычу, экспортно-импортные операции, крупномасштабные строительные работы. Так, из 18 проектов, намеченных ордонансом развития 1960 г., лишь в трех участвовал местный капитал [262, с. 153].

Ограничение сферы деятельности национальной буржуазии в значительной степени объясняет ее сильные антибританские настроения. Она рассматривала британский колониализм как основное препятствие на пути своего развития и охотно вступала в блок с силами, которые стремились подорвать политическую власть метрополии. Со временем африканская буржуазия стала играть в освободительном движении немаловажную роль. Во всяком случае, с начала 50-х годов представители национального капитала выступали с требованиями предоставления африканцам больших прав в области внутреннего управления и ограничения деятельности иностранного капитала.

В послевоенные годы в Сьерра-Леоне усилилась борьба за самоуправление. Под влиянием этой борьбы английские колонизаторы были поставлены перед необходимостью уступок и конституционных реформ.