Africa Tur → Справочные материалы → Южно-Африканская Республика. Весь мир в одной стране → КУРЬЕЗЫ ИСТОРИИ: ГЕОРГИЕВСКИЕ КАВАЛЕРЫ В ЮЖНОЙ АФРИКЕ

КУРЬЕЗЫ ИСТОРИИ: ГЕОРГИЕВСКИЕ КАВАЛЕРЫ В ЮЖНОЙ АФРИКЕ

Среди четырнадцати боевых наград южноафриканского генерала Кеннета Рейда фан дер Спая — две российские: Георгиевский крест и орден Св. Владимира. Среди двенадцати наград подполковника Сэма Кинкида, кроме Георгия и Владимира, еще ордена Св. Анны и Св. Станислава…

Об этом написал журнал «Музейное обозрение», который издается Южноафриканским национальным музеем военной истории. В статье, опубликованной в 1985 г, говорилось, что Кинкид, летчик- ас Первой мировой войны, погиб еще в 1928-м — когда его самолет разбился, а генерал фан дер Спай здравствует и поныне.

— На эту статью я наткнулся, когда работал в архивах и библиотеках Кейптауна, в конце 1991 г, — рассказывает А. Давидсон. — Конечно, мне сразу же захотелось узнать побольше, а может быть, даже познакомиться с генералом фан дер Спаем Ведь, как следовало из статьи, еще недавно он был жил

Я разыскал его адрес Это ферма неподалеку от университетского города Стелленбоша — меньше часа езды от Кейптауна. И сразу же поехал Но уже в Стелленбоше узнал, что генерал умер. Совсем недавно, в мае того же 1991-го. Не дожил до своего столетия лишь несколько месяцев.

А живы ли его родные? Да, конечно. Прежде всего, жена, Юна фан дер Спай. Она намного моложе мужа.

Позвонил ей. Можно ли прийти? Пожалуйста. Когда? Да прямо сейчас!

Красивые, вернее даже, прекрасные, фермы — в Южной Африке не редкость. Но такой мне еще не встречалось. Розы, розы — таких я никогда и нигде не видывал Ферма вполне соответствовала своему названию — «Старый нектар».

Юна фан дер Спай улыбнулась моим восторгам и сказала:

— Да, мы с мужем несколько десятков лет разводили розы.

Помимо роз я получил в подарок еще и фотографии фан дер Спая, и статьи о нем из журналов, а главное — дневник, который он вел в Москве в 1919—1920 гг.

Генерал написал о российском периоде своей жизни в книге воспоминаний — она вышла в 1966 году. Но дневниковые записи дают более богатый материал.

Во время Первой мировой войны фан дер Спай, африканер, или, как тогда у нас говорили, бур, сражался против немцев в африканских колониях Германии и в Европе. Один из первых южноафриканских летчиков, он окончил войну подполковником. В 1918-м, когда Антанта решила помогать белым в борьбе против большевиков, он возглавил эскадрилью британских Королевских воздушных сил, которая действовала в районе Архангельска. В эту эскадрилью он отобрал, наряду с англичанами, австралийцами и канадцами, трех летчиков-южноафриканцев.

Фан дер Спай в своих мемуарах рассказал об участии в военных операциях, о боевых вылетах, за которые и был награжден орденами. Но дневниковые записи открывают еще более интересный для нас период его жизни — когда он находился в плену. Эти записи начаты 24 апреля 1919 г. Фан дер Спай вылетел на самолете «Немел» бомбить позиции Красной армии, но, сбросив бомбы, он обнаружил, что мотор выходит из строя. Приземлился на берегу реки Вага, должно быть, на полпути между Архангельском и Вологдой. При посадке машина перевернулась. «Выбрался из-под нее после 30 минут тяжелых усилий. Машина сгорела еще до приближения врага. Спрятался в лесу. Лесок прочесали пулеметными очередями. Поисковые группы прошли в 30 ярдах от меня».

Попытался пробраться на север, к белым. Но перейти реку не смог лед был уже ненадежный. 26 апреля его, измученного, изголодавшегося, обнаружили и взяли в плен.

Повезли в Вологду. Добрались туда только 8 мая. В дневнике фан дер Спай жалуется на бездорожье, но не на дурное обращение. Скорее — наоборот.

Запись 26 апреля: «Относятся ко мне хорошо, дают ту же пищу, что и моим конвоирам». 28 апреля: «Привели в монастырь; офицер, говорящий по-немецки, дал несколько английских книг». 2 мая: «Ночевал в крестьянском доме на берегу реки Пуна Интересный и очень гостеприимный старик. Это дом одного из моих конвойных».

Шли по деревням, наполовину опустевшим. С едой повсюду плохо. 5 мая: «Остался черный хлеб. Чая нет».

Пробыл в Вологде три дня. В Москву привезли 10 мая и сразу же повели в гостиницу «Метрополь», где размещался тогда Нар- коминдел

Запись 10 мая: «Доставили в отель „Метрополь“, штаб-квартиру министерства иностранных дел Я попросил встречи с Чичериным. Состоялся разговор с Литвиновым. Мне сказали, что известие обо мне передано телеграфом в Архангельск и принято там. Просил Литвинова отправить меня в Архангельск, чтобы там попытались меня обменять, но безуспешно. Мне было сказано, что я должен оставаться здесь, пока британские войска не уйдут из России — если только англичане не согласятся обменять меня вместе с остальными англичанами, оказавшимися в плену, на находящегося в Англии моряка Раскольникова. Меня отправили в Кремль и тщательно обыскали — первый раз после того, как захватили в плен! Дали комфортабельную комнату со всеми удобствами. Сейчас я совсем один; стражник — у двери, которая ведет в длинный коридор. Хотел бы повидать других пленных. У меня есть немного табака, который дал мне один большевик… Дверь заперта и постоянно часовой. Ни еды, ни питья пока нет».

Кормили пленника, конечно, плохо. Но приходили посылки Британского и Датского Красного Креста Обращение было достаточно корректное. Однажды к нему самолично пожаловал даже за- мнаркома Литвинов. Не так уж много английских офицеров столь высокого ранга было в плену у красных. Но когда во время прогулки с ним заговорила по-английски молоденькая учительница, водившая по Кремлю экскурсию школьников, ее арестовали. Позднее фан дер Спай встретил ее в Бутырской тюрьме.

Через две с ПОЛОВИНОЙ недели фан дер Спая вместе с еще не-сколькими офицерами, захваченными на архангельском фронте, перевели из Кремля сперва в помещение французской миссии, а затем в дом английской миссии, у Красных Ворот.

Все офицеры находились как бы под домашним арестом. 1 июля они дали слово не совершать попыток к бегству, и им предоставили довольно большую свободу. Разрешили даже ходить по вторникам и пятницам на симфонические концерты — слушать Римского- Корсакова, Чайковского, Грига.

Перелом в их судьбе произошел в середине августа Они узнали, что под Мурманском захвачены в плен 30 или 40 английских офицеров и солдат и что содержат их в совершенно иных условиях — в Бутырской тюрьме. Фан дер Спай и находившиеся вместе с ним офицеры в знак солидарности с соотечественниками заявили протест и демонстративно отказались от данного ранее обещания не совершать попыток к побегу. Литвинов ответил им: «Пеняйте на себя. Я не отвечаю больше за вашу судьбу».

Их передали в ведение ЧК и отправили в Бутырки. Фан дер Спай оказался в камере с еще 37 заключенными, уже российскими.

Запись 23 августа: «Суп дают дважды в день — в 12 часов и в 6 вечера И больше ничего, кроме полуфунта черного хлеба В уборную — три раза в день: в 6 утра, в 12 и в 6 вечера». Редко кому удавалось раздобыть махорку.

Потом бывало и хуже. И камера — на двести человек. И еда — кипяток и два куска хлеба в день, утром и вечером. Фан дер Спай страшно исхудал. Его не обошли свирепствовавшая вокруг дизентерия и куча других болезней.

И все же, конечно, положение фан дер Спая было несравнимо лучше удела его теперешних сокамерников. Англичане получали посылки Красного Креста Их посещал пастор. И, главное, им не угрожал (или почти не угрожал) расстрел — судьба многих россиян.

Запись от того же 23 августа «В газетах сообщение о телеграмме из Лондона Наше правительство считает Ленина, Троцкого и Чичерина персонально ответственными за жизнь арестованных британцев».

Запись 18 ноября: «Вчера вечером англичане и французы встречались в „Метрополе“ с Чичериным. Он сказал, что всех скоро отпустят домой. Он надеется, что «ни один не унесет с собой дурного впечатления о пребывании в Советской России».

Такие вести, конечно, придавали фан дер Спаю бодрости, вселяли в него надежду.

Но выпадали на долю узников и, как сказали бы теперь, положительные эмоции. Странное это было время! В тюрьму пригласили Шаляпина — выступить перед арестантами. «Эго, несомненно, самое восхитительное исполнение, какое мне когда-либо посчастливилось видеть и слышать, и я никогда его не забуду». В тюрьме фан дер Спай познакомился с князем Феликсом Юсуповым, участником заговора против Распутина, и с генералом Поливановым, царским военным министром Он вел с ними долгие беседы, а с Юсуповым и переписывался, когда оба вышли из тюрьмы и оказались за границей.

21 марта 1920 г. фан дер Спая перевели из Бутырок в Андроников монастырь. Объявили, что его и других пленных отправят домой. Чтобы смягчить впечатление от Бутырок, их водили в картинные галереи, в Кремль, в Большой театр.

В «Севильском цирюльнике» главную роль исполнял Шаляпин. «В антракте я пошел за кулисы повидать его. Он был рад. Когда я уходил, долго тряс мою руку, тепло обнял и сказал:

— Лондон, дорогой Лондон! Боже, увижу ли я когда-нибудь мой дорогой Лондон снова?»

6 апреля 1920 г. поезд унес фан дер Спая из Москвы в Петроград. Оттуда, через Финляндию, домой. Обо всем этом фан дер Спай писал и в своих мемуарах. Даже через много лет, после участия в «Битве за Англию», после Дюнкерка, он размышлял о том, московском, годе своей жизни. И пришел к выводу, что извлек из тогдашних перипетий много полезного. Подумал, о чем раньше не приходилось задумываться. Открыл для себя многие скрытые дотоле жизненные ценности. Понял многое в человеческих отношениях. И встретил поразительно интересных людей.

Второй георгиевский кавалер, Сэм Кинкид, сражался не на севере, а на юге России. В плену он не был Но зато повоевать ему довелось долго, около года.

Он, ас германской войны, сбивший 39 немецких самолетов, прошел потом с Добровольческой армией Деникина путь от Новороссийска до Царицына. И с нею же отступал обратно, до того же Новороссийска.

С весны 1919-го до весны 1920-го Кинкид командовал звеном самолетов «Кемел» в эскадрилье британских Королевских воздушных сил За успешные боевые действия в сражении за Царицын Врангель лично благодарил Кинкида и его летчиков.

Очевидно, тогда же награждали и орденами. К сожалению, самих наградных документов я не видел, да и не уверен, что в пламени Гражданской войны они могли сохраниться.

Кинкид не оставил мемуаров, но о нем написали его товарищи. Ему посвящена изданная в Англии и США книга «Последний поезд через ростовский мост». В рассказах об этом южноафриканце тоже как-то странно то и дело читать упоминания о Екатеринбурге и Тихорецкой, о генералах Деникине, Врангеле, Мамонтове, Шкуро, Слащеве, Май-Маевском. О Махно. О кубанских казаках.

Летчики Кинкида обращались друг к другу: «Кунак».

Кинкид и его подчиненные оказались в числе тех, кто последними переходили мост через Дон. И им пришлось самим уничтожать свои самолеты.

Леденящие кровь впечатления от разгрома Добровольческой армии и эвакуации из Новороссийска Увиденные глазами иностранцев, эти сцены выглядят еще ужаснее.

Кинкид и его летчики, двадцатилетние парни, за этот год успели влюбиться. Но у одних возлюбленные умирают от холеры и тифа, а других не удается взять на корабль…

Российские офицеры-добровольцы в 1900 г., во время англобурской войны, сражались в Трансваале, видели трагедию той страны. Спустя двадцать лет южноафриканцы стали георгиевскими кавалерами и увидели бесчисленные трагедии России. Не парадокс ли?