Africa Tur → Справочные материалы → ЗАГАДКА АБОМЕЙСКОГО КУВШИНА → ПОСЛЕДНИЙ БЕСКРОВНЫЙ ПЕРЕВОРОТ

ПОСЛЕДНИЙ БЕСКРОВНЫЙ ПЕРЕВОРОТ

Бетонная полоса аэродрома, выходящая прямо к берегу океана, служит западной границей Котону. В районе аэропорта располагаются кварталы белостенных одноэтажных и двухэтажных вилл, прячущихся в тени акаций, манго и пальмравенал. Раньше эти кварталы называли европейскими, потому что в прежние времена здесь жили в основном французы—колониальные чиновники и коммерсанты. С океана здесь всегда дует легкий ветерок, эфемерная прохлада которого гасится в центре города и никогда не доходит до его «африканских» кварталов.

Дорога от аэропорта выходит на широкую просторную набережную, протянувшуюся на несколько километров, до морского порта. В старых путеводителях она именовалась «бульвар-де Франс», но в новом Бенине это название не привилось, и в Котону, как и во многих городах побережья Гвинейского залива, жители окрестили её просто—Марина. На набережной в праздничные дни проходят. военные парады и демонстрации. Здесь стоит президентский дворец—громадное, сложенное из темно-коричневого камня здание, которое народ раньше язвительно называл «глупость Маги», по имени бывшего президента страны, израсходовавшего на его строительство весь государственный бюджет:

Мага был одним из трех трайбалистских лидеров, находившихся у власти после предоставления стране независимости в 1960 году. Дело в том, что известный принцип колонизаторов «разделяй и властвуй» в Даго-, мее воплотился в создании регионально-этнического треугольника—Юго-Восток, Центр и Север. Искусственно подогревая противоречия между, народностями, населяющими три этих района, колониальные власти •старались разжечь этническую и религиозную вражду. А борьба между тремя трайбалистскими лидерами за власть позволила колонизаторам и после предоставления стране независимости полностью контролировать ее экономику и политику. В течение 12 лет три марионетки, борясь за президентское кресло, только и делали, что толкались локтями и отпихивали друг друга. В потасовку периодически вмешивалась армия, и в результате этой политической кадрили за 12 лет в Дагомее произошло пять военных переворотов, десять правительственных перестроек.

Перевороты совершались как по расписанию: осенью или зимой под конец второго года правления-^- такого срока очередному президенту, как правило, хваталр на то, чтобы опустошить государственную казну. Жители страны привыкли к постоянной правительственной чехарде и равнодушно встречали известия о приходе к власти очередного режима. Правда, под конец трайбалистским лидерам удалось уДивить ко. всему привыкшее население: они стали править вместе и страна, насчитывающая немногим более трех миллионов человек, приобрела сразу трех президентов. Я застал последние дни правления Президентского совета, это!;о трехглавого политическог.о уродца: кортежи черных «мерседесов», реки шампанского на приемах, круглолицего, лоснящегося Магу в малиновом смокинге и с цветком в петлице, всех трех опереточных президентов в цилиндрах, стоящих на парадах «в порядке правления» внутри нарисованных шефом протокола меловых кружков.

Невозмутимо встречали известия о перетрясках в руководстве страны и западные круги, уверенные, что. в любом случае интересы частного капитала и иностранных монополий в неоколоннальной Дагомее не будут затронуты.

Причины подобного спокойствия объяснялись Просто: в течение 12 лет в стране ничего не менялось. При неустойчивой внутриполитической системе она сохраняла чрезвычайно стабильный внешнеполитический курс и покорно следовала в фарватере капиталистических стран. Поэтому, если из Котону приходили вести о новой смене правительства, на Западе были спокойны и не посылали туда парашютистов, как это бывало с другими африканскими странами. И когда 26 октября 1972 года к власти пришли молодые офицеры и было создано Военно-революционное правительство, никто, пожалуй, и не предполагал, что в стране впервые по-настоящему сменился режим и она встает на новый путь развития.

…Тот октябрьский день был обычным, жарким и душным, и весь город уже погрузился в оцепенение полуденной сиесты. Я включил радио, чтобы послушать дневной выпуск местных последних известий, но вместо привычных позывных раздались резкие звуки военного марша. Радио не передавало ничего, кроме военной музыки, лишь изредка прерываемой незнакомым, явно не дикторским мужским голосом, объявлявшим, что «скоро будет передано важное правительственное сообщение». Это могло означать только одно государственный переворот. Я сел в машину и поехал на радио. В центре города стали слышны выстрелы, доносившиеся со стороны президентского дворца. Дорога была перекрыта солдатами, но по боковым немощеным улочкам я смог добраться до здания радиостанции, у которого стоял бронетранспортер и с десяток солдат в форме парашютистов. Солдаты были настроены миролюбиво и, едва взглянув на мою журналистскую карточку, посоветовали мне «проваливать домой».

Оказалось, что подразделения из состава расквартированного в Вида батальона парашютистов, не встретив ни малейшего сопротивления со стороны охраны, захватили президентский дворец и здание радио. Стреляли в воздух, для острастки, одним словом, пятый государственный переворот прошел, как и все предыдущие, без кровопролития. Острые на язык горожане тем не менее утверждали, что одна жертва все-таки была— какой-то президентский охранник так резво удирал, что упал с лестницы и сломал ногу.

А два года спустя после прихода к власти Военно-революционного правительства мне приходилось не раз слышать от бенинцев такие слова:

— В 1972 году был последний бескровный перево-рот. Теперь кровь будет, потому что, если кто-нибудь посягнет на новую власть, мы будем ее защищать.

Как показало время, это были не пустые слова. Тому доказательство—разгром иностранной вооруженной интервенции в Бенин в январе 1977 года.

В 7 часов утра 16 января 1977 года в аэропорту Котону приземлился четырехмоторный самолет без опознавательных знаков. Из него высадились вооруженные до зубов наемники и, разбившись на группы, двинулись по направлению к городу. Они планировали с налету взять президентский дворец и захватить главу государства и членов Национального совета революции. Но хотя президента во дворце в этот момент не было, охрана оказала бандитам решительное сопротивление. Штурм захлебнулся. Тогда наемники окопались в соседних зданиях и открыли по дворцу перекрестный огонь из пулеметов и базук, из аэропорта город обстреливался из минометов.

Но эффект неожиданности был потерян, и расквартированные в городе воинские подразделения при активной поддержке населения быстро организовали очаги сопротивления, а потом перешли в контратаку. Бой продолжался три с половиной часа, и интервенты были вынуждены бежать на доставившем их самолете, бросив на поле боя своих убитых, большое количество оружия и боеприпасов, а также документы, позволившие впоследствии точно восстановить все детали этой подготовленной империалистическими кругами Запада агрессий. Руководил наемниками некий Боб Денар, он же полковник Жильбер Буржо, он же полковник Морэн, он же полковник Мустафа Маджу,—известный французский авантюрист, организатор многих разбойничьих акций против независимых государств Африки.

В паМять об отражении агрессии в Котону неподалеку от президентского дворца сооружен мемориальный комплекс. Он представляет собой скульптурную группу из трех фигур—вооруженного солдата, который держит знамя, амазонки, вытаскивающей меч из ножен, и крестьянина с мачете в руках,—символизирующих единство бенинского народа в борьбе против иностранных захватчиков.